Чёрная стезя. Часть 3

Мишка стоял рядом с Галкой Красиковой и держал её за руку. Было уже поздно, оставался последний рейс его автобуса в посёлок, но ехать домой ему вовсе не хотелось. Однако он понимал: если не уехать с последним рейсом – потом придётся шагать пешком около шести километров. Его мысли были на распутье.

– Проводишь меня? – спросила Галка, хотя могла бы сесть вместе со всеми в подошедший автобус и уехать без провожатого.

– Конечно, – обрадовался Мишка тому, что может ещё некоторое время побыть с женщиной, с которой было приятно находиться вместе, и что не нужно принимать для себя трудное решение. Вопрос Красиковой в одну секунду расставил всё по своим местам.

– Галя, ты едешь? – крикнула мать Саши уже из салона.

– Нет, тётя Лиза, я на следующем, – ответила Галка и внимательно заглянула в глаза Мишке. – Я правильно сказала?

Захлопнулись двери автобуса, и он покатил дальше. На остановке они остались вдвоём.

– Ты сказала совершенно правильно, – почему-то шёпотом произнёс Мишка и с жадностью впился губами в губы Красиковой.

– Ты помнишь про моё приглашение? – спросила Галка через минуту, отстраняясь от Мишки.

– Помню.

– Оно остаётся в силе, Мишечка. Я имею большое желание проводить тебя сегодня по-настоящему, – заманчиво сказала Галка. В свете луны её лицо казалось белым, а зубы в улыбке сверкнули причудливыми серебристыми подковками. И только глаза почему-то не отражали свет луны, а призывно горели ярким зелёным цветом.

Мишке показалось, что она волнуется и это волнение непроизвольно передалось ему. По телу тут же прокатилась горячая волна незнакомой страсти, а сердце часто-часто забилось в груди. Точно такое же чувство он испытал в тот раз, когда Галка на корточках делала контрольные замеры вала, а он был не в силах оторвать своего взгляда от натянутой на бёдрах юбки и оголившихся красивых ног.

Очередной автобус пришёл практически следом за ушедшим. Салон был полупустой, Мишка с Галкой устроились на заднем сиденье и опять целовались до конечной остановки.

– Ты не передумал? – спросила Галка, когда они подошли к её дому.

– Нет, – с готовностью ответил Мишка, чувствуя, как тело его задрожало странной нетерпеливой дрожью. Впервые он дрожал не от холода, а от жара таинственного ожидания, охватившего его с ног до головы. Такого с ним ещё никогда не случалось. Было радостно и отчего-то тревожно.

Галка поспешно схватила его за руку и повела за собой. Дальше всё происходило, как во сне…

Мишка будто перестал принадлежать сам себе и превратился в беспомощного человека. За него всё делала Галка. Она его раздела, подвела к кровати, лёгким толчком положила на спину и прильнула горячими губами к его плотно сжатому рту. В тусклом свете маленького абажура ночной лампы Мишка увидел совсем близко обнажённые груди Галки с острыми коричневыми сосками. Глаза женщины были полуприкрыты, она постоянно вздрагивала, от неё исходил жар. Мишка вдруг почувствовал в себе прилив какой-то незнакомой силы, которая почти мгновенно заполнила всё его тело. В бурном порыве он прижал к себе Галку и принялся с неистовством целовать в шею, в лицо, в грудь.

– Мишечка, хороший мой… милый… долгожданный… – горячо шептала Галка. Её рука неожиданно скользнула по его животу вниз и вдруг Мишка почувствовал, что его напрягшаяся до предела плоть проникла в неизвестность, которой не знал никогда… Он замер на секунду, будто хотел полнее осознать это мгновение, которого никогда не испытывал и боялся, а потом вдруг с силой стиснул податливое тело Галки, слившись с ней в одно целое…

Они долго лежали, не шевелясь, и молчали. Каждый думал о своём. В голове Мишки витали два противоречивых чувства. Одно бурлило и клокотало в нём, словно проснувшийся вулкан, переполняло его до предела и рвалось наружу от осознания того, что он стал настоящим мужчиной, постиг тайну, о которой до сегодняшнего дня мог лишь смутно догадываться. Другое же, наоборот, было тревожным и отвратительным, будто он совершил какой-то неприличный поступок, за который совсем скоро придётся отвечать или расплачиваться. Мишка лежал и мучился. Что он должен сейчас сказать Галке? Что любит её? Что не сможет дальше без неё жить? Но ведь это вовсе не так! Она нравится ему, нет слов. Даже очень нравится, но это не любовь, а …

Что это – «а»? Мишка затруднялся ответить.

Ему вспомнилась Танечка Сидорова, о дружбе с которой он мечтал в восьмом классе. Вот тогда, наверно, была настоящая любовь. От одного только её взгляда у него тогда перехватывало в горле, бешено колотилось сердце, пропадал дар речи и немели конечности. Девочка снилась ему почти каждый день, он мучительно коротал часы до занятий в школе, а затем несся бегом, чтобы поскорее увидеть её.

По отношению к Галке с ним такого не происходило. Он даже не вспоминал о ней все эти дни, пока гулял с друзьями. И, возможно, не вспомнил бы, если бы не встретился с ней сегодня. Что же, всё-таки, произошло? Может, это тоже любовь, только уже взрослая, более осознанная? Как быть дальше?

Мишка почувствовал нежное прикосновение руки Галки. Она принялась гладить ему плечо, грудь, потом поцеловала в щёку.

– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – прошептала она.

– О чём? – машинально спросил Мишка.

– О том, как вести себя со мной дальше. Я угадала?

Мишка хотел ответить, что это действительно так, но в последнюю секунду передумал и промолчал.

– Так, – убеждённо произнесла Галка. – Можешь и не отвечать, поскольку я без твоего ответа знаю, что это так.

После её слов наступила длительная пауза, затем Галка снова заговорила тем же тихим голосом:

– Ты, Мишечка, не переживай и не мучайся напрасно. Такое все равно должно было бы когда-то произойти с тобой. Все парни рано или поздно становятся мужчинами. Точно также, как девчонки лишаются девственности. Это закон природы, и от него никуда не уйти. Я просто ускорила это событие, сделала его чистым и приятным. А любишь ты меня или нет – это сейчас не важно. Главное, я подарила тебе себя, чего очень хотела и долго ждала. И ты хотел этого, я видела по твоим глазам. Спасибо тебе, что не оттолкнул меня, не прогнал…

– А ты… как ты относишься ко мне? – спросил Мишка. Ему хотелось задать более конкретный вопрос: любит ли она его? И ещё он хотел бы знать, что заставило такую изящную женщину остановить свой выбор именно на нём, когда в цехе немало мужчин-красавцев? Почему целый год она неотступно ходила за ним по пятам и поедала взглядом? Хотел спросить, но не осмелился.

– Ты прекрасный парень, Мишечка, – Галка вновь поцеловала его. – И я… я… завидую той девушке, которая станет твоей женой. Мне не суждено быть с тобой, и умом я прекрасно понимаю, что существует непреодолимый барьер: я старше тебя на шесть лет, и у меня есть ребёнок. Но сердце моё противилось такому факту целый год, потому что в него проник ты, мой Мишечка. Я ничего не могла поделать с собой, как бы не пыталась. Ты приходил ко мне по ночам, и я тебя целовала во сне, а утром представляла нашу встречу. Когда ты сообщил, что увольняешься и уходишь на службу, во мне как будто что-то оборвалось. Не хотелось верить, что я вижу тебя в последний раз. Тогда я и попыталась использовать свой последний шанс: пригласила тебя в гости. Ты сказал, что подумаешь, и во мне опять появилась маленькая надежда. И вот сбылось то, о чём я мечтала целый год. Я могу трогать тебя, обнимать, целовать. И ты, пожалуйста, не вини меня за эти минуты. Пусть это будет для меня подарком за все мои переживания. Через два дня ты отправишься служить. За три года всё в нашей жизни изменится. У тебя появятся другие взгляды на жизнь, другие критерии на женщин. К тому времени я стану старухой для тебя. И всё рассосётся само по себе, встанет на свои места. Потом мы оба будем лишь изредка вспоминать эти сладостные мгновения.

Галка выговорилась и положила голову на грудь Мишке. Потом встрепенулась, приподнялась на локте и заговорщицки зашептала:

– А давай завтра вечером опять встретимся у меня? И послезавтра тоже? Чего тебе слоняться бесцельно оставшиеся два дня? А? Водки, я думаю, ты напился от души, а вот чашу любви успел только пригубить. Почему бы тебе не испить её до дна, не насладиться той страстью, которую я тебе подарю? Ведь впереди у тебя три года без женщин…

– Согласен, – не задумываясь, сказал Мишка. После откровений Галки у него быстро исчезло чувство тревоги и вины. Он понял, что женщина не собирается предъявлять к нему никаких претензий, а со своим чувством к ней он как-нибудь разберётся. И сказала она правильно: впереди целых три года, всё встанет на свои места. Сейчас ему было хорошо с ней, он опять почувствовал, как его тело с новой силой наполняется этой незнакомой энергией безудержной страсти. Отдавая всего себя этой страсти, он резко повернулся и неумело приподнялся над Галкой…

Домой он заявился перед обедом следующего дня.

– Ты где затерялся? – спросила мать. – Я не спала всю ночь.

– Мама, я же предупреждал тебя, что могу остаться ночевать в Новом городе. Когда посадили Сашку в электричку – ушёл наш последний автобус. Не чапать же мне по морозу домой шесть кэмэ? Не хватало ещё явиться на призывной пункт с отмороженной рожей!

– У кого ночевал? – допытывалась мать, уставившись на сына пронзительным взглядом. Её глаза, словно рентген, просвечивали Мишку насквозь. Он с трудом выдержал материнский взгляд и соврал:

– У Сашкиной тётки, мам. В соседнем доме.

– У тебя такой изнурённый вид, будто ты гектар травы выкосил, – с жалостью проговорила Василиса Марковна. – Тебе надо отдохнуть, сынок. Вечером, поди, опять к друзьям потащишься?

– Угу, – пробурчал Мишка, стараясь не глядеть в глаза матери. – Всего два вечера осталось на гражданке гулять.

Он умылся, затем съел две чашки борща и лёг спать.

Вечером он отправился к Галке. Непреодолимое желание очутиться вновь в жарких объятиях этой женщины взяло верх над разумом.

На следующий день последовало ещё одно свидание, последнее.

Двадцать седьмого ноября состоялись проводы на службу. Пришли все друзья. Пили, горланили песни, играл магнитофон, который принёс с собой Димка Арефьев, танцевали. К удивлению Мишки, без приглашения заглянули попрощаться Таня Сидорова и Рита Шишкина. Они пробыли совсем недолго, но обе оставили на щеках Мишки следы губной помады. А когда Мишка перед их уходом признался Тане, что был в неё влюблён в восьмом классе, та сильно удивилась и наградила его долгим поцелуем в губы. Все зааплодировали, а бывший подводник Анатолий Хохряков даже прокричал «Горько!».

– Достанется тебе от Пашки, – шёпотом посочувствовал Мишка. – Донесут ведь ему, что со мной целовалась.

– А нет у меня больше Пашки, – наклонившись к уху Мишки, сообщила Таня. – Расстались мы с ним.

– Как расстались? – поразился Мишка. – Совсем недавно видел вас вместе.

– Позавчера он уехал в Ленинград. Навсегда. Будет жить у сестры. Заходил к тебе попрощаться, но не застал, ты был на проводах у какого-то парня. От Василисы Марковны мы с Ритой и узнали, что тебя в армию забирают.

«Надо же, – подумал про себя Мишка. – Такая любовь была, и вдруг – разрыв. Как это всё понимать?»