Папачупс 1

10.

В технаре несколько жутких преподов. Один сильно похож на Андропова, но он в основном по залетчикам и двоечникам. Но больше всего меня невзлюбила химичка. Я виноват у нее  во всем. Жаль, что она не гнусавит, как это положено бабе яге. И выглядит довольно прилично. Совсем не понимаю, что ей надо. На втором курсе, на лабораторной по химии, мой сосед по парте тот самый Пестиков, во всю пробует на вкус реактивы, и ничего, пока живой. – Они слабые!– со знанием дела объясняет он и зажигая спиртовку  бросает непотушенную спичку в парту. Мои замечания на него не действуют. Наши отношения строятся по принципу, ты иди, я догоню. То есть на уроке он всячески на меня борзеет и даже обзывает, на перемене же по полной  получает. Так мы и существуем, поэтому я не встреваю в его действия, только иногда легкими тумаками протестуя  против его ковыряний в носу и пожираний его содержимого. Этого как не крути, я перенести не могу. А тогда на уроке в парте, оказывается, лежал, чей то  забытый носовой платок, он то и загорелся.  Дымило мощно, и естественно химичка почему то решила, что, хочу сорвать урок. – Юнусов!– заголосила она. – Вон из класса!– расстроился потому что уж хоть бы тогда так и было, так нет же и близко. Выгнала обоих, а  меня обязала прийти с родителями.

Пришлось вести дядю. А по- другому не пускала. После дядиного прихода успокоилась и больше не приставала, к тому же свою тройку по химии я получил, заслуженно списывая у более продвинутых товарищей. Зато физику, теорию электрических цепей, я знал отменно. Их преподавал Сергей Сергеич, а он то, ежедневными пятиминутными контрами и короткими задачами, свою теорию  в наши головы вколотил. Знаете, ежедневность сильно дисциплинирует, и приходится готовиться не смотря не на что.

Учителя тоже  разные и по возрасту и по полу и по манере преподавания. Некоторые впрямую соответствуют своей фамилии. Например, основы электроники преподает немолодой худощавый человек по фамилии Коньков. Вот он и скачет как конь. Гонит материал беспощадно, не обращая внимание на просительные, а часто и протестующие против такой гонки возгласы. Скакал исключительно галопом, лишь иногда сбиваясь на аллюр, а то, что говорил, а по общему мнению чаще бубнил, никогда не утруждался повторять. Предмет довольно сложный и поэтому никто толком в него не врубался. Движение катодных и анодных зарядов, токов, осталось для меня не более чем картинкой из учебника или журнала наука и жизнь. Преподаватели женщины казались  намного интереснее и справедливее. Они почти не ругали, а даже наоборот поддерживали, видя  старания на грани возможностей. Запомнилась красивейшая женщина преподававшая телевидение, Жильцова, по автоматике Дягтерева, а особенно запомнились ее триггеры, по черчению пожилая Дашкова, предсказывала глядя на нас, наши судьбы. Мне не предсказала, а как то загадочно глядела, а так и не решилась, опустила взгляд. Может что увидела, многоопытная женщина.

11.

В техникуме  вел спокойно и не к кому особо не приставал, никого не обижал. Все конфликты в техникумовской биографии произошли из-за кого то, а по сути, из- за одного человека, соседа по парте Пестикова. Личность он надо сказать странная, отягощенная кучей комплексов и довольно отталкивающей внешностью. Широкое прыщавое лицо, низкий рост, огромные ноздри, большой красный рот и чрезвычайно задиристое поведение, при какой то рабской забитости. По началу его не пинал только ленивый, еще и потому что лицо его имело свойство не оставлять следов, даже после тяжелых ударов. Особенно это проявилось на второй картошке.

Помня, как с нами расплатились, на первой, на второй мы особо не выкладывались. Полностью отказаться от работы не могли, но и бить рекорды не собирались. На этой почве сразу возник конфликт между руководством и активистами  группы. Пестяк тогда записался в подхалимы, и всячески помогал на кухне, за что и получал в спальном корпусе перед сном от пацанов по физиономии. И так ему доставалось, что казалось, ребята всю злость предназначенную начальству вымещали на нем. И с ним как всегда ничего, только легкие покраснения лица. А как он потом бегал, и унизительно клянчил, чтобы ему подняли зарплату. Это надо было видеть.

А тем временем конфликт на картошке  зрел. И среди наших, а если точнее со стороны Лени Р. были уже  предложения подсыпать в бензобак, начальственного москвича сахара, для неправильной детонации. Почти уже решились, но вовремя одумались, посчитав, что это уж очень крутая расправа и пахнет уголовщиной. Если на первой картошке мы не могли протестовать против классного руководителя С.С., то тут руководство состояло из заведующего физкультурной подготовкой техникума и его подчиненных, который любил приговаривать, что из за физкультуры из техникума вылетело больше народа, чем из- за любого профильного предмета. Это конечно же было жлобством, так заявлять и поэтому мы понимали с кем имеем дело. Справедливости от таких руководителей не жди. А мы и не ждали.

К тому времени после крупномасштабной драки с автозаводскими, начавшейся как всегда из за пустяка, кто то кому то японскую балоньевую куртку порезал. И тогда же после драки, ко мне как специально из города  приехали корефаны, Богдан и Лысый с полной сумкой бормотухи. Но стукачество и слишком шумная встреча не дали нам как положено красиво отметить их приезд. Их два раза за несколько часов, вытаскивали из под наших пыльных кроватей, и выгоняли за территорию лагеря. Но немного переждав, чуть позже около часа ночи, они все же проникли с бухлом и тут мы оттянулись. Вино текло рекой. Пестяка два раза посылали за закуской в столовку. Он приносил только хлеб и соль, за что и был снова нещадно бит. И все бы было хорошо, если б пьяный Серега Ж. не поперся к своей подруге в соседний корпус. И там его не подловил помощник руководителя из техникумовских мастерских. Над Серегой нависла реальная угроза вылета из технаря. В ту ночь поднялся туман. Так как днем было тепло, а  ночью приморозило.

В ту же ночь выпив лишнего, тоже куда то потерялся. Помню, пошел в туалет, а дальше вместо того чтоб вернуться и спокойно лечь спать, пошел на расплывчатый дальний свет как оказалось коровника. Там пристал к молодой доярке. А она, не поняв  искреннего стремления, когда провожал, толкнула с моста. Упал не в воду, а через перила на прибрежный песок. Оказалось не высоко. Какое то время лежал. Потом встал и снова побрел в тумане. Откуда -то из белой пелены, вышла еще одна доярка. На мой вопрос сколько время, она сказала что уже утро, а на вопрос не подскажет ли  где студенческий городок,  протянула руку в пелену и указала на слабый фонарик находящийся метрах в ста левее. Обрадовался такой близости, не понимая, что из- за тумана и выпитого вина, полночи  кружил вокруг лагеря.

Так благополучно вернулся. Незаметно, прошел в корпус, и лег. Утром был разбор полетов. Физруки не скупились на хулу. Серегу Ж. вывели из строя и при всех подвергли жуткой обструкции. Ему предложили в обмен на неразглашение о его залете, заложить всех кто вчера бухал. Хотя будь они поумней, могли бы пройтись вдоль строя, и попросить каждого дыхнуть и тогда все бы стало ясно, но им хотелось сделать из него стукача. Естественно он отказался. Серега переживал, а мы его поддерживали. В итоге мы во главе с Леней Р. написали петицию директору, в защиту Сереги, где во всех грехах обвинили руководителей работ и объяснили свое и Серегино поведение протестом на предвзятое отношение руководителей. В результате долгих препирательств, директор простил Серегу и тот продолжил учебу. После этой картошки Аньке с девчонками заплатили по 160 рублей, а лично мне всего 6, после чего,  вспылив, заметил, чтоб мастер засунул их себе в одно место. Он обиделся и еще долго вылавливал меня, чтобы вручить под роспись мои шесть рублей, но я все время сбегал с места поимки.

12.

Если продолжить про Пестяка, то к концу второго курса мы с ним как то притерлись. Ксюхи прижимавшей его к нехилой выглядывающей сквозь две расстегнутые, верхние пуговицы, груди, уже не было, ее отчислили. Заставкиной любившей рвать его конспекты тоже след простыл, перевелась на заочный, так что основные возмутительницы его психического здоровья отсутствовали. Остался только Илюха который любил его попинать от скуки, на что Пестиков как то раз все же ответил и разбил Илюхе нос. Илюха утерся, хотя при случае норовил отомстить Пестяку. Илюха был из интеллигентной семьи, увлекался астрономией, но в то же время была в нем какая то  сверх ожесточенность. Однажды на картошке мы с ним как бы на спор, били ножами раненого ворона. Удивительно, но ворон оказался весь, какой то пустой и гнилой изнутри. Кровь отсутствовала! Ну нечисть, она и есть нечисть, или для ворона мы явились жуткой жутким кошмаром, кто ж его теперь разберет. Как  влюбился в Аню? Как не странно увидел ее впервые не в техникуме. Она была старше на год, и их группа находилась на практике. А когда увидел и подумать не мог, что она из нашего технаря.

А было это так. Закончились занятия, и мы с Илюхой  шли на остановку. А третьей парой в тот день  было черчение, и поэтому две другие тетрадки положил в папку для чертежей.  Болтали, что то про космос и ощущение себя в пространстве и обществе, и так незаметно пришли на остановку. Да, да, любили мы с Илюхой загнуть  о глобальном и пофантазировать, на темы астрономии. Трамвай никак не шел. Вернее он шел, но все время приходил другого маршрута. Поэтому  присели на остановке и закурили. Так болтали, и тут подошла она. Казалось бы, в ней не наблюдалось ничего особенного, но эти горящие и излучающие доброжелательность глаза,  как- то сразу приковали.  Как будто случайно ее улыбка коснулась, глаз и стала центром притяжения.  Краем  увидел подходящий  трамвай, и услышал уверенный зовущий на посадку голос. Улыбаясь ей в ответ, как будто и не ей, а всему миру и пораженный ее воздушно- капельным каким то легким светом,   впопыхах бросил мимо урны недокуренную сигарету и полез в набитый трамвай. Двери в натяг закрылись. Трамвай тронулся, а я все  вытягивал шею, чтобы еще раз в толпе увидеть ее чистое и такое желанное свечение. Еще тогда не знал, но уже догадывался, что от этого свечения жизнь кажется другой, нереальной что ли, и поэтому к нему все стремятся. Толпа пассажиров, покачиваясь, продвигалась то на выход, то вглубь. Илья стоял рядом, и  молчал. Где то рядом покрикивала кондуктор. И вот  покачивание, словно течение, вынесло меня  и поставило рядом с ней, так близко что мог слышать ее ровное дыхание, и чувствовать запах  духов. Как то притих, и заговорить,  не решился. – Молодой человек, оплатим за проезд – услышал рядом голос кондуктора. – Да,сейчас! – опомнился  и тут же ахнул и начал энергично пробираться к выходу. – Ты куда? – крикнул Илья. – Да черт! Папку с чертежами, на остановке забыл!– В следующий момент двери  захлопнулись. А она  так и улыбалась вслед, или мне только  показалось!?

13.

Пестиков  жуткий изобретатель. В сарае под домом у него  целая лаборатория доктора Моро, где он паял и перепаивал не только цветомузыку, телевизоры и радиоприемники, но и как -то раз даже, изготовил взрывчатое вещество перакселин, который на одной из перемен,  и продемонстрировал. Похожее на медицинскую вату, оно взорвалось бесследно. Ну, какой- то гиперболоид и инженер в одном лице этот Пестиков. К тому же  увлекался музыкой и находился в постоянном поиске и процессе обмена бабинами,  пластами, кассетами, с другими технарскими любителями рока и новой электро, техно волны, да и не только с нашей группы. Как уже говорил из девчонок,  Пестикова больше всего не переносила, одна истеричная особа по фамилии Заставкина. Что ей от него было, надо никто не понимал, скорее и она тоже, а просто вымещала на нем злобу как на козле отпущения, за собственную плохую учебу. И самый сильный мой конфликт в технаре произошел тоже из -за нее и Пестикова, и это тем удивительнее, что к тому времени она уже не училась в  группе.

Произошло следующее. В один из дней она в коридоре встретила Пестикова и по старой памяти решила нахамить. Но замечу, что это был уже конец второго курса и Пестиков  изменился, а она думала, что он все такой же чухан и не посмеет ответить, а тем более дать сдачи. А он взял и сдал, вроде как пендаля по мягкому месту. Она пожаловалась парню с нашего потока, а тот послал двоюродного брата. Такая мафия. И вот перемена, мы сидим отдыхаем, болтаем о том о сем, как вдруг заходят чужаки и начинают Пестикова колошматить. Не выдержал и начал заступаться, а они словно не слышат моего возмущения и продолжают. В итоге я взбесился ненашутку и вытолкал вон их в зашеи.

Теперь уж на следующей перемене, не Пестикову, а мне назначили встречу, после уроков в дальнем, и от этого еще более ржавом умывальнике первого этажа. Туда редко захаживали преподы, и в итоге мы душевно помахались. Народу в умывальник набилось, словно на бой Роки Марчиано. Не хочу хвалиться, но нас разняли когда загнал того самого братца под умывальник и поставил фингал. Он в ответ, тоже мне смазал по подбородку. Не успокоившись, и давя на то, что у нас была не сила, они назначили еще одну встречу, на после каникул, вероятно считая, что за то время одумаюсь и пойду на попятную. Пошли разговоры, что  якобы намного сильнее  противника, на что ответил, что сам его не вызывал и не выбирал, он сам вызвался, в общем за что боролся.

После каникул встретились на третьем этаже, в умывальнике, что в пристрое. Там было еще тише для таких дел. Но на удивление, те кто  вызывали,  а конкретно те же Заставкинские братья, не один не другой, драться не стали, а предложили подождать. Что ждать!? Кого ждать!? От их хитрости чувствовал себя не очень уверенно, но со мной пошел одногруппник, Сашка Абрамов, боксер и вообще неплохой чувак. Я ему доверял. Самое главное смелый, и к тому же его все в техноре знали. Поэтому я особо не дрожал, за беспредел, но ожидание утомляло. Ждал молча. Неожиданно в умывальник, завалился  толстяк по кличке «бизон», со всей своей толпой. Как взглянул, так и удивился от его габаритов. Ну, натуральный племенной бычара. Глаза красные от злости. Тогда еще не знал, что большие шкафы громко падают, но на всякий случай сжал кулаки и приготовился к бою. Впоследствии тот самый бизон, сказал мне, что если б не те самые сжатые кулаки, он бы меня ударил, но видя их, передумал и решил бороться. Вот как мелочи влияют. Большинство чуваков кричали бизону, чтобы он не церемонился  и грохнул меня, но знал, что за моей спиной стоит Сашка Абрамов и по беспределу  со мной  не пройдет. Так и вышло. Боролись, толкались и разошлись. Никто не победил. Через неделю бизон назначил  встречу без Сашки. Сашка подбодрил сказав, чтобы я не боялся и не на что не соглашался. Почти не боялся и «бизон» это почувствовал, но на всякий случай пробовал запугать автозаводской братвой и тем, что он якобы один из них, а поэтому  чтобы загладить косяк я должен проставиться ящиком водки. На что собравшись духом, ответил, что не ящика, не  пол ящика, не даже бутылки они от меня не получат. Кажется, бизон  сильно удивился моей несговорчивости.

14.

Шло время,  я так и продолжал спокойно никого не задевая ходить по техникуму. Природное спокойствие не давало  задрать голову, или воспользоваться в свою пользу, той победой, ну хотя бы приблизить к себе Аньку. А к тому времени с ней у меня начались конкретные проблемы, так как в нее уже втюрился и в прямом смысле сох. А она такая сякая, предпочла Рафика. И  ее  даже оправдывал, потому, что будучи по натуре веселой  она органически не принимала мою серьезность. Можно сказать тогда на картошке она во мне обозналась.

Рафик тем временем, по дружбе давал советы, и намеки, чтобы я не загружался, не западал на нее так сильно. – Пустое все это, она не такая как ты думаешь! – откровенно рассказывал Рафик. Просил его не говорить о ней плохо.  Умом  же понимал, что зря так влюбился, но сердцу то не прикажешь, болело. Но Анька как специально совсем перестала обращать  внимание. Страдал, так что даже через какое то время, чтоб обратить на себя  внимание, поставил сам себе фингал.  Да, вот так взял, и совсем с ума сошел. Встал перед зеркалом и бил себя кулаком под  глаз и потом представил, что подрался. Почти как Ван Гог, только он ухо отрезал, а я вот. Еще бычок об руку тушил, странные ощущения, словно рука не твоя. После первых секунд боль притупляется! Хотел ею страдания заглушить, или чтоб пожалела, хотя бы глазами. Но тогда б лучше руку порезал, а то че там бычком тушил, так каждый может, и к тому же не видно под рубашкой, а хотел чтоб пожалела. Вот до чего.  На следующий день, она обратила внимание, но не надолго, да и жалости в ее глазах  не заметил, и даже показалось, что раскусила и еще больше презирает, за то что сам это сделал. Вот такая история. В то же время по мне сохла Светка, с которой я сдавал вступительные, а я такой сякой, хоть знал, но всячески игнорировал ее чувства и продолжал сохнуть по Анне. Ну сердцу не прикажешь.

Жила она далеко. Ездил к ней долго, а порой она не то что на порог не выходила, а вообще претворялась, что ее нет дома, а сама за мной из окна из за шторы, подглядывала. Так получилось что, ее видел. А все от того, что оказывается после меня, к ней должен был приехать Рафик. И приезжал. А мне после той картошки, она даже  целовать в щеку не разрешила. Вот так. Диагноз на лицо. А непонятливый, никак не въезжал, что насильно мил не будешь. Тем временем Рафик продолжал по дружбе раскрывать глаза, а они как специально не раскрывались. Рафик уже почти в открытую называл ее шлюхой и обещал в доказательство, своих слов поднять ей подол, и вроде как она ничего не скажет. Его тоже по -хорошему просил ее так не называть и уж тем более не подымать подол. На что Рафик смеялся и снова просил не брать всерьез ее в голову, а я дурак такой, брал и верил, что все не так как он говорит. И что интересно, Светка была по всем параметрам лучше Аньки, и одевалась моднее  и  выглядела, вот только и вся разница, что Светка такая же серьезная как сам, а Анька веселушка- хохотушка. Возможно,  только я ее так себе и представлял, а в итоге оказался в глупом положении. Парадокс. Тех кого любим не любят нас, а тех кто любит нас, не любим мы. Но это еще не конец истории.

15.

В технаре как и в школе любимый предмет  история. Историю как то так сложилось, даже не уча всегда знал на отлично. Но вот на гос. экзамене чуть не завалила одна вроде как яростная коммунистка. Видите ли сказал, что народное восстание в Будапеште, против фашистов, произошло не само по себе, а в связи с приближением наших войск. – Вы думаете вообще, что  говорите! – возмутилась она.– Да вы открыто вторите  заокеанским голосам. Да за такой ответ, даже двойки много! – подытожила она. Все это время я  как то глупо улыбался. А моя учительница, заметила, что я у нее круглый отличник и она не даст, так со мной поступить, и просит задать дополнительные вопросы, на которые я благополучно ответил, но больше четверки мне так и не поставили. Было обидно, досадно, но как говорится ладно.

В технаре было еще много казусов и случаев, всех то и не упомнишь, и один из них случился на 4-м курсе. Справляя мой день рождения, и прогуляв большую часть ночи, а с утра встав и похмелившись холодным шампанским, мы пошли на занятия. Пока шли еще выпили сухого и таким образом пришли только на третью пару уже в хорошем подпитии. И на третью пару в итоге  опоздали, но препод. все же пустил, как будто не заметив, наших неуверенных походок и что вместо конспектов в наших пакетах, что то позвякивает. Все парты кроме двух были заняты. Димка, тот, что с потными ладонями и Илья, прошли на последнюю, а мне как специально досталась первая. Дальше я не помнил, как писал конспект, но оказалось, что все же писал,  только ну очень размашистым подчерком. Когда на следующий день взглянул в тетрадь, то сильно удивился, тому, что на одной строке,  убиралось не более трех букв.

Илья же с Димоном весь урок позвякивали посудой, и как только преподаватель отворачивался, сразу же пригубляли. Когда же в конце урока препод  поинтересовался, что они писали, то увидел  чистые страницы и под партой пустую бутылку сухонького. Естественно он не понял юмора и захотел поставить им по неуду. Илья же стал всячески отпираться от бутылки, а Димка несмотря на свои потеющие от волнения ладони и вдобавок лоб,  неожиданно предложил усугубить, так сказать, решительно словно гранату, вынув из пакета непочатый пузырь, -А не выпить ли нам! – От такого предложения препод застыл. И Димка извиняясь добавил. – Раз уж так случилось!? – Реакция препода оказалась неожиданной и мгновенной, он пошел запирать дверь.

Дальше были госы и диплом. Преподы  относились уже как к белым людям, и мы многое  могли позволить, вот даже то о чем я только что рассказал. А так  все ребята находились в ожидании нового испытания в судьбе. Этим испытаниям была армия. И мы готовились, кто как мог. Кто- то бухал до потери сознания. Кто то гулял. Кто то качался. А я помогал родителям на даче и не знал, что пока  буду служить, папа с мамой разойдутся навсегда.

16.

Призвали нас по спецпризыву. Так сказать после институтов и техникумов. Июльский призыв. Мы так и уходили плотным потоком, через день. Всех тяжелей пришлось последним, так как от выпитого уже как говорится не только по усам, но и по бровям текло. Уже даже собаки на нас боялись лаять, а закусывали уже в обще чем попало вплоть до куриных попок и соуса чили, от которого потом все горело. Меня же призвали седьмого июля, прохладным июльским утром. Все происходило, уж как то слишком медленно.  Я все, куда –то спешил. Навстречу неизведанному, словно надоело на гражданке, дальше некуда и от этого что то искал на свою голову. В итоге, наспех обнял и поцеловал маму, бабушку, отца, деда. Они что- то говорили, напутствовали, я кивал головой, а сам уже в мыслях был далеко, от них, правда, пока сам не знал где.  Запомнились только бабушкины слова, что она не за что не умрет, а дождется сыночка, то есть меня. Ну слава Богу успокоила! Живи дольше бабуля!Хоть кто то ждет!

Недосып и волнение, а также в отличие от многих отсутствие провожающей девчонки, вызывало желание быстрей, проститься, так сказать, чтобы не мучится, и уже ехать служить, раз собрались, но большинство не разделяло такого мнения и поэтому томные лобызания призывников со своими девушками продолжались и грозили перерасти в нечто большее. Наверно в новую пьянку. Бабушка с мамой  уже по третьему разу, норовили обмуслякать и испачкать  щеку помадой, но  как мог, уворачивался. И вот, наконец, по решительной команде прапорщика, призывники неохотно начали заходить в автобус. Зашел одним из первых. Почти все мамы плакали. Я же недопонимая серьезности момента спокойно смотрел в окошко. Мама с бабушкой тоже плакали, но до меня опять не дошло, куда меня провожают. -Что они, не на войну же! Не на смерть же!-

Еще этого не хватало, думал, быстрее бы уж отъехали, чем смотреть на их слезы. Ух, и твердолобый же я! И вот отъезжаем. Кто то, бежит за автобусом и гулко лупит ладонью по корпусу. Водитель ускоряет ход, и вот уже человек сто родственников и близких остаются за поворотом, но никто еще так не думает, кажется все понарошку и вечером все вернутся домой.

В руках прапора наши личные дела. Он раздает, и  сообщает куда призовут. Нет не конкретно куда, а в какие войска. Дух захватывает и вот Юнусов тороплю я, нет еще не я, ю последняя буква в алфавите. На я, тогда еще не встречал фамилий. Рядом слышу, внутренние войска, кремлевский полк, все разглядывают счастливца. Морфлот,  недовольное, гудение, и вот Юнусов, ВДВ! Не ослышался вдв! Все уважительно оглядываются ВДВ! Дай -ка , дай прочитаю, и вот действительно ВДВ! Вся  душа воспарила от гордости в небеса и ликует, благодарностью судьбе. Читаю в деле характеристику Сергей Сергеича и понимаю, что он столько здесь понаписал, не поскупился, и разрядник  по боксу, и по штанге, и кмс по акробатике, половина выдумка, да конечно куда еще с таким багажом как не в ВДВ. Здорово! Продолжает парить моя душа, два года не зря пропадут, как например, у Богдана в стройбате. Сам думаю, не поверю, пока уже окончательно не утвержусь. А едем на призывной областной пункт, в г.Дзержинск и там еще одна комиссия и только потом. Что ждет впереди?

Но как Богдан беспредельничать,  не стану. А что он натворил, так это в обще, никакой логике не поддается. Мы, как положено, проводили его, приехал он в Дзержинск и по пьяне начал перед своими Канавинцами, деревенских  запугивать и деньги с них лупить на дальнейшую бухню. По первому разу видно прокатило. Так их, еще там задержали  на несколько дней, покупатель видно не приехал. И он начал, по новому кутить. А деньги на пропой кончились.  И давай, шкурить тех же, а они уже зажались, а он давай их по новой лупить, ну они не выдержали и в крик. Прибежал дежурный, Богдана скрутили и не долго думая, на тюрьму. А там, его так напугали. Там с его слов убийцы и зэки,  чуть его не прирезали, а так вообще и трахнуть хотели. В первый же раз у него были хорошие войска, а вот  во второй по просьбе отца, чтобы парень совсем  не пропал на гражданке, послали в стройбат, но и там Богдану не повезло. Отправили, в какую- то уральскую глухую степь и там всего пять русских и человек пятьсот азиатов и кавказцев. Короче два года провел в  рабстве, на своей шкуре проверив как это издеваться над другими.

17.

На областной сборный пункт приехали первыми. Это в конечном счете  сыграло решающую роль в приписке к войскам. Здесь проходим последнюю перед войсками врачебную комиссию. Как положено, ходим в трусах из одного отсека в другой, от одного специалиста к другому.   Быстро без заминок прошли, подтвердив распределения. Только вышли с медкомиссии и встали покурить, как в ворота  начали заезжать автобусы с призывниками со всех концов области. Где то через час, новобранцы начали кучковаться. Пошли истории и новости, кто что слышал по поводу службы. Кто -то сказал, что в десант на сегодня возьмут только тринадцать человек. Я насторожился, так как у меня в отличие от всех не было прыжков. Один высокий парень объяснял, почему бы он не хотел в десант. – Там виллы братцы, беготня, жопа в мыле причем постоянно. Мой корефан оттрубил, в десантуре, такие ужасы порассказывал. Дибелизм короче, особенно если в учебку, так там не жрать, не спать не дают. На фиг, на фиг, я бы куда поспокойней!– – Так и шел бы! Уступил бы другим место, кто хочет!– заметил ему один из рядом стоящих, по имени Иван. – Да я бы с удовольствием, но сегодня вместе с нами, набирают двести на Балтийский и четыреста на Северный флот. А там три года! Так что я уж лучше здесь!-

В это время подошел наш покупатель, молодой невысокого роста старлей, с такой дерзкой в нашем понимании, и по настоящему десантной манерой поведения и хохляцким выговором. Вот только ростом он почему то был невысокого. Построил нас и объявил, что поедем только завтра, но зато в Литву, в учебку. Позже выяснилось, что старлей кубанский казак,  любящий петь. Пересчитав, осмотрев и предупредив нас чтоб никаких там спиртных и прочего, а то он не посмотрит, он распустил строй. Оказалось, что на  13 мест претендовало человек тридцать пацанов. Не попавшие ребята с тремя прыжками и более, готовы были, рыдать и на коленях вымаливать у старлея, пересмотра  участи. Но судьба в его лице сказала им – Нет, не могу, извините я уже набрал!– – Но мы не сами опоздали, нас задержали!– слезно просили они. – Рад бы, но ничего не могу сделать дорогие! – отвечал старлей. – Но, ну, ну!– поникшие и не находя поддержки не в ком, беспомощно слонялись они, и как сумасшедшие твердили одно и тоже. Мы мечтали! Вот так подумал я рушаться чьи то мечты! А чьи то исполняются! А мы, тринадцать счастливчиков и особенно я, который без прыжков, все больше сторонились их,как прокаженных.

Через несколько часов немного успокоилось, и я уже не так переживал, что старлей  поменяет меня без прыжков на кого -то с прыжками. Ему, судя по всему было все равно. Вокруг собирались поистине гигантские команды на Балтфлот и на Северный флот.  А я стоял и слушал своих будущих десантников. Их лица были напряжены и не выражали особой готовности дружить. Больше всего, в них читалась готовность соревноваться и конкурировать, а также уже прослеживался недосып. Кроме одного высокого худощавого парня закончившего медучилище, по имени Степа, все были хмурые. В отличие от других он как то весело, и как то духовито улыбался.– Говорят, медбратьев в Афган готовят – то ли с ужасом, то ли с гордостью заметил он. – Да – поддакнул самый самоуверенный новобранец по имени Иван- Раз медик, то загремишь в Афган, будешь по горам за духами лазить, или они за тобой. А я тоже напишу прошение, чтоб отправили. А то че там после учебки, в этих войсках гнить – вещал всезнающий Иван.

Сашка подумал – Что этому Ивану не хватает, он бы к нам на улицу пришел, ему бы не отходя от кассы, устроили б войнушку, побили и ограбили. И убегать бы пришлось, к мамочке под юбку- Общее волнение чувствовалось, хотя каждый как мог, скрывал это, но ершистые и острые колючки слов, кололи то тут, то там, вызывая словесные перепалки, но до драк не доходило. Будущие десантники, хоть и спорили, но держались пока вместе, своей хоть и маленькой, перед морфлотом, но могучей кучкой. На удивление вместе со мной попал  одногруппник по техникуму из г.Павлова, Андрюха П. По техникуму он был умником, но слабоват характером и поэтому я если что на него не надеялся. – Хорошо бы попасть все вместе, в один взвод – мечтал паренек по имени Василий.

Все кроме меня и Андрея были высокого роста. Ближе к вечеру все как то успокоилось, сидели на невысокой изгороди и курили. Никакие мысли не лезли. После волнений, на меня напало какое то успокоение и аморфность. От курения и недосыпа  болела голова. Пацаны продолжали рассказывать свои похождения перед призывом, кто то хвалился сломаным целяком, кто то дракой, кто то бухней до дрожи… У каждого была своя причина для гордости, только у меня  таковой не оказалось, и поэтому все больше курил и молчал.

Иван периодически вставлял свои критические замечания в адрес рассказчиков, чем  казалось, успел перепортить отношения  со всеми. Он словно прощупывал колкими выпадами их на зуб. Некоторые огрызались – Да ты гляжу все знаешь! Знаток!– подначивал Иван. – Знаю, знаю потому что с отслужившими парнями дружил!– – Дружил!? Шестерил небось им!– нарывался Иван. Сашка до сих пор не понимал, зачем Иван лезет, но приглядевшись к его выправке и крепкому телосложению, понял, что Ивану есть, что показать если, что, вот он и лезет. И вскоре так и случилось. Один из новобранцев по имени Вася не выдержал  комментариев и вспылил – Слышь, брат не нарывайся, я же конкретно тебя ничем не задеваю. Но если ты что то против имеешь то – и сжав кулаки показал готовность. – А что может и имею –  угрожающе прошипел  Иван. – Ты это слышь, не шипи! И не таких шипунов, на жопу сажали – спокойно произнес Вася. Все ждали, а Сашка видя, что силы равны, твердо решил, после первых ударов, разнять. Но подумав, чем им это грозит решил вмешаться. – Слышь, парни, хорош быковать, силы берегите, в учебке точно несладко придется.–  Сашка шагнул и встал между противниками. А они прижались к нему, стараясь для начала выиграть поединок взглядов. Оба казались на высоте,и никто не отвел взгляд. Через минуту Вася со словами – Так бы и давно!– отошел. Иван же выкрикнул в ответ. – Живи пока! –

После скудного обеда время текло медленнее. На призывном  надоело, а предстояло пережить еще ночь.

Но на наше счастье, старлей оказался  шустряк  и поменял билеты. Со словами – Эх не успел я ваших девчонок отведать,– словно об устрицах, заметил он, – Ну да ладно, в будущем! А сейчас стройся! Уезжаем сегодня, после ужина!– чуть не закричал ура. Вася был недоволен, так как на ночь собирался свалить через забор, повидать подругу. Но большинство обрадовалось, что не придется ночевать, на кушетках. Я брезговал на них сидеть, а не то, что ложиться, заметив кое где на коричневом фоне, следы засохшей рвотины. А через два с половиной часа мы уже сидели в плацкартном вагоне и представляли службу, в разных цветах.

18.

По дороге продолжали выяснять отношения. И теперь сам  чуть не схватился с Иваном. Разговоры шли разные и в том числе о Афгане или например останется ли  нашим взводным веселый старлей, к которому мы уже как то привыкли, и еще тихо радовались, что нам повезло, что нас так поздно призвали, потому что уже середина лета, а призыв начинается в апреле. Но мы еще не знали, что в армии тоже не дураки сидят, и нас потом подведут так точно, день в день к двум годам службы. Спиртного не было, да и рисковать никому не хотелось, В.Д.В. все-таки! Через сутки под утро, нас высадили в  легкий  Ионавский туман. Через пелену, накрывшую утренний лес, мы выглядели как сонные мухи. Рядом откуда то, вероятно за ночь подцепились другие вагоны,  и в результате к утру, вместе с нами на платформе появилось еще человек сто. Послышалось, непривычное – Построились, и пересчитались, равняйсь, смирно!– еще не догадывались, что эти четыре команды и есть основа обороноспособности нашей армии, и на ближайшие два года, их мы будем слышать гораздо чаще, чем собственное имя.– Построились, пересчитались!– а дальше шли по сырой от росы траве, по влажному укатанному песку. Думалось, что хорошо в обще -то, что лето, и как бы в подтверждение, по верхушкам, скользили теплые солнечные лучи. Хорошо все- таки, что солнце! С ним как то всегда веселей.

В роте сразу понравилось. Окна большие, светло, сухо, не то, что в утреннем лесу. Есть еще сильно не хотели. Из дома, еще сытые. Двух  ребят сразу отделили. Один из них медбрат Степа, его как и предполагали, отправили в санбат, а еще одного парня, в командирскую роту. Ваня сразу возмутился, почему его в командирскую не взяли, а как  и всех нас в наводчики операторы. Вася под ухмылку сержанта заметил ему,  что командиров в три раза больше,  дрючат чем всех остальных вместе взятых. В последствии, так и оказалось. Мы только Богу молились, что нас в командирскую роту или в медсанбат не забрили, потому что когда мы отдыхали, ребята бегали, бегали и бегали и не как мы, а в брониках, в касках с автоматами, а это где то еще плюс пятнадцать кило к нашему. У многих из съестного, оставалось еще кое, с дома. Думали пригодится, но прежде чем войти в роту все заставили выкинуть. Дальше помывка, кому требуется подстрижка под машинку и выдача формы. Гиммор конечно тот, но ладно, деваться некуда. Терпимо, хотя только и гляди, чтобы на два размера больше не выдали, а особенно сапоги, а то тогда смерть, ноги сотрешь до костей.

Дальше по быстрому в течении недели, учимся заматывать портянки, подшиваться, набивать кантики на одеяле, от этого здесь многое зависит, если не все. Ноги это главное средство передвижения десантника. Плохая кормежка в вонючей столовой и суета сразу же засели где то в печенке. Курево кончилось мгновенно и поэтому, даже за сержантскими бычками выстраивалась очередь из двух, трех человек.