Сююм-бике обращается к нему:
Ты не уехал?
Кучак:
Нет, как видишь…
Вначале Генуэзские
Послы меня пленили,
Затем толпа
Нас чуть не раздавила.
Сююм-бике:
И что послы?
Кучак:
С утра хотели выехать.
Ворота им открыли.
Но тут царь-пушка грохнула,
Они и приуныли.
Теперь царю Ивану
Пишут ноту.
Прося, блюсти закон
И проявлять заботу.
И там же, у ворот,
Собрался митинг.
Толпу стал будоражить
Каверзный лазутчик.
Пока мы с князем Растовым
Держим оборону.
Не хочется стрелять
По безоружным людям.
Что делать? Дай приказ!
Закон – твоё нам слово.
Войска построены —
Приведены в готовность.
Сююм-бике:
Нет, нет, пожалуйста,
Не надо крови.
Проси прощенье за меня
У моего народа.
За голод, за лишения,
За страх порабощения,
За слёзы матерей,
За смерть малых детей.
И попроси
От имени царицы,
Их потерпеть
Ещё совсем немножко.
Занавес
Сцена третья
Зал заседаний в Казанском дворце. На сцене стоят десяток кресел для президиума – выдающихся членов глав сословий: духовенства, войска, земледельцев. Одно из них, предназначенное воеводе, пустует.
Чуть поодаль, на возвышении установлен трон царицы.
В первых рядах зрительного зала сидит массовка в костюмах различных сословий, прибывших на курултай.
В ожидании царицы имам Кул-Шариф обращается к гостям курултая, то есть к зрителям, которые невольно «стали» его участниками.