Сердце Лейверона

– Что сейчас он будет изливать свое обаяние на весь зал. Ты ведь уже получила свою порцию? Дай и другим насладиться, – хихикнула она.

– То есть ты знала, что он и есть заказчик, и не сказала мне?

– Он очень просил не говорить. Иначе ты отказалась бы с ним танцевать.

– Вика, это же самая настоящая подстава! Что ты за подруга такая?

Вместо Вики на связь вышел Кирилл и «обрадовал» тем, что фейерверки уехали, и нам срочно нужно их вернуть или придумать альтернативу. Я видела, что все присутствующие с благоговением внимают каждому слову человека в темно-красном костюме, но сама слушала лишь краем уха. Он благодарил всех участвовавших в открытии фонда, за пожертвования, что-то про природу, а потом зашел разговор о храбрости, спасении мира и чистую душу, с которой связано много надежд. В этот момент он замолчал и, готова поклясться, смотрел прямо на меня.

Показала ему «класс», мол, отличная речь, и побежала разбираться с остатком вечера. Только бы обошлось без жертв. Я чувствовала спиной его пристальный взгляд, он преследовал меня. Надеялась, к концу мероприятия его обладатель меня все-таки настигнет, а загадочный незнакомец, ныне – Вальковский Виктор Андреевич, мой самый важный заказчик, куда-то пропал сразу после выступления, оставив мне на память кулон и морозно-лесной запах на коже.

Может, он пощадит меня в своих завтрашних отзывах? Ну, в память о нашем танце.

1.3

Под ноги то и дело попадался мяукающий кот. Мой последний подвиг на сегодня – покормить его и положить еду строго в миску, а не мимо. Меня потряхивало и тошнило от адской усталости и странного озноба. Еще жутко чесалось и горело запястье, как после ожога. Списав все на стресс и аллергию, приняла антигистаминное и окуклилась в одеяло.

Настойчивый звонок будильника беспощадно выдернул из сладкого сна, где Вальковский снова кружил меня в вальсе, на этот раз посреди леса, и без устали восхищался тем, как я мастерски спасла его мероприятие.

– Боже мой, выключите кто-нибудь это! – накрылась подушкой.

– Эрика, а тут лицо твоего самца. 

– Выключи, не хочу с ним говорить.

– Как это сделать?

Стоп, что?!

Окончательно проснувшись, вскочила на кровати, лихорадочно вспоминая, где у меня лежит что-нибудь подходящее для самообороны.

– Кто здесь?

В комнате никого не было, кроме сидящего на тумбе кота, нюхающего разрывающийся музыкой телефон. Решив, что злоумышленник где-то прячется, проверила ванную и пошла обследовать всю квартиру, вооружившись лаком для волос.

– Покорми, раз уж встала, а? Жор такой, наверное, глисты. Совсем забросила меня.

Выглянула из кладовки и встретилась с зеленым взглядом кота.

– Что, стыдно стало? То-то же.

Ну не может кот говорить. Пока не увижу его шевелящиеся… губы… не поверю! Присела около него, смотрю.

– Нуар, скажи что-нибудь.

– Хочу креветок! – сидит статуэткой, хвостом лапки обернул, глаза внимательные. Рот даже не дернулся.

– Ты действительно… говоришь… Но почему я тебя понимаю?

– Так ты меня понимаешь? Наконец-то! Столько мучительных лет я пытаюсь до тебя достучаться! – кот устроил забег по квартире, то и дело зависая на когтеточке, прикрепленной к стене.

Зажмурилась. Боже мой, только говорящего кота мне не хватало! Бешеный рабочий график довел-таки меня до безумия, и пришла пора обратиться к специалисту. Есть вариант, что кто-то решил подшутить надо мной и уже хохочет по ту сторону где-то спрятанной камеры, но что-то в это плохо верится.

Из комнаты снова раздался звонок телефона.

– С тобой мы еще не закончили! – потрясла перед котом лаком для убедительности.

– Ой, меня этим не напугать, нанюхался уже этой отравы.

Взяв трубку, зажала ее между плечом и ухом и почесала запястье. Выглядело оно обычно, разве что овальное родимое пятно на внутренней стороне увеличилось и деформировалось, приобрело очертания… чего же?

– Надеюсь, у тебя что-то очень важное, раз звонишь мне в такую рань?

– С каких пор обед – это рань для тебя? – в голосе Макса отчетливо слышалось раздражение.

– С тех пор, как я должна отсыпаться после бурной ночи. Так в чем дело?

– Как раз хотел поговорить о бурной ночи, раз уж ты на сообщение не отвечаешь. Как все прошло?

– Без накладок не обошлось, в целом же неплохо. А что?

– Рад за тебя, – выплюнул это так, что сомнений не оставалось – бывший самец не радовался.

– Ты только из-за этого звонишь?

Молчит. Он всегда долго молчит, когда борется с собой, чтобы не сказать лишнего, не нагрубить. В последнее время приступы молчания посреди разговора стали частым явлением.

– Посмотри на сообщение. Мне нужен твой ответ, – наконец-то подобрал слова.

– Хорошо, повиси минутку.

Уже отключился. Да что это с ним? Открыла мессенджер, а там фотографии. Восхитительные фотографии. Мы с Вальковским танцуем, потом сидим в обнимку на террасе, потом почти что целуемся. Мы так гармонично смотримся вместе, словно выпущены природой одним комплектом.

«Ну и что скажешь?» – прилетело сообщение от ревнивца, мешая мне насладиться воспоминаниями. Не понимаю, чего он хочет услышать от меня. Да и вообще, с какой такой стати его интересуют мои рабочие и личные моменты, мы уже месяца три как расстались. На хорошей ноте ведь расстались, поддерживаем связь, помогаем друг другу по возможности. Дружить у нас получается лучше, чем любить. И только поэтому сейчас я не посылаю его подальше, а игриво отвечаю комплиментом Вальковского:

«Скажу, что мне очень идет красный цвет, согласись?»

Положив телефон на тумбу, легла обратно на кровать. На свежую голову мое вчерашнее поведение казалось не просто странным, а дичайшим. Я бы никогда не бросила работу ради танцев и уж тем более не сидела бы на коленях у незнакомца, выпрашивая поцелуи.

– Зачем ты легла? Пошли завтракать! – Нуар запрыгнул на кровать и начал бодаться, требуя ласки.

– Ты еще… С тобой-то мне что делать?

– То же, что и всегда. Любить, кормить и уши чесать. Теперь и поговорить можем, – потерся об локоть. – Ну же, Эрика, раз не кормишь, хоть почеши!

На автомате массируя кошачьи уши, снова взяла телефон, чтобы проверить новости: уже должны были появиться первые отзывы о вечере,

– А-а-ах! О-о-ох! М-м-м-м-м… а-а-а-а-ах.