Реверс

Тот презрительно фыркнул. Пустопорожность угрозы была очевидна пятикласснику, а здесь собрались взрослые люди.

– Ослабьте наручники! Мне больно! – не попросил, потребовал Левандовский.

Оперативник наклонился к нему. Раздался негромкий скрежет фиксатора.

– Так нормально? – справился для верности чекист.

«Либеральничают! Сюда бы рубоповцев! Денис Владимирыч Давыдов затянул бы козлобородому манжеты на максимум. Не спереди, а за спиной! И поставил бы рылом к стене. Нигде не написано, что подозреваемый обязан сидеть! Пусть он и белый воротничок!» – клокотал от праведного гнева Рафаил.

В ходе осмотра главное внимание он уделил тому, как работает пневматическая почта. Отправил во все шесть адресов по капсуле, внешне напоминающей увеличенную пластиковую облатку киндер-сюрприза, составленную из двух половинок. При каждом отправлении устройство издавало глухой отрывистый хлопок. Переходивший из кабинета в кабинет сотрудник ФСБ шесть раз сообщил Самандарову по мобильному телефону: «Груз поступил».

– Не наигрались в детстве? – желчно поинтересовался архитектор.

– Ага, оно у меня трудное было, – поддакнул остряку Рафа.

В действительности, кроме удовлетворения любопытства, он экспериментальным путём установил, что система локальной доставки корреспонденции полностью исправна. Данный факт, подтверждавший возможность фигуранта избавиться от предмета взятки, нашёл отражение в протоколе.

К концу следственного действия приехал Яковлев, выглядевший напряжённым.

– Что от нас требуется, Рафаил Ильич? Говорите, всё сделаем! – интонация обозначила самый решительный настрой.

– Тимур Эдуардович, гражданина архитектора увозите, – Самандаров торопился перенести игру на своё поле. – Хоть посвободнее в помещении будет. Он всё равно от подписания документов отказывается.

– Куда меня?! – заволновался Левандовский. – В КПЗ[72 - КПЗ – камера предварительного заключения (устар).]?! На каком основании?! Я ни в чём невиновен! И где, чёрт возьми, мой адвокат?!

– Проследуем к нам в отдел, – Яковлев отвечал по пунктам. – Адвокат Сизов находится в областном суде. Сотовый телефон у него отключен. Предположительно освободится к семнадцати часам. Плюс дорога из Андреевска.

– Может, вам дежурного адвоката предоставить? – подсказал следователь.

– Подставного? Увольте, – лексика главного архитектора казалась нарочито архаичной, – Владилен Вадимович, окажите любезность, присмотрите тут за ними. Как бы не подкинули какую дрянь.

Окаменевший управделами ожил, почтительно изрёк: «непременно». Для полного ощущения театральности диалога второстепенному персонажу не хватило свистящего словоёрса[73 - Словоёрс – название частицы – с, прибавляемой до революции в русском языке к концу слов в знак почтения к собеседнику.].

Впрочем, ни у деловитого следователя прокуратуры, ни у молчаливых сотрудников ФСБ, ни у криминалиста, перемазавшего все пригодные следовоспринимающие поверхности графитовым порошком, ни у подружек-понятых, измаявшихся от вынужденного молчания, подобной художественной ассоциации не возникло.

12

21 мая 2004 года. Пятница.

16.20–17.00

В кабинете Кораблёва начинался мозговой штурм. Чтобы не мешали, заместитель прокурора закрыл дверь изнутри, отключил городской телефон. На столе его царил идеальный порядок, материал в отношении архитектора был сложен аккуратной стопочкой. Записи, сделанные в процессе изучения, состояли из одиннадцати позиций.

– Первый вопрос. Дело возбуждаем? – Кораблёв вопросительно глянул на Самандарова.

– Возбудить не проблема. Перспектива какая? – потёр лысину следователь.

Расхлёбывать кашу в случае неудачи предстояло ему.

– О перспективах сейчас не говорим. Говорим об основаниях для возбуждения уголовного дела, – зампрокурора таранил защиту. – Достаточные основания имеются?

– Формально имеются, – с заминкой согласился Самандаров.

– И повод и законные основания в наличии, Рафаил Ильич! – Кораблёв изрёк с профессорской назидательностью.

При этих словах Яковлев приободрился. В рамках расследования уголовного дела его шансы вернуть утраченное возрастали. Кроме того, появлялся лишний оправдательный довод перед начальством.

«Прокуратура не считает ситуацию безнадёжной, товарищ полковник!»

– По какой статье возбуждаемся, Александр Михайлович? – воодушевления в голосе Самандарова не наблюдалось.

– Двести девяностая, часть вторая[74 - Часть 2 статьи 290 УК РФ в ред. от 08.12.2003 предусматривала ответственность за получение должностным лицом взятки за незаконные действия. Санкция – лишение свободы на срок от 3 до 7 лет.].

– В отношении конкретного лица?

– А по другому как? В отношении неустановленного – глупо. Чего голову в песок прятать?

– Обыски во всех кабинетах будем проводить? – комитетчик напомнил следователю о его решительных намерениях.

– Погоди, Тимур Эдуардович, шашкой махать, – Кораблёв поморщился, как от кислого. – Это исполнительная власть, а не колхоз «40 лет без урожая». Глава уже звонил Аркадьичу, возмущался, что вы там тридцать седьмой год устроили, людей свободы передвижения лишили. Определяйте приоритеты. Сколько всего кабинетов соединяет эта шайтан-труба?

– Шесть кабинетов, в них одиннадцать работников. В одном кабинете один человек сидит, а в пяти – по двое. Одна сотрудница в декретном отпуске. Живых имеем десять душ.

– Нарисуй схему с номерами кабинетов и фамилиями сотрудников, – заместитель прокурора подвинул майору лист бумаги и фломастер.

Яковлев набросал шахматку, ориентируясь на штатное расписание.

– Скорее всего, Левандовский скинул деньги в кабинет, где сидит один человек, – резонно предположил Самандаров. – Кто его близкие связи?

– Его зам Темляк и главный специалист Шаталова. Собутыльник и любовница.

– Ага, как раз они-то поодиночке и сидят! У Темляка – отдельный кабинет, а у Шаталовой – соседка в декрете, – оживился следователь. – Их надо трясти в первую очередь.

– Триста второй кабинет из списка сообщников можно исключить, – сообщил Яковлев.

– Кто там у нас квартирует? – Кораблёв обратился к схеме. – Круминьш и Баранова?

– Баканова.

– Писать надо понятно, товарищ майор, – зампрокурора жирно обвёл букву «ка». – Почему исключаем триста второй?

– Есть причина, Александр Михайлович.

– Поня-атно, кто-то из двоих – ваш агент. Или оба? Хорошо, этих минусую. Остаётся проверить восемь человек.

Обыски решили провести в кабинетах Темляка и Шаталовой, в остальных (в том числе, и в триста втором, чтобы не подставить доверенное лицо) ограничиться осмотрами.

– Я правильно понимаю: в ходе обысков помещений проводим личные обыска работников, в них находящихся? – Яковлев не собирался ограничиваться полумерами.