Тайна Зеленой аллеи. Искра души

– Согласно отметке в журнале, Томас Марколо давно выписан, но карандашом стоит отметка «Луч».

– Тот самый аппарат.

– Что, простите?

– Может, его перевели?

– Обратитесь к доктору Митчеллу, он тут всем заведует, но его сейчас нет. Да, и истории болезней с момента реставрации и ремонта здания перенесены в архивы.

– А когда будет доктор?

– Этого он мне не докладывал.

– Наверное, нелегко раскопать в архиве историю болезни очередного больного, из их тысячи диагнозов выбирая нужного человека.

– Да, но у нас все еще по старинке, в алфавитном порядке, не заблудишься, но мы переходим на электронную базу, и все будет гораздо сподручнее, – протянула старуха. – Сейчас освобождают еще два кабинета, объединяя их в один. Подвал расширяется, так как бумага копится быстрее, чем ее успевают уничтожать. Помнится мне, тут стражи ночевали дни напролет, читая записки сумасшедших. Не завидовала я им. Кому нужны мысли этих психов?

– А что они искали?

– Были ли случаи переводов из нашей клиники, как мне известно, опекуны добровольно отправляли в «Белый шум» своих родственников.

– Это после поимки Дига Брауна?

Старуха замолчала, а Ким отвел кошелек в сторону и достал купюру номиналом побольше. Женщина огляделась, потом с осторожностью заглянула в карман и продолжила:

– Его самого. Ходят слухи, что они с доктором Митчеллом были друзьями и сторонниками одной идеи.

– Какой идеи?

– Управления разумом, – она это произнесла так, будто вспомнила что-то пугающее. – Но причастность его не доказали, наверное, откупился, но говорят, что он отбирал больных для Брауна лично.

– Извините, а вы не посмотрите имя Джек Мединсон?

Вахтерша долго рылась в журнале, ожидая еще одного вознаграждения, но в кошельке остались только деньги на обратный проезд домой. Потом она вымолвила:

– Такого, милок, пациента у нас не было.

Собеседник еще долго пытался узнать что-нибудь интересное, но вся информация напоминала слухи, поросшие толстым слоем мха. Время близилось к обеду. Попрощавшись с вахтершей, Ким вышел на улицу и прошелся по территории больницы, стараясь не привлекать внимания. Клиника была небольшой. Вход в двухэтажное здание украшал огромный белый купол, укрепленный натиском фундаментальных колонн. За фасадом здания трое мужчин в оранжевой спецодежде закурили и направились к фургону, хлопоча об обеденном перерыве. Переступая через творческий беспорядок лопат, песка и щебня, Ким зашел в запыленное помещение, где лежали мешки цемента, инструменты и открытые пустые банки из-под шпатлевки. Колесо крутилось на тележке как знак интенсивной деятельности работяг. Дырку в стене закрывал целлофан, скрывая ряды стеллажей с пожелтевшими обложками личных дел пациентов в алфавитном порядке. Дисплеем телефона Ким освещал порядок букв и не заметил, как оказался в глубине подвала. Перед глазами рябили фамилии неразборчивой рукописи черного фломастера: Мавридов, Макалов, Малиив, Мамцес, Марколо…

– Марколо! То что нужно.

Картонный переплет захрустел окоченевшими листами протоколов исследований, всевозможных анализов, кардиограмм сердца и заключений о психическом расстройстве личности. Вопрос врача: «Томас, вы испытываете недомогание, усталость, тошноту?» Ответ наблюдаемого: «Нет».

– Испытываете агрессию, желание причинять боль себе или окружающим?

– Нет.

– Испытываете затруднения общения в компании?

– Нет.

– Имеются ли проблемы со стулом или мочеиспусканием?

– Нет.

– У вас есть страхи?

– Я боюсь длинных рукавов.

– Любите обеденные прогулки?

– Да.

– Расскажите подробнее.

– Я играю в прямоугольные плитки.

– Как вы это делаете?

– Замыкаю их в большой и маленький круг.

– Не ищите совпадений подходящих костей домино?

– Нет.

– А почему?

– У меня свои правила.

– Расскажите подробнее.

– Концентрация и необратимая реакция.

– Что же вы делаете потом?

– Новый круг, но надзиратель разбивает его ботинком.

– Ему не нравится?

– Не нравится! Он одевает меня в рукава!

Опрос прерван в 14:20.

Опрос возобновлен в 18:00.

Вопрос врача: «Томас, имеете ли вы влечение к женскому полу?»

Ответ: «Нет».