Крепостные мастера. Роман

Светлана отмахнулась от желания быть примерной и дисциплинированной. Добавила в чайник воды, поставила рядом с чайником на малый огонь кастрюлю со щами и решила еще немного полежать на диване.

Поначалу она не хотела опаздывать на работу. Совсем ведь ни к чему испытывать судьбу и нервы начальства. Замечательное, солнечное утро было продуктивным и приятным. Все складывалось, как по задуманному сценарию. Перед обеденным перерывом она еще успела забежать в отдел снабжения. Убедилась, что все в порядке, материалы, необходимые сектору для производства, были получены и лежали на складе. Скорректировала действия по доставке их в отдел. Теперь оставалось вовремя появиться на работе и преподать это в лучшем виде как плодотворную и скрупулезную работу на общее благо.

Но как быстро на ясное небо ее безмятежных чувств набежала тучка, и по груди пробежал холодок, сковывая морозом сердце, хотя ничего сверхординарного не произошло, даже более того все было прогнозируемо. Этот звонок она ждала, ждала в определенный час, и была уверена, что он состоится. Ей тем самым сообщали время и место предстоящей встречи, от которой отказаться уже было невозможно.

Последние произнесенные в трубку цифры телефонного номера обозначали пароль. Один – место на лавочке возле университета, семь – семь часов вечера. И будьте любезны, не опаздывать. Кроме праздной беседы, от нее исподволь будут требовать результаты работы. Работы, за которую в строгом полувоенном государстве по головке не погладят.

Светлана, как наивный ребенок, в глубине души надеялась на чудо. Просила и молила Небо, чтобы все это когда-нибудь, закончилось. Невозможно жить и все время оглядываться, боясь, что тебя схватят за руку. Невыносимо трудно противопоставлять себя всему обществу, каким бы оно ни было. И каждый день выполнять то, что уже не прибавляет тебе положительных эмоций.

Светлана, обессиленная, буквально рухнула на диван. Ослабила пояс халата, поправила маленькую бархатную подушку и, свернувшись калачиком, улеглась, пытаясь отрешиться от всех волновавших ее проблем.

Она чувствовала рядом с собой опасность, животный страх перед сложившейся жизненной ситуацией. Она осознала, что настал тот в момент, когда ее будут использовать, как пушечное мясо, бросая на выполнение задания, которое в принципе для нее невыполнимо, к которому она не готова, и любой опрометчивый шаг в таком щепетильном деле грозит разоблачением и статьей «измена Родине – расстрел». Она даже не знала, как подступиться к выполнению этого задания. Для этого ей не хватало элементарных знаний, просто кругозора. От нее требовали предоставить доказательства, что специалисты института при разработке установок по очистке масла использовали патент английской фирмы «Альфа Лайт Брайзерс». Альберт, как показалось Светлане, прекрасно понимал, что задание ей не под силу. Это задача для команды академиков, и то, наверное, сразу не разберутся. А что может она прочитать в рулоне чертежей?! Хозяева надеются на ее обаяние, но и у него есть предел возможного. К тому же общеизвестно, когда человек задается какой-либо целью, судьба, будто нарочно создает преграды для ее выполнения. Более того, она начинает играть с вами в прятки, задавать веселые шарады и трудные для решения ребусы. Как будто заставляет доказывать ей, что вы достойны поставленной цели.

Хорошо если вы по жизни человек выносливый и терпеливый, но ведь, согласитесь, далеко не всем нравится тратить время и силы, подставляясь под удары судьбы. Светлана думала, что после знакомства с Альбертом, оставив, как ей казалось, все невзгоды позади, записалась в когорту баловней судьбы, у которых все в жизни происходит как бы само собой. При этом она совсем не отдавала себе отчета в том, что в жизни и судьбе человека не все решает его величество случай. И вот теперь, когда ее просили приложить усилия для достижения нужного результата, Светлана восприняла это как призыв к трудовому или даже героическому подвигу. Она неожиданно для себя, впервые за последнее время, почувствовала ущербность своей жизни, неустроенность и одиночество. Даже Альберт не казался теперь защитником в отношениях с ней, за внешней вежливостью и учтивостью, в нем обнаружилась не свойственная ему внутренняя напряженность. По интонации голоса, по беспокойным глазам можно было понять, что у него какие-то проблемы. Раньше ничего подобного она в нем не замечала. Напрашивался вывод, что хозяева стали недовольны его работой, а он в свою очередь это недовольство выплескивал на нее. Она поначалу терпела и, как могла, защищалась от его нападок, старалась шутить и уверять, что все будет сделано. Но время шло, нет, летело, а подвижек к решению поставленной задачи почти никаких не было. И вот уже она, возвращаясь после свидания с Альбертом, ощущала смертельный холодок, который мелкими мурашками бежал по спине.

Ей явно не повезло, как назло, главный разработчик и руководитель проекта Иван Иванович Назаров, хотя и работал в одном с ней секторе, но внимания на нее не обращал. Это был человек своеобразный, сочетающий в себе небывалое жизнелюбие, любовь к своей работе, к своей профессии, любовь к Родине и бесшабашный характер, неуемную энергию, которые проявлялись буквально во всем, что бы он ни делал. Он был из плеяды бессребреников и рьяных строителей равноправного общества. К тому же балагур и страстный любитель женщин. Но как обычно бывает у таких не ординарных людей, вкус у него тоже был своеобразным. Если он курил, то папиросы, раздирающие носоглотку. Если любил женщин, то женщин в полном понимании этого слова, с пышными телесами как спереди, так и сзади. К тому же предпочитая бальзаковский возраст.

Светлана, как только поступила на работу в институт и пришла на работу в свой сектор, сразу обратила внимание на крупного, высокого, с седоватой шевелюрой человека, большую часть рабочего времени простаивающего за кульманом. Присутствие в технологическом секторе конструктора само по себе создавало необычную обстановку. Вокруг него будто витала аура одухотворенности. Иван Иванович, обычно утопающий в грезах творчества, поворачивая в сторону коллег свою бычью голову, оставался к их приземленным проблемам безучастным. Он находился в полете творчества, и в такие минуты ему многое прощалось.

Светлане сразу захотела познакомиться поближе с добродушным чудаком:

– Иван Иванович, возьмите меня к себе в группу. Я буду хорошей ученицей.

Конструктор плотно сжал губы, посмотрел на чертеж, прикрепленный на кульмане, раздумывая над насущной задачей, потом стал часто моргать, будто и не слыша, вопроса. Затем выпятил вперед нижнюю губу, повернулся, посмотрел из-под густых бровей на Светлану и ответил:

– Светка, ты девчонка красивая, конечно, только не в моем вкусе. Я тощих не люблю.

– Так если надо, то я поправлюсь, Иван Иванович.

Иван Иванович, вновь возвращаясь из кратковременного творческого полета, направив карандаш к небу, лишь добавил:

– Вот с этого и надо начинать свой жизненный путь.

– Это почему же так категорично?

– Прости, – развел руками Иван Иванович: – Но я по жизни однолюб…

Так он всегда и говорил «прости», когда она обращалась к нему с вопросами. Пока, в конце концов, ей не надоело приставать к положительному отцу семейства, которого с истинного пути не могли сбить никакие соблазны.

Так они несколько лет жили и работали бок о бок, не обращая друг на друга особого внимания. Им не было дела друг до друга и от такого безразличия никому не было ни тепло, ни холодно.

Ну почему и зачем на ее пути стала эта непреодолимая скала? – думала Светлана. Эта глыба льда, этот дремлющий вулкан, который своим ровным, спокойным дыханием, напоминает об огромной энергии и силе, находящейся внутри него.

Светлане не давали покоя эти мысли Она не могла найти на диване удобную позу, не лежала, а мучилась. Нужно было сбросить этот истощающий здоровье груз, отвлечься, Светлана потянулась и взяла в руки любимый журнал мод. Полистала, как газету «Правда», но утешения не нашла. Выкройки и те напоминали чертежи. Она отбросила журнал в сторону. Вспомнила о сумочке. Принесла ее из прихожей, открыла и достала диктофон. Красивый, словно игрушка, он всегда радовал своим изяществом. Его просто приятно было держать в руках, а нажимать кнопки и приводить в движение магнитную ленту, получая чистый звук, настоящий восторг. Светлана перемотала ленту и включила звук:

– Есть… Только мы клали на них большой с прибором серп и молот!!!

Неудачный момент. Светлана выключила диктофон. Она и не собиралась эти записи озвучивать кому бы то ни было. Просто хотелось получить удовольствие от мысли, что больше такой вещи ни у кого нет. Но почему-то сейчас этого удовольствия не получила.

Взглянула в окно, за которым светило солнце. Светлый весенний день был полон жизни и радужных надежд. Слышался детский восторженный крик и смех. На косогоре два маленьких велосипедиста, пытались покорить, возможно, первую для себя вершину. Глядя на них, Светлана почувствовала, что просто сидеть в четырех стенах своей квартиры уже больше не может. Человек действия, к которому удача и везение приходят во время поиска, не должен сдаваться. Значит, нужно было идти и творить.

***

Глава 5

Рога для машины

В девять часов утра оперативное совещание в кабинете у начальника отделения научно-исследовательского института началось с сенсационного сообщения. Два сотрудника отделения, два ведущих специалиста с обширной научной тематикой Ярыгин и Усков собираются на три летних месяца покинуть институт, и на весьма выгодных условиях отправиться в экспедицию, и не куда-нибудь, а в пустыню ловить змей.

Такую информацию начальнику отделения в полушутливой форме, поглядывая в сторону своих коллег, подкинул начальник отдела электроники Потайчук Александр Андреевич. Сегодня ему как никогда нужно было отвлечь внимание начальства от насущных дел своего отдела. Честно говоря, с планом в отделе обстояло неважнецки. И дабы сгладить независящие от него шероховатости, Александр Андреевич нередко прибегал к подобного рода хитростям, превращая ответственное совещание в «клуб по интересам».

Два начальника отделов, девять начальников секторов, сидевшие в мягких кожаных диванах напротив начальника отделения повернули, головы и внимательно посмотрели на своего молодого коллегу, чьи подчиненные собирались в пустыню. Он лишь недавно защитил ученую степень и соответственно получил высокую должность начальника отдела нестандартного оборудования. Ему как новичку в обществе старожилов кабинетных баталий досталось место у самой двери.

– Как же так, Николай Валерьевич? – начальник отделения Василий Степанович Балашов, высокий, степенный, скуластый, поднял очки на лоб, удивленно округлил глаза и пристально оглядел подчиненных.

Николай Валерьевич бледный, засаленный кандидат наук, от неожиданности сжался в кресле. В своем дальнем углу, под лучами только что, будто на заказ, заглянувшего в комнату солнца, он оказался словно танцовщица на подиуме, впервые выступающая перед жадной до зрелищ публикой. Из-под толстых линз очков его голубые нервные глаза ловили каждое движение начальника. А руки непроизвольно стали теребить лацканы пиджака. Василий Степанович выпятил вперед нижнюю губу, неодобрительно потряс головой, отчего очки со лба съехали и упали на кончик носа. Он еще несколько минут задумчиво сидел, собираясь с мыслями, и, наконец, выдавил:

– Так у нас весь институт поедет змей ловить.

– Да, надо сказать, условия хорошие. Сто процентов зарплаты сохраняется, плюс каждая голова змеи сто рублей. А в пустыне змей о-го-го…, – Александр Андреевич условия изложил экспромтом, дабы развить тему. Проверять-то все равно никто не будет, а начальник отделения через пять минут обо всем забудет.

На некоторое время в кабинете воцарилось молчание. Смеяться или плакать? Пахать – пахали, картофель убирали, птичники строили, вот змей еще не ловили. В свете решения продовольственной программы все вполне правдоподобно.

Вероятность поездки специалистов в пустыню ни у кого не вызывала сомнений. Ярыгин и Усков работали в одном секторе, ведущими инженерами. Золотых рук мастера: в свободное от работы время ремонтировали автомобили. В тоже время имели написанные статьи, утвержденные НИИ авиационного приборостроения авторские свидетельства и заявки на изобретения. Правда, последние заявки явно противоречили ученой этике, и несколько смазывали общее солидное впечатление об авторах.

Дабы, пополнить копилку плановых ежемесячных заявок отделения на авторские изобретения Витя Ярыгин предложил легкой промышленности выпускать, по предложенным им эскизам, носки-перчатки в количестве не менее 1 миллиона штук. Прилагался также расчет годовой экономической эффективности, которая по самым скромным подсчетам должна была составить 500 тысяч рублей. При этом окупаемость затрат два месяца. В графе преимущества перед аналогами было написано: 1. Продукция гигиенична, утрачивается необходимость в закупке импортных лекарств, от грибковых заболеваний ног. 2. После первого этапа носки (либо по усмотрению владельца) предлагается напалечники носков отрезать, что позволит увеличить срок носки носков в два, а то и в три раза.

Усков предложил медицинской промышленности изготавливать универсальное кресло-лавку, позволяющее процедуру очистки кишечника, то есть клизму, проводить десяти пациентам одновременно. Расчетный экономический эффект при запуске в серию 5 тысяч экземпляров составлял 10 тысяч рублей, окупаемость 12 месяцев. Цель изобретения: сокращение времени процедуры, и организация рабочего времени медперсонала.

Начальник отделения вызвал одного, затем другого шутника, пожурил и заявки оставил себе на память…

– Да.

Василий Степанович неодобрительно сжал губы.

– Николай Валерьевич, выясните, все, что касается отъезда, и проведите беседу, – на слове «беседу» он сделал ударение на последнем слоге. И после некоторого раздумья добавил: – А то мы так без специалистов останемся.

После того, как Александр Григорьевич Кридин услышал данную информацию, лицо его невообразимо вытянулось, отчего заметно поглупело. Он очень внимательно слушал Анатолия Андреевича, тщательно перерабатывал данную информацию, и прикидывал, какая же может быть производительность, то есть, сколько змей можно поймать за день? Кридин еще даже не представлял себе, насколько это сложно, но цифра 100 первой высветилась в голове. После того, как он в уме перемножил 100х100, цифра вознаграждения, для советского инженера получилась не реальная. При таком раскладе можно всю жизнь змей ловить. Никто бы тогда не работал. Поэтому, чтобы приблизиться к реальности пришлось один нолик в уме убрать. Тысяча рублей в день… – Александр Григорьевич задохнулся, как от недостатка воздуха. А еще реальнее: одну змею – до обеда, другую после – если уж совсем будет жарко. Двести рублей в день, шесть тысяч в месяц плюс сто пятьдесят рублей средне сдельной зарплаты. За три месяца без малого девятнадцать тысяч рублей заработка. Александр Григорьевич посмотрел на своего начальника отдела – блатного алкоголика, который, опаздывая на совещание, втиснулся и сел рядом с ним. «Да пропади ты здесь пропадом», – подумал Кридин и поморщился от сшибающего в нос винного перегара. У него учащенно билось сердце от внезапно появившихся перспектив. Вот это цифра… Конечно, надо отдать долги. В первую очередь тестю с тещей… Хотя все, что они давали – давали в первую очередь своей дочери и на безбедное существование бабушки. Доброй и отзывчивой, но не в меру любопытной и всегда с особым мнением – бабы Яги… Поэтому хрен вам. И всем остальным… Купить… Что купить? Тут не только на новую машину и кооперативную квартиру. Здесь и на мебель, и на дачу хватит сполна…

– Александр Григорьевич, как у Вас обстоит дело с договором? – Василий Степанович посмотрел поверх очков.

От неожиданности Кридин вздрогнул:

– Заключаем, Василь Степанович. Заключаем…

– Что значит заключаем?

– Протокол разногласий пришел, Василий Степанович. Новый договор готовить будем, – отчеканивал заранее заготовленные слова Кридин. Ни о каких производственных делах он думать уже не хотел, не хотел тратить время на это ежедневное, бесполезное, рутинное мероприятие. Его разум целиком и полностью захватила новая идея, сулящая небывалую прибыль, высокий уровень жизни, а значит иное мироощущение и соответственную житейскую философию.