Трофей генерала

Стол ломится от разного рода яств, а я только и думаю, как бы не заплакать. Душа болит. Сердце ноет. Кажется, я предам отца, если даже крошку возьму из всего этого! Хотя не просто кажется. Это так и есть. Я его предам, если буду есть еду этого мерзавца.

– Адриана, почему вы не едите? – Гром вдруг спрашивает.

– Я не хочу. Не голодна!

– Думаю, вам следует поесть. Вам нужны будут вечером силы… – он нагло улыбается, словно за столом с нами не сидят дети!

Каков подонок!

Я открываю от возмущения рот, чтобы что-то сказать, но у меня и слов от шока нет.

– Свадьба это долгая церемония, она отнимает силы. Да и после вам предстоит перетанцевать со всем высшим обществом, приглашенным на свадьбу. Поэтому поешьте! – он, словно с усмешкой, произносит.

– Сомневаюсь, что высшему обществу стоит быть здесь, – говорю твердо. – Разве они оценят порванные шторы или разбитую мебель? А может оценят крыс, которые из-за отсутствия в округе котов, заполонили всю округу?

– Усадьбу мы приведем в порядок, но свадьба будет не здесь! – улыбается мне генерал Гром.

– Как? А где?

– После завтрака мы с вами вылетаем в мой дом в Сан-Франциско.

Я вопросительно на него смотрю, ошалевая от новостей. Неужели нельзя было раньше сказать. Да и вообще зачем весь этот цирк?

Зачем тогда ему эта свадьба, если не для поместья, которое еще нужно умудриться привести в порядок?! Чего он от меня хочет?

Любви?

Смешно!

Этот человек не способен никого любить! Он настоящий дьявол!

А если и не дьявол, то его прислужник!

Сказать ему я ничего не могла. Разве может рабыня жаловаться на условия, которые ей создает поработитель? Поэтому после того, как он сказал, что мы вылетаем после завтрака, я просто замолчала, уткнувшись глазами в свою тарелку. Надо поесть. Надо действительно поесть.

Я что-то придумаю. Я обязательно что-то придумаю, чтобы ему отомстить за все то зло, что он сотворил. Он будет наказан. И месть моя будет жестокой.

Я пока не знаю, что сделаю. Но уверена, что расплата обязательно будет!

Глава 3

Устало ковыряясь вилкой в тарелке, я вспоминала дни войны. Было очень страшно, особенно, когда папа пропал без вести. Обычное дело, если пропадает простой солдат, но когда пропадает генерал армии, это шок не только для близких, это шок для всей нации. Он ведь был вдохновителем нашей победы. В информационной войне репликам моего папы не было равных. Хотя, надо отметить, генерал Гром тоже обладал харизмой, которая притягивала к себе людей. И даже на побежденных территориях его речи не редко имели успех.

Когда же стало понятно, что проигрыш в войне неизбежен, я гуляла под раскаты бомбардировок в ближайшем лесу. Я понимала, что мир перевернулся с ног на голову, что по-прежнему уже не будет. Поэтому находя в лесной чаще ядра одноразовых батарей от волновых пушек нашей армии, я знала, что скоро все закончится. И я была этому рада, так как безумно устала от войны, от неопределенности, от постоянного риска внезапной смерти от шальной пути или случайно направленного заряда волновым оружием.

О том, что Русь-Тартария стала победителем я узнала всего лишь три дня назад. И хуже всего, что с формальной точки зрения к победителю не подкопаться. Именно Американская конфедерация объявила войну, что по законам Римского права означает в случае проигрыша полную капитуляцию, а значит освобождение от власти своей исконной земли. Теперь земли Американской конфедерации будут в собственности Руси-Тартарии. От границ Аляски до пролива Дрейка и свободного от любой власти кольца Антарктиды.

Нехотя закончив свой завтрак, я смотрела на генерала Грома со всей ненавистью, какую мое лицо вообще способно выразить. Он прекрасно понимал, как я к нему отношусь. И если он не дурак, он знает, что я его никогда не полюблю. Зачем ему я, вот чего мне точно не понять. Таких как я, восемнадцатилетних девушек, он может взять себе тысячи, и каждая будет рада быть одной из бесчисленного количества «жен». Но он выбрал меня. Может это своего рода месть моему отцу. Мол, ты со мной воевал, а я взял после победы твою дочь себе в жены. Кто их знает этих всевластных генералов, кто догадывается, что у них на уме. Уж что у этого на уме, я точно не представляю!

– Вы закончили? – задал генерал риторический вопрос.

Он встал из-за стола и пошел к выходу, бросив под конец:

– У вас десять минут собрать вещи, документы, что-то ценное. Во дворе ожидает дирижабль.

Закончив говорить то, что собирался, он преспокойно вышел из столовой. Я же вместе с братом Себастьяном и сестрой Жизель подбежала к окну. Во дворе действительно был дирижабль. А генерал Гром раздавал какие-то указания своим подчиненным.

– Давайте что ли собираться, у нас всего-то десять минут! – выдохнула Жизель.

На ее реплику я закивала. Бедный ребенок, ей всего пятнадцать лет, а сколько выпало на ее долю нелегкой участи. Если мальчикам всякого рода войнушка интересна, то для девочек это то, что противоестественно их природе. И теперь она будет жить со мной и генералом Громом до совершеннолетия, так как именно я стала опекуном своих брата и сестры.

Заскочив в свою комнату, взяла паспорт, свидетельство о рождении и золотую подвеску – подарок мамы на мое двенадцатилетние. Именно после того дня рождения мамы не стало. Поэтому ее последний подарок для меня самое дорогое!

Из вещей я закинула в сумку нижнее белье, носки, свитер и удобные штаны, в косметичке оказался мой любимый крем, блеск для губ и зубная щетка. Думаю, все остальное грозный Гром мне купит. А если и не купит, то без разницы. Почти всю войну приходилось обходится малым, а уж после захвата Калифорнии вообще пришлось забыть об элементарных удобствам. После случившегося я поняла, насколько бессмысленной была моя потребительская жизнь. Балы, концерты, спектакли, разного рода светские мероприятия. Все это кануло в небытие. И я, по правде говоря, совсем не скучаю. Сколько из тех, кого я уважала и к которым прислушивалась, быстро подняли белый флаг и стали служить новому владельцу. У людей не оказалось принципов, но я их не виню. Виню себя, что верила им. А то, что они не оправдали моих ожиданий всего лишь моя ошибка. Слишком много я на них взгромоздила.

Спустившись вниз, увидела, что мои брат и сестра уже сидят в ожидании. У каждого сумка через плечо и грустный вид. Подбодрив обоих, пошла на улицу, возглавляя наше небольшое шествие.

А на улице нас уже ждал личный дирижабль генерала Грома, который он использует для поездок в мирное время. В военное же он использовал совершенно другой вид транспорта, во всяком случае, такие о нем ходили слухи.

Чем хороши дирижабли? Тем, что позволяют насладиться путешествием, а так же тем, что экономят топливо, ведь дирижабли перемещаются посредством воздушных потоков. У каждого уважающего себя представителя элиты есть свой личный дирижабль. А уж у военного тем паче.

– Прошу! – стоя у входа, генерал рукой пригласил нас внутрь дирижабля.

Первой вошла я, следом мои брат и сестра, после них зашел сам генерал Гром. Что бросилось в глаза, так это роскошь, с какой был оформлен интерьер дирижабля. Он явно не скупится на себя любимого, хотя ходят слухи о его почти спартанских условиях, в которых он себя принципиально держит. Значит, слухи ложь. Он любит комфорт и все дорогое. Так, видимо, он отмечает свою значительность.

Разместившись в кресле, пристегнула ремни, рядом сели Себастьян и Жизель. Наши сумки помогла убрать на багажную полку стюардесса, а генерал Гром, улыбнулся ей, когда тоже приложил усилия к размещению наших сумок. Какой моногамный самец, рядом сидит почти жена, а он строит глазки стюардессе.

Гром сел напротив меня, бросив в мой адрес какой-то странный взгляд своих сине-зеленых глаз. Я отвернулась, не хотелось с ним даже равнодушными взглядами обмениваться. Он до жути раздражал, особенно тем, что по завершении войны все еще носит свою дурацкую форму со всеми медалями и орденами.

Глава 4

Перелет на дирижабле из пригорода Лос-Анджелеса в Сан-Франциско занял около пяти часов. Я уже порядком подустала, но условия полета все равно были первоклассными. Просто у меня слабый вестибулярный аппарат, поэтому любую дорогу я переношу не очень. А на дирижабле были не только комфортные кресла и даже кровати, но и ванны, если вдруг приспичит искупаться. Генерал Гром не мучил меня допросами или простой светской беседой, за это я ему мысленно даже сказала «спасибо», хотя и понимала, что это не учтивость, а лишь нежелание вести со мной какие-либо разговоры. Он занимался своими делами. С помощью зеркальца общался со своими подчиненными, читал какие-то документы. Я же вместе с братом и сестрой в основном тихо сидела на своем кресле, стараясь не привлекать внимания. Только изредка из-за невообразимо красивого вида, открывающегося с высоты дирижабля, я подходила к окну и любовалась пейзажами.

Около трех часов дня дирижабль приземлился на посадочной площадке шикарного дома. Я так понимаю дома, ранее принадлежащего главе Американской конфедерации. Теперь это дом генерала Грома, а значит и мой тоже, я ведь стану его женой, чтобы под этим понятием ни понималось.

Совсем не представляю свою будущую роль, а главное не догадываюсь, зачем Александр Гром выбрал именно меня в качестве своей будущей жены.

Первым из дирижабля вышел генерал Гром, за ним последовала я, потом Себастьян, последней вышла Жизель. Она очень замкнутая девочка, мне ее по-сестрински жаль, только я совсем не понимаю, как ей помочь справиться эмоционально с наплывом всех событий. Я и сама справиться не могу, а уж тем более не в силах давать советы. Только старшая сестра должна быть опорой и путеводной звездой для младших. Но как ей стать, если сама не нащупала опору?

Из большого дома выбежала прислуга, хватая наши сумки и предлагая приветственные напитки.

– Разместите наших гостей, а я пойду в свой кабинет, – сухо произнес генерал Гром и уверенной поступью направился к дому.

Я же вместе с братом и сестрой пошла за прислугой. Те показали нам наши комнаты, которые располагались на втором этаже. Надо отметить, дом был сделан с кричащей роскошью. А учитывая тот факт, что он скорее всего был ранее в распоряжении главы Американской конфедерации, то его нытье перед гражданами страны о том, что «денег нет», как минимум цинично и двулично. Для его побрякушек, значит, деньги есть, для народа – нет.

Впрочем, за свою жадность он уже канул в небытие. Где он, никто не знает. Кроме верхушки Руси-Тартарии. Те в курсе, где бывший глава Американской конфедерации, но они не спешат делиться информацией с обычными людьми. Ведь тот, кто владеет информацией, владеет миром.

Большая кровать посередине комнаты привлекла своим видом мое внимание. Я с разбегу плюхнулась на нее, чувствуя, как мои мышцы и кости говорят мне «спасибо». И матрас, и белье были превосходного качества, поэтому меня так и тянуло прилечь.