Шуньята под соусом демиглас

Мне не нравился её взгляд, тяжёлый и отсутствующий, но вместе с тем очень проникновенный. Она словно видела меня насквозь. Знала, что именно со мной происходит. Но откуда? Не могла же она читать мысли, в конце концов.

– Я что?то сказал вслух?

Принцесса слабо улыбнулась. Губы её быстро, едва приметно растянулись, а потом снова сжались в тонкую линию.

– Нет. Просто у тебя очень серьёзное лицо. Как будто ты много думаешь. – Поразмыслив, она с хлёсткой проницательностью добавила: – Обычно тебе это не свойственно. И мне показалось…

Тут я, не дожидаясь окончания реплики, не выдержал, вскинувшись:

– Да ёбаный в рот, что я сделал?то?! – Голос мой прозвучал почти плаксиво, как у оскорблённого ребёнка. – Всю дорогу только и делаешь, что называешь меня дегенератом! Ты обалдела, morpionne[21 - Соплячка (фр.)], а?

Створки лифта распахнулись, и мой крик вылетел на этаж. Я всё никак не мог успокоиться, хотя понимал, что выгляжу как последний имбецил. Не, ну вы только представьте: какая?то p’tite pеtasse[22 - Малолетняя сучка (фр.)], оттопырив мизинчик, самоутверждается за ваш счёт и считает себя невъебенно умной. Что, неужели не будете беситься? Не захотите поставить её на место?

– Расслабься, – безразличным тоном отозвалась Принцесса, сделав шаг в длинный сумрачный коридор. – Я просто проверяю, насколько быстро ты заводишься, – снисходительно сообщила она. Так, будто была зоологом, сидящим с биноклем в кустах и наблюдающим за диким кабанчиком. Собирала очень важные научные данные, чтобы потом объявить их всему миру: «Представители этого вида отличаются беспокойным поведением и чрезвычайной возбудимостью, дающей им преимущество в борьбе за партнёра для спаривания и за пищу. Примерно каждые два-три часа они меняют место своего лежбища и устраивают внезапную атаку на окружающий мир. А в перерывах – беспричинно орут».

– Да неужели? – делано удивился я.

– Да, – кивнула Принцесса. Она шла по кишкообразному коридору, минуя двери квартир, не останавливаясь и не оборачиваясь. Её провожали настенные камеры, мигающие ярко-красным, как кровь, светом. – Ты не умеешь контролировать эмоции, – веско добавила она. И, вскинув руку над головой, принялась загибать пальцы: – Ты импульсивен, несдержан и впадаешь в истерику по каждому поводу. А ещё любишь попусту трепать языком. – Подумав, Принцесса подобрала слова поизящнее: – Тебе присуща страсть к пустой болтовне, которая не имеет никакого отношения к делу. Вообще?то ты не такой уж дурак, – смилостивилась она. Чтобы тут же продолжить меня распекать, как строгая училка: – Но не умеешь мыслить последовательно и потому постоянно впадаешь в заблуждение. Любые решения ты принимаешь под влиянием настроения.

Впечатлившись, я присвистнул. Нихуёво девчуля загнула, да? Впрочем, я уже начинал привыкать к этой странной профессорской манере речи.

– Я тебе отчасти завидую, – помолчав, вздохнула Принцесса. – Ты умеешь расслабляться и отключать голову. – И вдруг поделилась почти интимным переживанием: – А у меня так не получается. Я всё время думаю. Даже когда сплю. Знаешь, каково это – жить в постоянном напряжении? – Она замерла у одной из дверей и обернулась. На лице её, совсем юном, с чуть припухлыми, как у всех детей, щёчками и вздёрнутым носиком, читалась болезненная усталость. – Иногда мне кажется, что голова вот-вот взорвётся. Наверно, я мечта радикальных исламистов, – с мрачной усмешкой добавила она и взялась за ручку.

Только подойдя ближе, я заметил, что дверь была приоткрыта. Чуть-чуть – на ладонь, не больше. Но этого оказалось достаточно, чтобы ощутить смутную тревогу и сделать шаг назад.

– Как?то подозрительно, – нахмурился я.

Кто в здравом уме, скажите на милость, будет оставлять дверь открытой, да ещё и на ночь? Хотя, наверное, если ты спишь и видишь, как бы отдать концы, бояться в любом случае нечего. При самом худшем раскладе для тебя всё сложится очень удачно.

Ну, например, залетят какие?нибудь вооружённые до зубов enfoirеs[23 - Ублюдки (фр.)] в масках, с автоматами наперевес. Схватят тебя в охапку, приставят стволы к вискам и скажут:

– Гони бабло, если хочешь жить.

А ты им:

– Пацаны, вы немножко не по адресу.

Очень удобно, можно даже не напрягаться, всё сделают за тебя. Возьмут под белы рученьки и доведут прямо до райских ворот. Мечта, а не сервис, правда?

Я так и сказал Принцессе, почти слово в слово. Она поглядела на меня чуть удивлённо, будто пытаясь понять, шучу я или нет. А потом улыбнулась, со знанием дела пояснив:

– Да это для кошки, – и указала на эластичный шнурок, привязанный к ручке. – Для Нихиль, – почти нараспев добавила она. И, помолчав, кивнула: – Но твоя теория мне нравится.

– «Ничто»? – уточнил я, покопавшись в памяти. – Эта кошка безначальна и беско… – и, не договорив, спохватился, прикусил язык. – Какая оригинальная кличка!

– Вообще?то нет, – с желчной усмешкой отозвалась Принцесса. Она сделала вид, что не услышала ненавистного слова, и распахнула дверь. – Изначально идея принадлежала Сартру. Это его кота звали Ничто.

Тьма в квартире стояла хоть глаз выколи. Знаете, что мне вспомнилось? Серия комиксов про Карателя, нарисованных в нуарном стиле. Там тоже были плотные чёрные тени, резкие контуры и всё такое. Не подумайте, что я совсем башкой двинулся, просто берлога этого чувака в темноте выглядела почти трафаретной, плоской, как картинка. Кстати, судя по всему, здесь было два этажа: невдалеке виднелись лестничные ступени, уходящие вверх.

– Эй, Бу! – позвала Принцесса. Водя рукой по стене, она на ощупь отыскивала выключатель. – Бу, ты там ещё не сдох?

Откуда?то сверху послышался шорох. И раздался крик – визгливый, режущий слух:

– Уходите! – Голос у этого мужика был высокий и резкий, как у петуха. – Убирайтесь отсюда! Или я прямо сейчас нажму на курок! Слышите?! – прогорланил он. – У меня пистолет! И я выстрелю!

Ничуть не смущённая Принцесса хмыкнула, щёлкнув выключателем. В глаза больно ударил свет, и с непривычки я сощурился. А когда осмотрелся, обнаружил, что стою посреди гостиной, соединённой с кухней. На столе валялись пустые коробки из-под пиццы, картонные ведёрки, забитые куриными костями, смятые салфетки.

А знаете, что было прекрасным дополнением картины? Кошка. Жирная, совершенно чёрная, она сидела на всей этой куче мусора, как дракон на золоте, и щурила жёлтые глазищи. Сразу видно: мудрое, познавшее жизнь существо. Ей было глубоко насрать на всё, в том числе и на нас. Скучливым взглядом Нихиль следила за тем, как Принцесса по-хозяйски открывает холодильник. И не выражала ни возмущения, ни интереса.

– Молочная кола? – скривился я, заметив ярко-розовую жестяную банку газировки. – Да ты извращенка!

Принцесса поддела язычок, с наслаждением сделала глоток и объявила:

– М-м-м, обожаю. – После чего протянула колу мне: – Будешь?

О, ребята, вы знаете, что это за адское пойло? Если ни разу не пробовали, лучше и не начинайте. Хотите чего?то экзотичного – хлебните керосину, он гораздо вкуснее. И безопаснее.

Я в ужасе замахал руками:

– Не подходи ко мне! Забудь, что мы вообще знакомы!

Принцесса отпила ещё немного и, быстро облизнув губы, сказала:

– А я?то думала, у азиатов нет кулинарных предрассудков.

– Я метис, детка, – пришлось пропустить расистскую шутку мимо ушей. – Моя maman была белой католичкой.

– А отец?

– Никогда его не видел, – я пожал плечами. – Да мамаша и сама не помнила, с кем потрахалась по пьяни.

– О, – отозвалась Принцесса, не меняясь в лице, – понимаю. Мой живёт где?то в Испании, у него давно другая семья. Они с мамой развелись, когда мне было пять лет, так что, можно сказать, я его тоже не знаю. Понятия не имею, какой он человек.

– У тебя хотя бы есть отчим. Это, знаешь ли, неплохо, – с высоты жизненного опыта заметил я. – Мужская рука и всё такое.

– Но он мудак. И друзья у него кретины. – Принцесса кивком указала на лестницу, ведущую на второй этаж, где сидел чувак с заряженным пистолетом, о котором мы успели забыть. – Эй, Бу! – повысила голос она. – Чего ты там телишься? Давай стреляй уже! Давай-давай, зассал, что ли?

Я, обалдев, раскрыл было рот, чтобы возмутиться её неприкрытым цинизмом. Но Принцесса вскинула руку в предупредительном жесте и приставила ладонь к уху, делая вид, что напряжённо прислушивается. Пришлось последовать её примеру.

Тут же раздался глухой щелчок. А потом ещё один – тихий, едва различимый. Это заняло всего пару секунд, так что я не успел врубиться, какого хрена вообще произошло. Зато Принцесса сразу всё поняла, потому что страдальчески закатила глаза.

– О господи. Ничему жизнь не учит. – И запрокинула голову, прокричав: – Идиот, это зажигалка! Ты совсем тупой, что ли?

В квартире на миг повисла недоумённая тишина.

– Что? – послышалось в ответ.

– Ты взял зажигалку в виде пистолета, а не пистолет! Боже, ну и ебанько!