Вокруг мира на 80 поездах. 72 000 километров новых открытий

– Даже если придется дать ему три, но при этом мы выберемся целыми и невредимыми, – это уже успех!

Джем отсчитал банкноты и добавил 500 рублей сверху, замки тут же открылись. За владельцем палатки, который распахивал переднюю пассажирскую дверь, уже столпилась толпа зевак. Мы ловко выскочили из автомобиля и побежали к платформе, у которой уже стоял в ожидании поезд на Москву.

В тот вечер, мы, сидя в кровати, читали все, что смогли найти о нашумевшем открытии парка «Патриот». Парк еще продолжали достраивать, и на данный момент его использовали для проведения конференций и выставок; все видео, которые показывали в новостях, были сняты на выставке «Армия-2015», на ней демонстрировались новинки оружия и боевой техники. Тем не менее в процессе поиска нам удалось набрести на такое объявление на сайте Танкового музея Кубинки:

«Сложная система местных железных дорог и недостаточное количество указателей приводят к тому, что туристы, не знающие русского языка, могут оказаться в совершенно незнакомом для себя месте в отдалении от Москвы. Нахождение без сопровождающих на платформах ж/д вокзалов и в вагонах электричек может оказаться небезопасным. Особую осторожность следует проявлять туристам из Китая, Малайзии, Японии. Все иностранцы могут стать легкой мишенью для преступников. Для обеспечения собственной безопасности следует находиться в компании русскоговорящего сопровождающего или путешествовать на автомобиле с англоговорящим водителем (или гидом)».

Джем уставился на меня.

– Иностранцы часто становятся жертвами преступлений?

– Я думаю, это значит, что иностранцы – легкая мишень.

– Ты не могла найти эту статью до того, как мы сюда приехали?

– Ты только наполовину малайзиец.

– А, так значит, у нас была всего половина шансов стать жертвами преступления на расистской почве.

– Ха! Оказывается, он говорил не «электришн», а «электричка», так называется поезд пригородного направления.

– Не меняй тему.

– Я и не меняю. В любом случае не стоит об этом беспокоиться, завтра мы уедем отсюда. Транссибирский поезд очень знаменитый, там должно быть полно иностранцев.

– Вы первые англоговорящие люди, которых я встречаю в этом поезде, – сказал Александр. – Первые англоговорящие люди, которых он когда-либо встречал в этом поезде, – продолжал он, указывая на своего соседа, чье имя также было Александр.

Днем мы уже были в Транссибирском поезде, который можно считать крестным отцом среди поездов. Строго говоря, это не совсем поезд, а маршрут, охватывающий 9000 километров от Москвы до Владивостока. Поездку на нем можно часто встретить среди вещей, которые рекомендуют испытать в этой жизни, и это является своеобразным эталоном для любителей путешествий по железным дорогам. Стоит только сказать, что вы еще не ездили на нем, даже если обязательно собираетесь это сделать, – и фанаты железных дорог тут же спишут вас со счетов. На самом деле путешествие наше пролегало по Трансмонгольскому маршруту, который проходит через Улан-Батор, столицу Монголии, и оканчивается в Пекине. Длинная поездка до самого Владивостока не имела никакой практической ценности, кроме того, что по факту ее осуществления можно было всем об этом рассказывать. Во Владивостоке нас не манило ровным счетом ничего, а доехать туда, чтобы развернуться и отправиться обратно, точно не было хорошей идеей. С другой стороны, Трансмонгольский поезд открывал для нас массу возможностей c точки зрения интересного путешествия, ведь на нем мы могли увидеть гораздо больше, чем просто вереницу православных церквей во время поездки по краю мира. Мы уже испытали неописуемый восторг при виде куполов храма Василия Блаженного на Красной площади, которые напомнили о Диснейленде, и с того самого момента вся архитектура казалась нам все более захватывающей. Представляющие собой один из самых узнаваемых архитектурных символов в мире, эти разноцветные купола, напоминающие большие шарики итальянского мороженого джелато – полосатые, решетчатые и увенчанные золотыми крестами, – созерцать их было подлинным наслаждением. Путешествуя по Трансмонгольской железной дороге, я и Джем могли сделать остановку и два дня провести в Иркутске, затем продолжить путь до Улан-Батора перед тем, как завершить его в Пекине – 11 дней спустя.

Поскольку у нас уже был опыт поездки по России, на борт Трансмонгольского поезда мы взошли в состоянии легкого беспокойства, предвкушая соседство по вагону в виде студентов, чудиков, любителей поездов и семейных пар на пенсии, которым хотелось вычеркнуть эту поездку из списка дел на жизнь. Нас сразу же начали пристально оглядывать, и мы поняли, что на этом поезде мы единственные иностранцы. При покупке билетов мы просматривали фотографии его интерьера – вагоны с кондиционерами и мягкими спальными местами, розетки и плазменные телевизоры, а в итоге оказались в купе с жесткими полками и окном с трещиной, а на полу валялась упаковка от презерватива.

До раннего вечера в наше купе никто не заходил, а затем в дверях появился мужчина среднего возраста с седыми волосами и слегка раскосыми глазами. С собой у него была небольшая спортивная сумка и черный чемоданчик, он разместил их под своей полкой, не обращая на нас никакого внимания, и уселся у окна, уставившись на проплывающие мимо березы, в этом положении он провел следующие четыре часа. Мы решили проявить к нему доброту и участие и купили ему мороженое, которое он принял, а затем положил на стол перед собой. Мы тихонько сидели на краешке койки, поедая мороженое и пытаясь угадать, что же произойдет дальше. Температура воздуха достигла 40 градусов, и мороженое, конечно же, начало таять. Мало экзерсисов в этой жизни столь же сложно осуществимы, как это сидение в полной тишине в купе и наблюдение за тем, как тает мороженое. Решив предоставить его самому себе, мы отправились в вагон-ресторан, а вернувшись час спустя, мы увидели мороженое там же, где он его и оставил, упаковка вся покрылась капельками воды. Он даже не посчитал нужным его выкинуть, оставив в качестве безмолвного свидетельства отвергнутой дружбы. Джем достал телефон и открыл приложение-переводчик с русского, после чего попытался пообщаться с нашим соседом, но тот неправильно понимал абсолютно все, что мы пытались ему сказать, и в ответ достал свой телефон и показал фотографии с охоты, где он позировал с ружьем. Скоро мы начали гадать, что же лежит в его черном чемоданчике.

В этот самый момент в купе заглянул Александр Первый и громко спросил: «Есть ли у вас проблемы?» Сейчас мне уже не казалось, что у нас нет никаких проблем, и я поежилась при виде этого гигантского блондина в олимпийке Adidas. Как выяснилось, Александр Второй проходил мимо нашего купе, когда мы пытались пообщаться с соседом с помощью приложения. Зная, что Александр Первый владеет английским, он отправил его к нам, чтобы переводить. Когда груз переживаний упал с наших плеч, мы предложили угостить Александра кружкой-другой пива, чем вызвали его большое недовольство, ведь для него под этим подразумевалось, что мы думаем, он не в состоянии купить их себе сам. После того как культурные разногласия были утрясены, мы все вчетвером отправились в вагон-ресторан, где закрепили вновь обретенную дружбу большими кружками с пивом Hoegaarden, радуясь, что наш сосед не составил нам компанию. Александр Первый и Александр Второй были счастливы видеть нас на борту поезда, подтвердив наши подозрения, что нам намеренно забронировали более дешевый и менее комфортный класс обслуживания, и в этом купе нам предстояло провести следующие пять дней.

Александр Первый был молодым адвокатом, и на поезде он ездил на судебные слушания в Киров, примерно раз в две недели, так что он уже был довольно опытным пассажиром этого поезда. Он все переводил Александру Второму, который направлялся в гости к семье, в Читу. Сквозь играющий в вагоне техно-хаус я смогла расслышать кое-что из их беседы между собой – не то чтобы я много понимала, зная меньше четырех слов по-русски, но, по крайней мере, создавалось впечатление, что я участвую в беседе. Официантка, женщина за 50, по имени Оксана, явно прониклась к нам симпатией. Каждый раз, когда она с тележкой проезжала мимо, она проводила рукой по моим волосам, а затем что-то громко говорила и грозила пальцем Александрам.

– Почему она злится? – спросила я.

– Она думает, что, если вы покупаете нам выпивку, значит, мы хотим извлечь из общения с вами выгоду. Говорит нам не пользоваться чужой добротой и наивностью, – сказал Александр Первый.

Я испытала облегчение, когда поняла, что в поезде у нас есть союзник, и улыбнулась Оксане, и она, обнажив зубы, улыбнулась в ответ, а затем хмыкнула, посмотрев на Александров.

– Пожалуйста, объясните ей, что это не тот случай.

– Я уже не могу ничего сказать. А вообще, что бы вам хотелось обсудить? Что вам интересно узнать о русских?

– Какое мнение у русских об англичанах? – спросил Джем.

– Вопрос в лоб. Вы хотите узнать общее мнение? Хорошо. Британия – страна очень консервативная, проамериканская, с заносчивым мнением о всех прочих странах, в том числе и входящих в Европейский союз. Великобританию считают американским шпионом внутри Евросоюза, засланного для внесения смуты среди европейских народов.

И это тоже было мнение в лоб – и к тому же пугающе проницательное, учитывая тот факт, что Брекситу еще только предстояло случиться[5 - На момент написания книги Великобритания еще была в составе Евросоюза. Она вышла оттуда 31 января 2020 года.]. Александр Второй лежал на своих сложенных на столе руках и бормотал что-то невнятное.

– Он выбит из колеи и не может разговаривать с вами, – объяснил Александр Первый. – Сейчас он шутит – интересуется, не английские ли вы шпионы.

– О, меня бы никогда не взяли в шпионы. Я для этого слишком болтлива, – ответила я.

Александр Второй почесал ухо и нахмурился, прежде чем задать длинный и подробный вопрос. В сравнении с Александром Первым это был крошечный человек, с глубоко посаженными, полными подозрения глазами и узкими губами. В этот июньский жаркий день он был также одет в олимпийку Adidas и шлепки.

– Хочет узнать, где вы останавливались в Москве, – перевел Александр Первый.

– Ты уверен, что это все, что он спросил?

– По большей части да.

– Гостиница «Меркурий» на Бауманской.

– И сколько стоил номер в сутки?

– Примерно 35 фунтов.

– А в рублях, он хочет узнать, сколько это было в рублях.

– Зачем?

– Говорит, что просто интересно.

– Около 2800…

Александр Второй выглядел удовлетворенным ответом, затем похлопал Первого по руке. Началась очередная длинная дискуссия, а Оксана тем временем уселась напротив, угрюмо взирая на Александров и шлепая своим полотенцем о столик. Александр Первый вздохнул и улыбнулся:

– Нравится ли вам наш президент, Владимир Путин? Вот что он спросил. Хочет узнать, какое у вас впечатление.

В течение следующих трех часов Александр Второй умудрился выяснить, где я купила свои часы, сколько мы платим по ипотеке, как у нас чистят снег в школах зимой, сколько стоит свежая курятина в мясной лавке, популярен ли футбол в небольших городах и почему англичане такие чопорные. В свою очередь, мы узнали, что он работает инженером на железной дороге, а родом из Читы. Если за этим столом кто и работал в разведывательных органах, то это явно были не мы. Я задумалась и решила какое-то время помолчать и понаблюдать за происходящим – Александр Второй никогда не встречал англоговорящих людей в этом поезде, и интересны мы ему были по неким личным причинам, так же как я была заинтересована в общении с ним – по своим. Удовлетворенный и явно сильно перебравший, он взболтал в кружке остатки третьей пинты пива, и в это время к столу подошла женщина и потрясла его за плечо. На голове у нее был неряшливый пучок, мокрый от пота, лицо отекшее и розовое, как будто она только проснулась. Скидывая ее руку, Александр Второй предпочел не обращать на нее внимания до тех пор, пока она несколько раз громко не выругалась. Мне не нужно было знать русский, чтобы понять, что это оскорбления. Он закатил глаза и промычал что-то нечленораздельное в свою кружку.

– Его девушка злится, что он сидит здесь, а она там одна, а еще он пьет, и, в общем, это просто трагедия, – объяснил Александр Первый.

– Он оставил ее одну? Я и не подумала бы, что он едет с кем-то.

– Да, они едут вдвоем, и в нашем купе есть еще одна девушка, она сама по себе.

– Я чувствую себя виноватой.

– Не стоит, все в порядке. Он хочет остаться здесь и поговорить с вами. Говорит, что, если останется, они не поссорятся со своей девушкой.

Судя по крикам, раздававшимся из их купе той ночью, это была не совсем точная информация.

Спустя час после заказа нам принесли тарелку чипсов, лоснившихся от масла и покрытых укропом. Еда явно не была сильной стороной этого поезда, и скорее это был вагон-бар, чем вагон-ресторан, но стоит заметить, ассортимент здесь был обширнее, чем черный хлеб и яичница. В вагоне была красная подсветка, красные сиденья и играл евродэнс, по атмосфере все напоминало подвальный бар в Сохо, такой, в котором обычно оказываешься ближе к концу ночи, когда найти что-то получше уже просто нереально. Все, кто был по-настоящему голоден, устраивали пикники в своих купе: столы ломились от фруктов, пакетированных соков и сушеного омуля, завернутого в газеты, видимо, очень популярного у местного населения. В коридоре вагона стоял слабый аромат рыбы, нарезанной тонкими и длинными ломтями. Выпив четвертую пинту, Александр Второй решил, что настало время покурить. Курение в поезде было запрещено, но тем не менее курили все – от пассажиров, нависших над открытыми окнами, до поваров, дымивших прямо над плитами. Александр Первый приоткрыл занавески и воззрился в темноту.