Шанс. Книга 1. Возрождение

– Нет, не уравнения Максвелла, всё весьма прозрачно.

– Тогда всё. В лабораторию не возвращайся, ребят я предупредил.

Теперь, Дим… Личная просьба: пригласи от моего имени всю группу туристов, с кем мы ходили в горы, на встречу сегодня вечером часам к семи. Сделай так, чтобы никто не отказался и сам приходи. Лады?

– Да, это мы враз! Нам чего хорошего сделать – проблема, а пьянку организовать – раз плюнуть! У кого встречаться-то будем?

– Кроме туристов будут и другие мои знакомые, поэтому напрягать по нашему обычаю кого-то с квартирой не будем. Встречаемся в кафе и в меру фантазии весело проводим время.

– В ЦэКа?

– Нет, в «Кафе Центральном» сегодня многолюдно, нам не хватает места. Встречаемся в «Старой Мельнице».

– Это на Волге? Туда мы доберёмся без проблем, а загуляем – возвращаться будет тяжеленько!

– Замдиректора автопредприятия – учились вместе – выделил дежурный автобус.

– Хорошо живём!

– Стараемся, по мере сил, а то, случается, и пожить не успеваем! Ну, давай, до вечера.

Владислав заглянул в приёмную – встреча не завершилась. В отделе кадров он взял обходной лист и двинулся по инстанциям собирать подписи. Ближе всего находился комитет комсомола.

Влад неприязненно относился к этой молодёжной организации. Он не знал того времени, когда молодая поросль низших слоёв российского общества, разномастная по культурно-этнической принадлежности, воспитанию, поведению, но единая в ненависти к более обеспеченным, благополучным и образованным, начала объединять свои силы по типу босоногой уличной ватаги, развлекающейся нападением на гимназистов. Скудная информация о последующем политическом влиянии, когда по решению местного комитета комсомола смещали директоров крупных предприятий, казалась ему мифом, порождённым фантазией самовлюблённых поколений предшественников. В сегодняшнем настоящем Коммунистический Союз Молодёжи виделся ему тотальным, но отнюдь не сплочённым сообществом, со школьной скамьи втягивающим в свои первичные организации всех без разбора. При многих предписанных направлениях работы, единственной задачей молодёжного союза, давно утратившего всякую самостоятельность, стало насаждение в молодёжной среде идеологии правящей элиты, а основным продуктом деятельности – масштабная фикция.

Комсомольскими руководителями и одновременно резервом партии становятся в основном люди с весьма своеобразными принципами и понятиями о порядочности. Остальные не приживаются. Здесь для продвижения по карьерной лестнице не так важны реальные результаты работы, как способность безоглядно брать заведомо невыполнимые обязательства, без зазрения совести фабриковать «липу» и красиво рапортовать, отчитываясь о не совершавшейся работе. Сегодня комсомольское руководство охотно перехватывает любые, спонтанно возникающие молодёжные инициативы, будь то выпуск настенной юмористической газеты или открытие нового направления экстремального вида спорта, подчиняет, заорганизовывает и, в конце концов, разваливает; а если не удаётся подчинить – подавляет, как «чуждое моральному кодексу строителя коммунизма» случайное явление. Будучи в активе комсомольской организации института, Влад считал такую форму работы не просто бесполезной, но вредной без каких-либо скидок и оговорок.

«Призрак бродит по Союзу, призрак Комсомола! – переиначил Влад знаменитую фразу, приближаясь к двери со знакомой табличкой. – И с каждым годом становится всё призрачнее».

Секретарь комитета ВЛКСМ отсутствовал. По положению, занимая «руководящую должность освобождённого секретаря», он должен был находиться на рабочем месте, но контролировать его действительное местонахождение в течение «ненормированного рабочего дня» было некому, а, стало быть, и «результат по факту» был более чем очевидным.

«Всё как обычно, всё – так привычно, – припомнил Влад ироничное двустишие, – „общественные дела превыше личных“, но личные в рабочее время – это святое».

– Ириша! – обратился Владислав к молоденькой девушке в нейлоновой блузке, импортном жакете и легкомысленной мини-юбке, увлечённо верстающей план очередного заседания комитета. – Мне бы отметить обходной и сняться с учёта.

– Ой, Владислав, а Вы что, уходите? – изумилась девушка, на минуту отрываясь от писанины.

Ирина занимала «пост» заместителя секретаря по идеологической работе, должность, как считалось, наиболее важную и ответственную, но, пользуясь её безотказностью, все члены комитета, даже те, кто стоял ниже в иерархической лестнице, валили на неё всё бумажно-протокольное «оформительство».

– Вы знаете, штампик в обходной я поставлю, но учётную карточку сможете забрать, когда будет секретарь или зам по оргработе – у меня нет ключа от сейфа.

«Неужели это так важно? – подумал Влад. – Вероятно, если до дрожи в коленках радеть о будущей карьере».

– Карточка мне ни к спеху, заберу как-нибудь потом…

Без задержки Влад получил подпись в библиотеке, вышел из главного корпуса и перебрался через дорогу в ставший почти родным за семь лет проживания корпус студенческого общежития.

Комендант общежития Полина Аркадьевна Зеленевская, гражданка Союза ССР польского происхождения, в своём пенсионном возрасте обладала внешностью и манерами аристократичной гувернантки. Не по годам стройная, всегда подтянутая и аккуратно одетая, она без стеснения демонстрировала юному поколению, взращённому на ширпотребовской безвкусице, остатки былой красоты и природного шарма, по которым интуитивно угадывалось бурное прошлое с толпами пылких возлюбленных и отвалом разбитых сердец.

Влад поздоровался. У Полины Аркадьевны от изумления приподнялись брови.

– Ты на ногах? Какое безрассудство! Ночью, когда я отправила тебя на скорой, ты был так плох… Мне показалось, ты задержишься в поликлинике надолго.

– Там случилось чудо, Полина Аркадьевна!

– В такой степени чуда от наших медиков можно ожидать раз в триста лет.

– На самом деле, наверное, всё было не так ужасно. Мне сообщили, что у меня был просто упадок сил… или нервное истощение?.. Перетрудился, одним словом.

– Упадок сил?!

– Ну, серьёзный, конечно; вроде как, вообще на исходе были все силы. Но,.. чего уж там?.. А! – простимулировали защитные системы организма, задействовали скрытые резервы, изыскали новые возможности – вот результат.

– Действительно, чудо!..

– Полина Аркадьевна, я к Вам по делу, – произнёс Влад, протягивая обходной лист.

Полина Аркадьевна мельком взглянула на «бегунок», достала авторучку и размашистым росчерком поставила в нужном месте каллиграфическую подпись. Прижимая ладонью обходной лист к столу, поверх модных очков внимательно посмотрела на Влада.

– Никогда не замечала остающихся у тебя на ночь девчонок. Подумала ненароком: может подыскал себе невесту с квартирой и перебираешься на постоянное место жительства?

Владислав не удивился. При строгой требовательности к соблюдению внутренней дисциплины и поддержанию порядка общежития, Полина Аркадьевна проявляла несвойственную её положению покладистость к половым отношениям своих подопечных. У жильцов общежития она пользовалась непререкаемым авторитетом. Стоило ей без слов появиться на пороге комнаты, где подгулявшая со стипендии компания утрачивала контроль над разразившимся весельем, как гогот и разудалые песнопения сходили на нет, и второго её визита не требовалось.

Особым уважением она пользовалась на этажах, где проживали семейные студенты и аспиранты. Случилось так, что у одной из будущих мам начались стремительные роды, а рядом не было никого, кто знал бы, что надо делать. Полина Аркадьевна поднялась наверх, как только ей сообщили о случившемся. Спокойно попросила всех выйти из комнаты, сбросила фасонное платье с длинными рукавами и, заимствуя халат роженицы, озадачила молодого трясущегося супруга доставкой горячей воды и обеззараживающих средств. Роды завершились до приезда скорой помощи. С момента вызова прошёл час и двадцать минут. Добравшиеся, наконец, медики застали отдыхающую роженицу, вполне здорового младенца на три кило весом, обмытого, с перерезанной и перетянутой пуповиной, упакованного в чистые простынки и уже мирно спящего.

В общем, Полина Аркадьевна была для жильцов институтской общаги не надсмотрщиком, а скорее надёжным другом. Молодые девушки поверяли ей свои тайны, приходили за советом, просто поболтать, попить чаю. Полина Аркадьевна всегда была рада, её это не утомляло, несмотря на занятость и возраст.

Причина такой неформальной дружбы пожилого человека и молодняка, только ещё вступающего в самостоятельную жизнь, скрывалась в семейном положении Полины Аркадьевны. Многие считали её одиночкой, по легкомыслию или из-за особенностей характера оставшейся без нормальной семьи и «законного мужа». Лишь единицы знали, что у неё есть сын, но практически никто не знал, что отношения между матерью и великовозрастным пустоголовым дитятей сложились совсем не по-семейному.

Сын вполне комфортно обосновался в двухкомнатной квартире матери, мать б`ольшую часть времени проводила в студенческом общежитии, где заняла и обставила с позволения руководства одну из комнат как для постоянного проживания. Да фактически здесь она и жила, наведываясь домой лишь для того, чтобы взглянуть на новую пассию сына, «заключившего» очередной «гражданский брак», который, увы, окажется непродолжительным – несколько дней, в лучшем случае месяцев, – как и все предыдущие. Её сын будто бы унаследовал на генетическом уровне программу, исполняя которую стремился превзойти единственного известного ему родителя – мать по количеству сексуальных контактов.

Замечание о том, что пора бы образумиться и серьёзно оценить будущее, моментально выводило его из себя и в яростной форме возрождало давнишний скандал, что не располагало к проявлению родственных чувств, но взаимно вызывало чувство злости и обиды.

И она сбегала в родное общежитие. Здесь был её дом, здесь находилась её обширная семья.

– Нет, тётя Поли, – Влад произнёс имя, которое студенты общежития использовали только во внутреннем обиходе, на что Полина Аркадьевна лишь усмехнулась. – Я бы тогда не собирал подписи по комитетам и профкомам, а просто сдал бы Вам комнату и всё.

– Да, я уж сообразила, что покидаешь наше вузовское сообщество совсем. Люди ищут, где лучше; вот и ты, видно, нашёл перспективное местечко.

– Меня нашли, тётя Поли, а от перспектив, как только осознал, аж в глазах потемнело.

– Где выше доходы, там сложнее жить. Повидала я, да чего таить – по молодости знала близко многих людей различного ранга, с которыми метаморфозы происходили от высокопоставленных до низкоположенных. У нас ведь как: чем стремительнее взлёт, тем хуже аэродинамика – сопротивление среды возрастает в геометрической прогрессии.

Влада позабавила способность Полины Аркадьевны иллюстрировать жизненные реалии с помощью технической терминологии.

– А тебе я желаю только хорошего, потому прими совет от «тёти Поли»: на новом месте первая твоя задача – осмотреться, изучить табель о рангах, освоиться с местным «монастырским уставом» и наиболее тщательно с правилами неписанными. Особое внимание обрати на «касту неприкасаемых матрон» – любовницы руководства, жёны начальников параллельных ведомств и служб – при желании их не сложно выделить: должности занимают не пыльные; интерес к работе отсутствует; разговоры – если не о собственных достоинствах, то на сторонние темы; ведут себя как особы привилегированные, отношения строят превосходяще-снисходительно. Столкнёшься – не ошибёшься. Не ленись уделять им внимание – лишнего раза здесь не бывает, всегда относись уважительно и доброжелательно. От них многое зависит. Был у меня хороший знакомый, умный, грамотный. Знал, как нужно работать и умел сосредоточить усилия подчинённых на важнейшем направлении деятельности. Дорос до замминистра и по капризу племянницы члена политбюро, с которой не поздоровался при случайной встрече, слетел с должности до уровня начальника производства механообработки на одном из предприятий Сибири.

Ещё: никогда не суетись – суета в работе характерна для вчерашнего студента, скрывающего свою неуверенность; не вырывайся вперёд, как фаворит на ипподроме, никому ничего не доказывай – спешка вредит хорошей карьере.