Линия соприкосновения

Марлен замолчала.

– А что же подтолкнуло вас к разводу?

Женщина пожала плечами:

– Даже и не знаю, как сказать. Мы с Сашей расходились все дальше и дальше. Он совсем замкнулся в себе, сидел у себя на квартире, что-то писал, по-моему. Часто уезжал в Санкт-Петербург, и доходило до того, что мы неделями, месяцами не виделись. Мне это порядком надоело, и я предложила разойтись. Он воспринял это совершенно спокойно и подписал все бумаги, ни слова не говоря. Собственно, после этого наши взаимоотношения абсолютно не изменились: он как сидел у себя на Лоншан, или в Петербурге, так и продолжал сидеть, изредка звонил дочке.

– А с вашим сыном у него какие отношения?

– Никаких. Когда мы поженились, Фредерику было двенадцать. Он воспринял Сашу спокойно, но контакта у них никогда не было.

– Враждовали?

Марлен удивилась:

– Нет, что вы. Они общались совершенно нормально. Но как чужие люди.

Сноу и Блумберг переглянулись.

– Мадам Дютрон, а в последнее время вы не заметили каких-либо серьезных изменений в характере или поведении Добровольского? – спросил Ричи.

Женщина задумалась:

– Даже не знаю. За последний год я его видела всего несколько раз…

– А где, когда?

– В декабре прошлого года на новогоднем празднике в лицее дочери, потом… постойте! Он приходил ко мне около месяца назад и принес…

– Что принес? – тут же насторожились конокомовцы.

– Сейчас.

Марлен встала и вышла из комнаты. Буквально через пару минут она вернулась, неся в руках небольшую черную коробочку, которую передала Сноу. Ричард открыл нехитрый замок. Внутри на бархатной подложке лежал миниатюрный мемори-кристалл.

– А вы не проверяли – что на нем записано?

Блумберг осторожно достал накопитель из футляра и внимательно рассматривал.

– Нет. Саша попросил меня подержать это в сейфе. Обещал позже забрать… Вот. Не забрал…

– Мадам Дютрон, а мы можем его взять на время?

– Хоть навсегда, – равнодушно ответила Марлен. – Мне он совершенно ни к чему.

– Да. С одной стороны, ни черта мы не узнали, а с другой – получили мемори-кристалл, – проговорил Сноу, стоя с Блумбергом у лифта и рассматривая электронный накопитель. – Повезло, что она о нём забыла и не отдала полиции. Надо посмотреть скорее, что там записано.

– Ричи, но не на ходу же! Я предлагаю… – Айво посмотрел на часы. – Так, шесть часов, ужинать рано… Слушай, давай посмотрим, не живет ли кто из знакомых звездоплавателей в Париже? Зайдем, поговорим, а потом в «Сатурн» в наш офис и посмотрим запись.

– Ты имеешь в виду тех астронавтов, кто с ним летал? – переспросил Ричард, входя в лифт и пряча во внутренний карман черный футляр.

– Именно.

– Хорошо.

Он достал коммуникатор и занялся поиском. Лифт бесшумно опустил их на нулевой этаж и распахнул двери. Ричард, не отрывая взгляда от монитора, вышел и зашагал по скудно освещенному фойе. Блумберг шел чуть сзади, пытаясь заглянуть в экран через руку товарища.

Мелькнула тень, и сокрушительный удар отбросил спецагента к стене. Он с гулким звуком впечатался в стену, сильно ударившись головой, и стал сползать на пол, нелепо поводя руками. МИППС светящимся квадратом улетел куда-то в угол. В следующую секунду кто-то резко подсек сзади ноги Блумберга, и швед опрокинулся на спину. С неприятным стуком его затылок вошел в соприкосновение с кафельной плиткой. Тень метнулась к сползшему на пол и почти потерявшему сознание Ричарду, сунула руку в карман куртки и вынула черный футляр. После этого темная фигура склонилась над распластанным шведом, но вдруг громко щелкнул электрический замок входной двери. Тень на секунду замерла и спустя секунду скрылась на лестнице.

Глава 3

– Месье, месье, очнитесь!..

Сноу открыл глаза и тут же, застонав, закрыл: темное фойе вращалось, норовя поставить пол на место стен.

– Мой… друг?..

– Другой месье здесь, он тоже сильно ушибся, – женщина, видимо, консьержка, помогла Сноу сесть. – Как же вы так? Пол скользкий, с улицы воды нанесли – вот и…

Сноу повернул голову и увидел сидящего у лифта Блумберга. Тот одной рукой опирался об пол, а второй держался за затылок.

– Жив, викинг? – кряхтя, поднимаясь на ноги, спросил Сноу и привалился к стене.

– Жив… Голову вот разбил…

Айво отнял руку от затылка и посмотрел на ладонь: на ней осталось немного крови.

– Месье, я сейчас «скорую» вызову, – засуетилась консьержка.

– Мадам, мадам! – остановил её Сноу. – Не надо, мы сами с другом дойдем до ближайшей аптеки, там помогут. А вы не видели, кто сейчас выходил из дома?

Консьержка с сомнением посмотрела на еле шевелящихся агентов, пожала плечами и подала Ричарду подобранный с пола коммуникатор:

– Держите, это, наверное, ваш. А из дома при мне никто не выходил.

– Точно?

– Куда уж точнее, я на улице минут пять проторчала, прежде чем войти и увидеть вас на полу.

– А что под дождем-то стояли?

– Силовой зонтик никак не выключался, а с ним войти в подъезд, сами знаете – не получится…

– Да, понял. Спасибо вам и до свидания.

Конокомовцы кое-как, шатаясь и держась друг за друга, вышли на улицу. Уже стемнело, а дождь продолжал лить как из ведра, постепенно превращая в полноводные реки потоки, бегущие по краям дорог, и в водопады – струи воды, извергающиеся из старинных водосточных труб. Раскрыв силовой зонтик, они доковыляли до аптеки. Пожилая ворчливая провизорша быстро и профессионально промыла небольшую ранку на затылке Блумберга и наложила две эластичные скобы.

– Они сами рассосутся дней через десять. А пока голову не мойте. Я вам небольшой участок выстригла, – напутствовала она расстроенного шведа. – Но это не очень заметно.