Мышка из Мышкина и величайшее ограбление банка, которого никогда не было

Мышка бережно сложила письмо и поместила его в сумочку рядом с адресом Храброго Медведя.

На следующий день рано-рано, задолго до рассвета, Голубь (в парадном костюме, с галстуком-бабочкой), Медведь и Крольчиха пришли к дому Мышек.

– Пора, – сказал Николай, захлопав крыльями. – И, кстати, должен заметить, что второй чемодан придётся оставить здесь. Я всего лишь голубь, а не самолёт!

Марусе пришлось перебрать весь багаж. Как же трудно было решить, что понадобится в дороге! Хорошо, что на помощь пришла бабушка со своими дельными советами. Наконец всё было окончательно уложено, Николай и Маруся были готовы отправиться в путь.

– Погодите! – воскликнула бабушка. – Погодите! Присядем-ка, чтобы дорога была лёгкой! Это такая народная примета!

Все засуетились, сели кто куда. Помолчали несколько секунд. Марусе страшно не терпелось уже поскорее отправиться в путь, но как пренебречь традициями, тем более народными!

– Ну, с Богом! Возвращайтесь скорей!

В конце концов, после ещё одной щедрой порции объятий и поцелуев на прощание, а также финальных инструкций на дорожку от бабушки, Михаил Иванович помог Марусе забраться на спину Голубя.

Река Волга торжественно катила тёмные воды к югу. Маруся, зажав чемоданчик в одной лапке, ухватилась другой покрепче за перья Николая.

– Полегче! – воскликнул он. – Полегче! Лучше держись за ремешок от бабочки, только не порви, она самая моя любимая, концертная!

Они взлетели. У Мышки захватило дух – как прекрасно было ощущение полёта, как необычно! Поборов лёгкое головокружение, Маруся подумала: «И повезло же птицам, что они умеют летать! Это же очень здорово – они поднимаются так высоко, что сразу видят мир во всей красе!»

Снизу, освещенные светом уличного фонаря, им махали на прощание бабушка-Мышь, Крольчиха и Медведь. Чем выше поднимались Голубь с Мышкой, тем меньше становились фигурки внизу. Слеза одновременно восторга и грусти скатилась по щеке Маруси и затерялась в её усиках. Скоро город Мышкин совсем скрылся из глаз.

«Тихо, как тихо в небе!» – подумалось Марусе. И только свежий ветер шептал в уши: ши-и-и-и-и-ш-ши-и-ш-ши-и, лети-и-и-и-им…

Через поля, через леса… И вот наконец Москва! Внизу скользили бесконечные потоки автомобилей и людей. Лавируя между высоченными зданиями, Николай с Марусей пролетали совсем близко с окнами, сквозь которые можно было видеть, как разные люди и звери просыпались, делали зарядку, завтракали, спеша на учебу или работу.

Москва! У Маруси закружилась голова.

– Я вижу Кремль! Какой он древний! И сколько же у него башен? Раз, два, три…

– Двадцать! – повернув голову к Марусе, прокричал Голубь. – И все разные: маленькие и большие, круглые и квадратные!

– А как сияют на них рубиновые звёзды!

– Да, знаешь, они ещё указывают направление воздушных потоков! Как флюгер, поворачиваются туда, куда дует ветер.

– А это знаменитые куранты? Главные часы всей России! – захлопала в ладоши Мышка.

Бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом! – пропел репетир[2 - Репетир – специальное устройство в часах, которое с помощью звуков сообщает, который час.] на Спасской башне.

Лента Москвы-реки через весь город витиевато спускалась с северо-запада на юго-восток. Вдоль Кремля, дальше вниз, к Нескучному саду.

Садовое и Бульварное кольца, словно кольца планеты Сатурн, кружились в бешеном ритме, принимая на себя и разводя по вытекающим улицам и улочкам многочисленные потоки разноцветных машин, автобусов, спешащих по тротуарам людей.

– Вот моя альма-матер[3 - Alma mater – латинское слово, которым раньше называли учебные заведения, обычно университеты.]! – почти пропел воодушевлённый Николай и стал резко снижаться. Мышка, на несколько секунд почувствовавшая себя в невесомости, еле удержалась, чуть не сорвав с голубя бабочку.

– А-а-а-ах!

И вот наконец под ногами твёрдая почва. Поправив очки и покрепче затянув ремешок на сумочке, Маруся огляделась вокруг.

Они оказались в сквере, с трёх сторон зажатом большим зданием жёлтого цвета. Напротив главного входа на высоком мраморном постаменте сидел в медном кресле медный человек, опираясь одной рукой о пюпитр, а другую вдохновенно отведя в сторону.

– Московская консерватория! – торжественно продекламировал Николай. – Под сенью сих дерев учился я когда-то! – заговорил он почти что стихами. – А это многоуважаемый Петр Ильич Чайковский – один из величайших композиторов мира!

И с этими словами, потянув Мышку за лапку, поспешил к памятнику.

На плечах маэстро, на коленях, под ногами толпились голуби – сизые, белые, коричневые. Все они шумно ворковали. Шёл ежегодный Всеголубиный конгресс музыкальных теоретиков.

– Ах, мы опоздали, – занервничал Николай. – Выступления назначены на девять, а уже половина десятого!

На голове памятника важно разгуливал солидного размера голубь. Весь серый, с белой манишкой. Под крылом у него был зажат портфель с важными документами: протоколом заседаний, списком выступлений и так далее. Это был председатель. Он заканчивал свою речь.

– …Музыкальная теория – это теория музыки, музыкальные теоретики – это теоретики музыки, – многозначительно объявлял он весьма очевидные вещи. – Семь нот – это три кита[4 - Обычно так говорят, когда что-то является основой основ или опорой чего-то. В древности некоторые народы считали, что Земля плоская и держится на трёх китах, которые плавают в безбрежном мировом океане. То есть эти киты и являлись опорой мироздания. Отсюда образовался фразеологизм «три кита».]! – вдохновенно провозглашал выступавший. Слушатели суетились, кружились на месте и одобрительно хлопали крыльями.

Мышка плохо разбиралась в теории музыки, поэтому очень скоро ей стало довольно скучно. Она решила не терять времени и поскорее отправиться на поиски железнодорожного вокзала. Николай был слишком увлечён происходившим и позабыл о том, что собирался её проводить. Ох уж эти музыканты! Маруся вздохнула, но не стала его отвлекать.

Взглянув ещё раз на памятник великому композитору, Маруся поймала себя на мысли, что выражение лица у Чайковского было весьма хмурое – казалось, что он был крайне недоволен тем, что председатель конгресса бесцеремонно водрузился у него на макушке. Впрочем, птицы – это удел всех памятников, поэтому приходилось терпеть.

Глава 4. Новые знакомые

Маруся растерянно стояла на огромной площади, посреди спешащей куда-то многоногой толпы, и чувствовала себя очень одинокой – просто маленькая мышка с маленьким чемоданчиком. Рёв моторов, гул голосов буквально обрушились на неё.

Неожиданно запахло свежеиспечёнными булочками, корицей и миндалем. Запах исходил из небольшой кофейни на другой стороне площади. Маруся, сразу вспомнив гостеприимный дом Михаила Ивановича, решила туда зайти и передохнуть.

Сидя за изящным столиком у окна и наслаждаясь свежим ароматным кофе, Маруся смотрела на суетившихся на улице людей, светофоры, машины. Даже деревья, как ей показалось, куда-то рвались. Глядя на город сквозь оконное стекло, Маруся подумала, что она смотрит немое кино. И ей очень не хотелось никуда выходить. В кафе было уютно, тихо и приятно пахло булочками.

Вдруг Маруся увидела маленькую девочку, которая шла с мамой по бульвару. У девочки был воздушный шарик. Она заметила Марусю и широко ей улыбнулась. Мышка помахала ей лапкой, девочка помахала в ответ. При этом верёвочка, за которую был привязан шарик, выскользнула из её ладошки, и шарик стал стремительно подниматься ввысь. Выше деревьев, выше купола храма, прямо к солнцу. Вместо того чтобы расплакаться, как сделали бы, возможно, большинство детей на её месте, девочка ещё раз улыбнулась Марусе, пожав плечиками. Дескать «пусть себе летит, может, он к кому-то торопится». Мышка проследила за полётом шарика, пока он окончательно не скрылся в облаках, глубоко вздохнула и, почувствовав себя гораздо увереннее, сказала себе: «Пора!» Выйдя к проезжей части, Маруся растерялась. Куда теперь? Как ей разобраться, где находится вокзал? Прохожие не обращали на неё никакого внимания. В Мышкине обычно даже незнакомые люди здоровались друг с другом, но здесь всё было иначе. Все спешили куда-то, и ей неловко было беспокоить их своими вопросами. Вдруг она заметила сидевшую на скамейке Кошку, лениво покачивавшую хвостом. Мышка облегчённо вздохнула. Вот её, кажется, можно спросить! Маруся приблизилась к скамейке. Кошка прищурилась и в ожидании замерла.

– Доброе утро! Я прошу прощения за беспокойство, но не могли бы вы мне помочь? – очень вежливо обратилась к ней мышка. – Мне надо попасть на вокзал. Подскажите, пожалуйста, дорогу!

Кошка едва заметно усмехнулась, и усики у неё мелко задрожали.

– Какой же вокзал вам нужен? В Москве есть десяток вокзалов, откуда поезда отходят в разные стороны света. Есть Казанский, Ленинградский, Ярославский, Павелецкий, Белорусский, Киевский, Курский и так далее, – с гордостью перечислила Кошка. – А скоро будет ещё больше! Куда вы держите путь?

– Столько вокзалов – вот это да! – удивилась Маруся. – Сложно представить в таком случае, сколько же в Москве автобусных остановок! Мне нужно ехать в Берлин. Значит, для этого нужен Берлинский вокзал?

– Да нет, такого в Москве нет, – лениво произнесла Кошка, – поезда в Берлин отходят от Белорусского вокзала.

– А как мне туда попасть?

Кошка задумчиво облизнулась и промолвила нежно:

– Дорогая, зачем так спешить, давайте позавтракаем для начала!

Маруся уже собиралась согласиться, как вдруг её сильно потянула за лапку пробегавшая мимо Городская Мышь.

Городская Мышь строго взглянула на Кошку и буквально прокричала: