Шанс. Книга 1. Возрождение

– Хотя бы по несчастью, – вновь встрял ковбой.

– Шерр!?

– Молчу…

– К сожалению, мне пора. Шерр не даст тебе заскучать.

Нора исчезла, оставив след редких гаснущих искр по контуру тела в пространстве, где оно только что находилась, и кисловатый вкус озона в воздухе.

– Лимонад, водка, коньяк?

– Спасибо…

– Спасибо – да?

– Нет!

– Не настаиваю.

– Она сдала меня с рук на руки под надзор?

– У-у, – и тут же тоном выше, – у-у-у!.. – выразил озадаченность ковбой. – Ты чего такой агрессивный, Влад? Мог бы быть и поделикатнее. Я понимаю: много переживаний, ещё больше – впечатлений, но я-то перед тобой ничем провиниться не успел.

– Ты знаешь моё имя?

– И возраст, и родословную, и родовой анамнез – положение обязывает, знаешь ли.

– А Вы – кто, вообще-то?!

– Уже лучше, но удобнее, всё же, на «ты». Ну и, во всяком случае, не то, что ты себе представил, – не надзиратель. Если нуждаешься в определении, ближе будет понятие «куратор».

– Воспитатель, что ли?

– Довольно – три мешка полные! Давай конкретнее: что ты хочешь спросить?

– Я могу уйти?

– Нако-нец-то! – с акцентом растягивая слово проговорил ковбой. – Конечно: ты не в тюрьме, и я тебя не удерживаю, но не в больничной же пижаме!

Влад замер, осознавая нелепость своего вида, и обескуражено глянул на Шерра. «Действительно, где же моя одежда?..» – мысль лишь порождала неуверенность, но никак не способствовала действию.

– Итак, переходим к формальностям? – Шерр легко поднялся с кресла. – Та комната – моя. Напротив – комната Норы, рядом с ней твоя.

Он распахнул дверь. В комнате располагался инкрустированный письменный стол; несколько стульев в обивке с атласным орнаментом; под стать столу платяной шкаф с большим зеркалом; широкая кровать, застеленная двойным комплектом постельных принадлежностей; две прикроватные тумбочки. В изголовье кровати, выше её деревянной резной спинки, стена имела уступ с утопленными в нём светильниками, рассеянный свет которых падал на стену выше уступа и скользил по ней вверх, создавая по желанию постояльцев мягкий полумрак.

Шерр прервался с интересом воззрившись на Влада, который оторопело поглощал взглядом шикарную кровать, рассчитанную на двоих, потом продекларировал нейтральным тоном:

– Согласно действующим правилам проживания в гостиницах пребывание посетителей допускается до одиннадцати вечера; приглашение в номер одиночных особ противоположного пола категорически не приветствуется.

– Не имею необходимости! – огрызнулся Влад, на что Шерр, казалось, не обратил внимания и продолжал, как ни в чём не бывало:

– Мужская, женская ванные – по коридору, можешь принять душ.

Ванная комната была просторной и, воплощённая в осязаемой реальности, основательно превосходила его идеальное представление о возможном уровне бытовых удобств. Воспоминания двадцатичетырёхлетнего периода его жизни могли воспроизвести лишь туалетную комнату двухкомнатной коммуналки, в которой проживало две семьи, без ванны и горячей воды; общественную душевую студенческого общежития, в котором он провёл последние семь лет, и, как высшее достижение, туалет родительской хрущёвки с совмещённым санузлом, но с ванной и горячей водой.

Ванная, в которой Влад находился теперь, содержала гораздо больше из того, что он мог определить в качестве необходимого для повседневного туалета. В одном углу вместительное джакузи, о котором он имел представление только понаслышке, заменяло традиционную овальную ванну. На противоположной стене, прямо на облицовочных плитках, скупо украшенных изображением морских звёзд и ракушек, располагались две душевые головки на подвижных никелерованных кронштейнах, что позволяло перемещать их вверх и вниз и поворачивать в любую сторону. При желании можно было встать между ними и направить на себя струйные потоки с двух сторон. Вдоль всей стены по полу было выполнено широкое углубление для ограничения растекания воды, к которому вели две низкие ступеньки, и которое было выстлано неизвестным Владу искрящимся синтетическим материалом, имитирующим фактуру кварцевого песка.

Между джакузи и душем располагался умывальник с настенным зеркалом, оснащённым удобной полкой, матовой подсветкой, и навесными шкафами по бокам. Сквозь прозрачные дверки шкафов просматривалось множество стеклянных полок, на которых он разглядел несколько разновидностей туалетного мыла, включая флаконы жидкого, кремы, шампуни и лосьоны с этикетками неизвестных ему иностранных фирм. На полке зеркала разместились бритвенные принадлежности, ещё не побывавшие в употреблении, несколько типов зубной пасты и нераспечатанные зубные щётки различной жёсткости и формы. И кроме всего этого в ванной оказалось ещё множество предметов – от непонятного назначения мелочей до всевозможных банных атрибутов.

Он разделся, намереваясь залезть под душ, и некоторое время решал, куда положить пижамные штаны и рубаху – везде они казались неуместными. Отодвинув на уровне пояса раздвижную панель, обнаружил небольшую нишу, используемую, видимо, как техническую кладовку, а в ней – пластиковую корзину для белья, в которую он и опустил пижаму.

Направившись к душу, вспомнил, что за всё утро не чистил зубы. Влад вернулся к умывальнику, вытащил из подставки первую попавшуюся зубную щётку, распечатал тюбик с пастой и в этот момент услышал за спиной звук, похожий на звук сработавшего затвора фотоаппарата. Он резко обернулся к расположенной за панелью нише-кладовке: «Не хватало ещё, чтоб меня тут нагишом фотографировали!»

Скрытой камеры или встроенного объектива в кладовке не оказалось, но неожиданно выяснилось, что корзина для белья, в которую он только что бросил пижаму, была пуста. Он извлёк её из ниши, увидел под ней керамическую плитку, точно такую же, какой был выстлан весь пол ванной комнаты, и, не удовлетворившись этим исследованием, сунул внутрь корзины руку, которая благополучно, как и должно было быть, уткнулась в гладкое пластиковое дно. Влад постучал костяшками пальцев по дну корзины, проверяя пластик на проницаемость, недоумённо покрутил по сторонам головой, поставил корзину на место и на всякий случай задвинул панель.

Почистив зубы, он безотчётно попытался поставить щётку обратно в держатель подставки: место было занято – там находилась такого же качества новая упакованная щётка. Влад наступил на педаль стоящей под умывальником мусорницы и бросил использованную щётку в блестящую ёмкость. С минуту он удерживал крышку педалью – ничего не происходило. В противоречии чувств лёгкого разочарования и правомочного удовлетворения он шагнул под душ и открыл воду.

Щёлк – раздался звук из-под раковины умывальника. Влад подскочил к умывальнику, заглянул в мусорницу и увидел отражение своего лица в полированном металлическом дне. С раздражением он отпустил педаль и вернулся под душ.

Вода пульсировала: давление водяных струй становилось то сильнее, то ослабевало, температура менялась от холодной до горячей в пределах терпимости, и всё это происходило независимо от его действий. Довольно быстро он перестал крутить краны и попытался расслабиться. И тут его поджидал новый сюрприз: как только он прекратил проявлять активность, свет в ванной начал медленно гаснуть. По мере затухания осветительных ламп видимая поверхность стен, растворяющихся в сумраке, начала фосфоресцировать. Сначала почти незаметный, приглушённый свет изливался из стеновых глубин. Иллюзорно увеличивая их толщу, постепенно усиливался и снова сходил на нет, меняя расцветку. Синтетическая дорожка под ногами тоже светилась, ещё более напоминая пляжный песок с подрагивающими прожилками солнечных зайчиков на мелководье, образованных беспорядочным преломлением потока лучей водной рябью. Появились запахи – их, вероятно, приносила горячая вода и далее, при смене цикла, холодная смывала без следа: цветущие сады; пион, роза и ландыш; свежескошенная трава, напоминающая также запах арбузных корок; родной запах мокрого хвойного леса в период жгучего июльского солнцепёка и тяжеловатый запах редких древесных пород тропических джунглей.

«Не хватает только блюзовой композиции… до «полноты ассортимента», – ленивая мысль всплыла как бы сама собой в абсолютной отстранённости от его ощущений.

В следующий момент он уловил чарующую мелодию, как эхо, на пределе слышимости… а может всего лишь в воображении? Он не знал инструмента, в возможностях которого было производить плавающие звуки такой окраски – что-то от духовых, что-то от человеческого голоса – разве что электронный синтезатор, но мелодия влекла его, словно пригрезилась во сне и он во что бы то ни стало стремился запечатлеть её в слабой от дремоты памяти.

Вода, похоже, отмывала не только тело, но и душу. Постепенно исчез налёт раздражения, вызванный общением со странным ковбоем и непонятными явлениями в ванной. В чувствах наступило равновесие и спокойствие.

Всё моментально преобразилось, когда он начал активно намыливаться: вспыхнул свет, стены и сток воды под ногами обрели обычный вид.

Спустя некоторое время, Влад перекрыл воду, бросил под ноги маленькое вафельное полотенце, использовал большое махровое, вытирая голову и тело, и взял с полки махровый же халат бирюзового цвета. Взглянув мимолётно на вешалку, где уже висели новые полотенца, он бросил использованные в корзину и, не дожидаясь щелчка, вышел из ванной.

– Как самочувствие? – встретил его Шерр.

– Спасибо, бодрое. А что там за фокусы?

– С чем?

– С корзиной, с мусорницей!

– Действие универсального утилизатора.

– А возникновение вещей – действие универсального материализатора?

– В дальнем приближении можно определить и так.

– И как они работают?

– Физика, ничего кроме физики.