Погром

– Ладно, пусть будет бургграфу. Когда мы к нему попадем, кстати?

– Сразу, как приедем – отправимся к нему в замок.

– В замок… – Мечтательно сказал Кейси. – Я себе хотел построить замок. Только архитекторы заверили меня, что сейчас это не в тренде и пришлось оставить эту идею.

Пространственный переход они пересекли незаметно, для глаза. Только вдруг резко похолодало. Субтропический климат сменился умеренным. Секунд десять они ехали в тумане, который видимо, образовывался из-за перепада температур. А потом Кейси увидел, что стена буйной зелени, вдоль дороги, уступила место разреженному лесу, с елями и березами. Впереди у обочины нарисовалась фигура человека, который словно выскочил из-под земли. Войтеховский выключил двигатель, и машина пошла накатом.

Возле человека, машина затормозила. Незнакомец был одет, словно ряженый в средневековой реконструкции.

– Рад вас видеть господин секретарь. – Склонился встречающий, в полупоклоне.

– Здравствуй, Вертер. – Ответил Войтеховский.

– О, так ты еще и секретарь! – Восхитился Кейси. – Интересно – чего?

– К господину Войтеховскому, следует обращаться ваша милость или господин Тайный Советник. – Строго сказал малый, которого Войтеховский назвал Вертером. – Обращение «секретарь» приемлемо, к его милости, лишь для членов гильдии, секретарем которой он является.

– Ого! – Сказал Кейси и похлопал Войтеховского по плечу.

– Здорово, ту тут устроился.

После этих слов, Кейси был извлечен Вертером из кабриолета, на дорогу. Это – несмотря на тучность нувориша. Парень был здоров, как бык.

«Ты – чего?!» – были последними словами миллиардера, перед тем как все вокруг померкло.

Очнулся он от тряски. Лежал Кейси на каких-то досках, покрытых слоем земли и, о господи, навоза. Свет вернулся обратно, а вместе с тем и поток сознания. Он стал вспоминать, что с ним произошло и, как ни странно, вспомнил все. Причем, довольно быстро и во всех подробностях. Повернув голову, он увидел, что Войтеховский и Вертер располагаются выше его. Сидят на обитой красным бархатом скамейке. При этом оба попирают Кейси ногами. По запаху лошадиного пота, и ритмичной тряске стало ясно, что он на дне какой-то коляски. А ногами его не столько подминают под себя, сколько придерживают, чтобы пассажир не вывалился. Жители средневековья беседовали.

– Немедленно поднимите меня.

– Лежи и не рыпайся, душегуб. – Вертер достал из сапога, обтянутую кожей дубинку. – А, не то…

Кейси притих.

– Лейб-гвардия амуницию в порядок приводит, оружие надраивает. – Продолжил, прерванный рассказ, Вертер. – Палачи горожан секут на площади, за несоблюдение санитарных норм. В замке все на ушах. Камеристки окна моют. Сильно, сильно не в духе бургграф вернулся. Бургграфиня тоже. Ни с того, ни с сего, прошлась по первому этажу, проверяя службы, и всех, кто под руку попался, приказала пороть. Кухарки теперь не нагибаются, а всё – вприсядку. Короче – беда.

– Ничего. Скоро все это кончится. Тем более все это на пользу. А, то народ совершенно страх потерял.

– Насчет страха, это, вы – зря. Страха народ не потерял, но, скажем так, расслабился. Но, конечно, встряска горожанам не помешает. В этом вы правы, ваша милость.

– К городу подъезжаем.

– Остановить? По нужде сходить желаете?

– Нет. Давай этого посадим. Сильно хотел город и замок увидеть.

– Вот вы ваша милость гуманист, не приведи господи. Всегда готовы доставить радость человеку, перед смертью. Другой бы плюнул. Решил бы, что он насмотрится, когда его на казнь поведут. А, вы – нет. Вы целую обзорную экскурсию, злодею организовали. И в одну, и в другую сторону у него ознакомительный тур получится.

Пока его подсаживали, Кейси почувствовал, как у него млеет тело. Когда его, как куль с мукой водрузили на переднее сидение ландо, он даже не потребовал, каких-то объяснений. Скособочившись и упираясь ногами, чтобы не вывалиться, он разглядывал из-за спины кучера-мальчишки открывающуюся панораму. Правее, от дороги виднелись старинные крепостные стены и башни. Крайнюю, угловую башню, прикрывал мощный бастион, на котором проглядывались длинные стволы зачехленных орудий, а так же – группы овец и коз. Когда коляска проехала еще немного, стали видны городские ворота и стража перед ними. Слева от ворот, из-за каменной изгороди выглядывал верхний этаж то ли трактира, то ли гостиницы. И пахло вокруг девственной природой – сеном, навозом и полынью.

Несколько повозок, две с сеном, одна – с дровами остановились перед воротами, видимо пропуская их экипаж. Когда они проезжали мимо, возницы сняли шапки и поклонились. Не очень низко и с достоинством. Войтеховский небрежно кивнул в ответ.

– Господи, куда я попал?! В чьих руках оказался?! – Мысленно причитал Кейси. – Этот Войтеховский, буквально два часа назад, с президентом Соединенных Штатов ячменный кофе пил. С генсеком НАТО пикировался, с командующим Седьмым флотом у столика со спиртными напитками анекдоты травил! Сон? Нет не сон. У стражников, в руках – алебарды, на голове – тазики. Хуйня – какая-то.

Когда коляска въехала в город и перед ним открылась торговая площадь, в стадии перепланировки. Кейси сразу понял, что это точно – средневековье. Лавок с сувенирами не было. Никто не сидел за гончарным кругом, на радость досужим зрителям, никто не махал челноком и не сучил пряжу, под открытым небом. Было видно, что все заняты реальным делом. В лавках горел свет. Вдобавок, многие торговали прямо с повозки или с земли. Если кто-то копал или тесал, то было видно, что это не напоказ.

На второй площади, где возвышался собор, Войтеховский скомандовал:

– Людвиг, останови повозку.

Мальчишка на козлах натянул вожжи и, весело улыбаясь, уставился на Кейси. Причем смотрел с трепещущим любопытством, словно на приговоренного.

Войтеховский обратился к своему агрессивному спутнику:

– Ты давай, Вертер, дуй в ратушу или к Зашкварному. Найди судью. Сообщи ему, что, мол, так и так, дал в рог чужеземцу.

– Да, знаю я ваша милость.

Вертер вылез из ландо, расправил плечи и направился не в ратушу, а в трактир М. Зашкварного, справедливо полагая, что судью, он скорее, найдет там, чем на рабочем месте.

– Он к судье, зачем пошел? – С робкой надеждой спросил Кейси.

– Ну-ка, Людвиг, ответишь? – Спросил Войтеховский.

Пацан расплылся в улыбке.

– Без проблем ваша милость. Тут видимо будет уместна статья из редакции городского права Шаффурта, от тысяча четыреста семьдесят восьмого года. «Если чужестранец нападет на горожанина или ранит его, то если горожанин известит судью прежде, а чужестранец придет в город позже, то, какое бы зло ни причинил ему горожанин, он не претерпит у судьи никакой кары».

– Видали, какие таланты растим. – Кивнул на Людвига, Войтеховский. – Ученик гильдии!

– Что-то я не понял. Какое такое нападение? Я ехал, никого не трогал…

– Ваше общение запанибрата, со мной, здесь означает нарушение сословного этикета. Что можно приравнять к оскорблению. Вертер, так сказать, вступился за честь своего наставника. Если бы он был благородным человеком, то скрестил бы с вами шпагу. А, так обошелся с вами по бюргерски. Такому закоренелому преступнику, как вы, господин Кейси, насчет местных юридических тонкостей беспокоиться нечего. Минимум, что вас ждет, так это то, что вас проткнут вас шпагой, во многих местах.

– Шутите…

– Ваша милость. – Упрямо глядя в глаза Кейси, сказал знаток городского права, Людвиг.

– Шутите, ваша милость. – Без малейшего усилия, испуганный до полусмерти, поправился миллиардер.

Всю последующую дорогу до замка, он молчал не в силах объять ситуацию, в которой оказался. Коляска пересекла мост, миновала Первые и Вторые ворота замка и остановилась. Войтеховский закурил и дождался, пока к ландо, неспешно, не подошел военный. То, что это настоящий военный, а не артист, играющий опереточного мушкетера, было ясно сразу. По неспешности, по выражению лица и, особенно, по взгляду, который говорил о полном безразличии к жизни и смерти.

– Приветствую, тайный советник.

– Здравствуй, полковник.

– Может, ты скажешь, что там стряслось на этом Самоа. Может, слава Всевышнему, хоть этой Америке войну объявим?

– Америка, тут – не причем.