Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть V: Лекарство о жадности

Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть V: Лекарство о жадности
Михаил Роттер

Восток: здоровье, воинское искусство, Путь
«Лекарство от жадности» завершает цикл «Взрослых сказок о Гун-Фу», опубликованных ранее. В предшествующих четырех сказках (называются они «Ци-Гун»; «Тай-Цзи-Цюань»; «Мудрость»; «Все настоящее одинаково») рассказывается о мастере Мине, жизнь которого сложилась так, что приключения графа Монте-Кристо про сравнению с ней – это скучная жизнь домохозяйки, которая видела приключения только по телевизору.

Есть у этих сказок и «предисловие» – книга «Драгоценности восьми кусков парчи», в которой речь идет о юных годах наставника Вана, ставшего в старости учителем мастера Миня.

Книга, которую держит в руках уважаемый читатель, представляет собой нечто вроде послесловия, где «досказывается» то, что осталось недосказанным в предыдущих книгах этого цикла. В основном, речь здесь идет о Володе, ученике мастера Миня, который предстает, как некий «мастер – не мастер», которому предстоит еще многому научиться.

Однако главным героем всех «Сказок о Гун-Фу» является само Гун-Фу, которое каким-то чудесным образом дошло до нас через долгие века и многие страны.

Книгу эту вполне можно читать и отдельно, но вместе с предыдущими будет наверняка интереснее.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Михаил Роттер

Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть V: Лекарство от жадности

© Михаил Роттер. Текст, 2021

© ООО ИД «Ганга», 2021

* * *

Предисловие

Я приведу пример по поводу Кармы. Однажды я был с йогином, которого звали Нимкароли Баба. Однажды, когда мы сидели перед ним, зашла пожилая женщина и сказала, что ее муж умирает: «Не могли бы вы прийти и спасти его? Ибо только вы можете его спасти». Нимкароли Баба посмотрел на меня и спросил: «Должен ли я идти?» И я сказал: «Да, идите, давайте все пойдем». Мы прошли около двух миль до маленькой лачуги. Ее муж лежал на койке и умирал. Баба посмотрел на него, и вдруг свечи стали мигать. Он развернулся, выскочил из дома и побежал обратно к ашраму, мы все последовали за ним. Когда мы наконец-то остановились, то спросили: «Баба, что случилось? Почему ты ушел?» Он сказал: «Бог хочет, чтобы он умер». И тот человек умер.

Суть в следующем: ваша жизнь, ваше здоровье и ваши болезни, ваше богатство и бедность были предопределены законом Кармы. Вы пройдете через все, через что должны пройти. Если вы должны стать фанатиком здоровья и следить за своим здоровьем, и есть правильную еду, то будете этим заниматься, а если не должны, то не будете. Если вы должны придерживаться срединного пути, то будете его придерживаться. Все предписано, все спланировано заранее.

Единственная свобода, которая у нас есть, – не отождествляться с этим процессом, хотя тело все равно проходит через него. Не привязывайтесь к тому, через что проходит тело. Удерживайте свой ум выше этого, удерживайте свою голову в небесах, а ноги на земле.

Так что в материальном у нас нет выбора. Все, что должно произойти, произойдет. Поэтому, если мы обречены делать все это и обнаруживаем, что бегаем от одного врача к другому и так далее, не привязывайтесь к этому, но все равно делайте, потому что не можете по-другому.

    Роберт Адамс

Ничто ниоткуда не берется и ничто никуда не пропадает. И если кому-то с кем-то положено встретиться (или не встретиться), то так тому быть. Если кому-то положено что получить, например, учение, то он его получит, хочет он того или не хочет. Если кому-то положено учить, а другому у него учиться, то так оно и будет. Это называется Кармой, и избежать ее не удастся никому.

    Наша трактовка

Именно таким образом и происходит процесс передачи Гун-Фу: один учит, другой учится. Где и когда встретятся эти люди, как будет происходить обучение и чем оно закончится, никто не знает. Часто это происходит весьма затейливыми путями, которые иногда кажутся просто чудесными: то, чего не должно (и даже не могло) произойти, происходит. Причем происходит совершенно незаметно, в виде чего-то настолько будничного, что и говорить не о чем: ну приехал человек «из дальних стран» и приехал. Хотя, если хорошо подумать, то такого человека в этом месте быть никак не должно было, он просто не мог, не должен был там оказаться, не водятся такие люди в таких местах.

Эта книга завершает цикл «Взрослых сказок о Гун-Фу», опубликованных ранее издательством «Ганга». В предшествующих четырех сказках (называются они «Ци-Гун», «Тай-Цзи-Цюань», «Мудрость», «Все настоящее одинаково») рассказывается о мастере Мине, жизнь которого сложилась так, что приключения графа Монте-Кристо по сравнению с ней – это скучная жизнь домохозяйки, отрывающейся от печки лишь для того, чтобы сходить в ближайший продуктовый магазин.

Есть у этих сказок и «предисловие» – книга «Драгоценности восьми кусков парчи», в которой речь идет о юных годах Вана, ставшего в старости наставником Миня. Эта книга могла бы носить и другое название – «Истина одуванчика», которое кажется никак не связанным с ее содержанием, хотя это, возможно, самое важное, что в ней есть. Откуда взялось это название, становится понятно только на самых последних страницах. В общем, как часто пишут в комментариях к фильмам: «Смотреть до самого конца».

В связи с тем, что все эти книги пронизаны одной мыслью (и действуют в них одни и те же герои), кажется, что пришло время добавить еще один «том» сказок, где речь идет о Володе, ученике мастера Миня. Эта книга представляет собой нечто вроде послесловия, где «досказывается» то, что осталось недосказанным. Разумеется, «досказано» далеко не все, но, согласно традиции, всегда должна оставаться некоторая недосказанность.

Володя здесь предстает как некий «мастер или не мастер». Это связано с тем, что его путь к Гун-Фу, в отличие от путей учивших его людей (а учился он не только у мастера Миня), не был прямым. Если его учителя получали свое Гун-Фу из «одних рук» в течение длительного времени, в результате чего их искусство было чистым («чем ближе к источнику, тем чище вода) и «целостным», то искусство Володи (хотя у него самого язык не поворачивался называть то, чему он научился, высоким словом «искусство») являло собой типичнейшее «лоскутное одеяло».

Эта книга потому и называется «Лекарство от жадности», что при таком «лоскутном» методе обучения очень трудно не пожадничать и удержаться, чтобы «не нахватать» кучу лишних стилей, методов и практик, которые потом становятся обузой, отвлекающей от главного.

Впрочем, иногда (если очень повезет) такое «лоскутное одеяло» греет не хуже «нормального». Это признавал даже мастер Минь, который во время второй встречи с Володей приложил руку к тому, чтобы отбросить лишние лоскуты и сшить оставшиеся накрепко.

Если прочитать все сказки от начала до конца, то становится явно видно, что главным их героем является не столько мастер Минь, сколько само Гун-Фу, которое передается от учителя Вана к мастеру Миню, а от того – к его ученику Володе, когда мастер Минь оказывается в том месте, где его никак не должно было быть.

Как и в предыдущих «Сказках о Гун-Фу», все события и все участвующие в них персонажи вымышленные и никакой связи ни с какими реальными людьми не имеют. Ведь истории эти – не более чем вымысел, служащий лишь фоном для «неформальных пояснений», что есть Гун-Фу и какими, подчас странными, путями оно передается.

В общем «Сказки о передаче Гун-Фу из рук в руки» могли бы называться совершенно иначе. Например: «Отдам щенка в хорошие руки». Или в какие получится (в какие Карма позволит).

Будда сказал: «Карма – надсмотрщик для глупцов и слуга для мудрых». То есть если умственно мы находимся на уровне Кармы, то будем страдать и она станет нашим надзирателем. Но если мы поднимем наш ум вне обусловленностей и будем удерживать его в Абсолютной Реальности, то не будем страдать, через что бы ни проходило тело.

Кто страдает? Ум, а не тело, тело не может страдать. Тело – это всего лишь масса плоти, костей и крови, но оно приводится в движение умом, поэтому ум страдает и разрешает телу страдать, но само по себе тело ничего не может сделать. Если ум изъят из тела, произойдет нечто другое, вы будете свободны. Вы наблюдаете это и не реагируете. Когда вы не реагируете, Карма становится вашим слугой, и вы превосходите ее.

Карма похожа на человека, который говорит, говорит и говорит с вами, а вы молчите. Что сделает этот человек? Он встанет и уйдет. Поэтому, когда ваша Карма видит, что вы не обращаете никакого внимания на нее, она рассеивается и возвращается в ничто, откуда пришла.

    Роберт Адамс

Мордобой как способ познакомиться и даже подружиться

Те, кто ищет, погружаясь в глубину, непременно найдут сокровище. Боящиеся глубоко нырять тщетно будут ждать, сидя на берегу.

    Средневековый святой и поэт Кабир. Из книги Чандры Свами Удасина «Зеркало блаженства»

Боря

Мое знакомство с Володей никак не предвещало последующей дружбы. Просто ко мне подошел мой компаньон, с которым мы держали рыбный ресторан на берегу моря, и, смеясь, сказал, что какой-то знакомый его знакомого ищет самого лучшего в городе инструктора Крав-Мага. Парень он «недавно приехавший», никого тут не знает, так что в качестве «самого лучшего в городе инструктора» ему вполне можно подсунуть меня.

Чего он смеялся, я не понимаю, я действительно лучший в городе по этой части. Может, это оттого, что городок у нас маленький, тысяч тридцать жителей, а может, потому что я «двинутый по этой части» и тренировался весьма старательно.

В общем, парнишке сообщили, где и когда мы занимаемся, и на следующем занятии он был как штык. Причем пришел раньше всех и ждал на скамейке у входа в зал. Меня он как-то опознал (может, компаньон меня удачно описал), прямо у входа представился и спросил, можно ли ему присоединиться к нашим тренировкам.

Вопрос был риторическим. Занятия у меня были платными, так что отказ в этом случае выглядел бы, как если бы из магазина выгнали покупателя. Человек принес деньги и желает их потратить, а ему «от ворот поворот». Бессмысленная ситуация. Так что я не отказывал никому. Ну разве что явился бы кто-то совсем неадекватный. Или кто-то, кто мне просто не понравился бы.

Вообще-то, Крав-Мага для меня предприятие некоммерческое, я человек не бедный, у меня несколько «бизнесов» (ресторан, пара небольших магазинов и еще всякая мелочь). Так что «детям на покушать», а их папе (мне то есть) «на выпить и закусить» вполне хватает.

Кроме того, я с детства люблю подраться и от занятий воинским искусством всегда получал удовольствие. А от их преподавания (в процессе которого чувствовал себя самым сильным, самым важным и самым главным) – тем более. Так что, возможно, это я должен был бы доплачивать ученикам за то, что они приходят ко мне на занятия. Впрочем, это было бы уж совсем неправильно, ведь как только человек перестает платить, он тут же бросает заниматься. Проверено.

Помню, что Володя мне даже понравился: спокойный, вежливый, совершенно без претензий. Делал что сказано, держался более чем скромно, в глаза не лез, становился всегда в последнем ряду. Нельзя сказать, что у меня была толпа из учеников, такое редко случается, занятия боевыми искусствами отнюдь не предмет первой необходимости, и толп тут не бывает. Но зал был маленький, и ученики строились в три шеренги. И Володя всегда стоял в третьей.

Крав-Мага сделана в воюющей стране и предназначена только для войны. Даже соревнований по ней не проводят, ибо слишком велик риск увечий и даже летальных исходов. В общем, серьезная штука, и никаких «танцев» в виде одиночных форм, как в азиатских системах, в ней нет. Вся работа, кроме разминки, выполняется в парах по принципу «пришел учиться драться – учись драться». Разумеется, я следил, как мог, чтобы ученики не травмировали друг друга. Они развлекаются, а я отвечай. Правда, как я ни старался, все равно на каждом занятии кому-то доставалось. Издержки, так сказать, производства. Это происходило практически со всеми. Что поделаешь, система крайне агрессивная, и без этого никак не выходит. Но у Володи как-то получалось, я ни разу не видел, чтобы он кого-то случайно ударил. Тут могло быть несколько вариантов: то ли он неописуемо аккуратно работает (что невозможно, даже я нет-нет, да и вмажу кому-то), то ли у него контроль намного лучше моего. Кстати, он и двигается совсем не так, как мои ученики. В моей любимой Крав-Мага все происходит совсем иначе: быстро, резко, жестко, у каждой техники есть начало и конец, и видно, где заканчивается одно движение и начинается другое. У этого же парня, что бы он ни делал, все сливалось воедино, и та самая техника, которую я ему показывал, начинала выглядеть совершенно по-другому. Иногда я сам не узнавал того, что показывал: оно становилось какое-то «круглое и непрерывное». Хотя, справедливости ради надо сказать, это «круглое» могло в любой момент стать «квадратным», и углы у этого квадрата были весьма неприятные и колючие.

Когда я начинал исправлять его технику, пытаясь заставить делать все жестче, четче и резче (в общем, сделать так, чтобы это было похоже на Крав-Мага), он благодарил, согласно кивал головой и честно повторял за мной, но стоило мне отойти, как у него все снова становилось мягким, текучим и каким-то «размазанным». Получалось, что он сразу трансформирует полученную технику «под себя», причем работала она у него весьма эффективно, я бы даже сказал, играючи. Я его не понимал: если он такой большой мастер, то зачем на моих занятиях корчит из себя ученика?

Вскоре Володино поведение стало меня раздражать, и я начал демонстрировать всю технику исключительно на нем, причем делать это весьма жестко и грубо. Обычно я так никогда не поступаю, ведь каждый ученик – это такая маленькая курочка (скорее, даже цыпленок), несущая золотые яйца. Начни его лишнее колошматить – и он тут же бросит заниматься. А с ним и парочка его дружков, которые ходят «за компанию».

Володя, надо отдать ему должное, некоторое время терпел, но однажды ему то ли надоело, то ли он решил, что увидел все, что ему нужно, и он ответил. Помнится, получил я тогда красиво – сильно и очень неожиданно, я бы даже сказал, странно. Я не обижался, при занятиях рукопашным боем такое часто случается. А в Крав-Мага – это вообще как «за положено», ведь Крав (???) означает сражение, бой; а Мага (???) – это отнюдь не магия, а простой, незатейливый и очень грубый контакт. В общем, это «бой в касание», а не бесконтактное «магическое» Карате, и, занимаясь этим много лет, я привык ко всякого рода «побоям». Впрочем, судя по тому, как сурово я получил, Володя тоже битый, думаю даже, что намного больше, чем я.