Его наваждение

– Какого, собственно… – запнулась, сдержав все красочные эпитеты, вертевшиеся на языке.

Я же воспитанная девочка, а воспитанные девочки не ругаются, как прорабы на стройках.

Сделала глубокий вдох, в попытке словить «дзен», мысленно сосчитала до десяти и только хотела начать «интеллигентный» разговор, как горло сдавило спазмом, и я стала задыхаться. Сердце стучало так быстро и так громко, что мне казалось, оно сейчас просто выскочит из груди. Голова пошла кругом, меня качнуло, и в попытке удержать свое тело в вертикальном положении я неуверенно взмахнула руками, цепляясь за дверцу холодильника. Но та оказалась неудачной опорой, ее повело в сторону, а вместе с ней и меня. Босые ноги скользнули по мокрому деревянному полу, и я, словно корова на льду, стремительно приближала встречу моей пятой точки с жесткой горизонтальной поверхностью.

Неожиданный грохот разнесся по просторному помещению.

Нет, это не я распласталась в районе плинтуса. Это с грозным чертыханьем Даниил водрузил на кухонный островок свою поклажу, а затем его сильные руки поймали мое бренное тельце, совершавшее акробатический полет, недалеко от пола, между столом и раскрытым холодильником. На мгновение мы зависли в какой-то сюрреалистической позе: я – внизу, почти лежа, мужчина – сверху, нависая надо мной грозной скалой.

Вдох… Выдох… Дыхание сбивается…

– Держись крепче, воробушек, –еле слышно, с толикой превосходства и искоркой игривости в потемневших глазах прошипел мой спаситель, и я только сейчас заметила, с какой силой вцепилась пальцами в ткань его футболки.

Глядя на него широко распахнутыми глазами, ловила ртом большие глотки воздуха, с силой проталкивая его в легкие. Перед глазами стоял легкий туман, и голова ничего не соображала. Все словно поставлено на самый медленный режим кинопоказа, а еще отчего-то мне стало так жарко, что щеки запылали. Тело покрылось мурашками.

Его глаза были так близко, его дыхание опаляло ставшую чувствительной кожу. Завораживающий взгляд пьянил, обволакивая тьмой неизведанного и лишая остатков разума.

Непроизвольно потянулась навстречу, продолжая цепляться за его футболку. Губы скользнули по колючему от щетины подбородку и столкнулись с жесткой линией рта. Несмело провела языком по нижней губе, словно сапер на минном поле, действуя медленно и с опаской. Гортанный рык волной пронесся по оголенным нервам.

Меня, как пушинку, подкинуло вверх, и спустя мгновение я была усажена на столешницу кухонного островка. Ноги широко раздвинуты, и крупная фигура вклинилась между ними, словно ледокол во льдах Арктики. Горячие ладони прошлись по телу, обжигая спину, путаясь в волосах на затылке. Секунда упоительного зрительного контакта, в котором я тонула, как в волнах бушующего океана, – и жаркий поцелуй прервал мое затяжное падение в бездну.

Настойчивые губы порабощали мои, язык заводил дикие пляски, а сама я горела огнем изнутри, задыхалась в умелых руках Даниила и плыла, плыла, плыла…

– Сладкая вредина…

Шепот над самым ухом, влажная дорожка из мимолетных поцелуев вниз, по шее к ключице и дальше. Миниатюрная чашечка купальника сдвинута в сторону. Большая ладонь так естественно заменила ее, чуть сдавив упругое полушарие.

Стон сорвался с приоткрытых губ, а голова запрокинулась в желании открыться и чувствовать его руки, его губы, его всего везде.

– Пошли в кроватку, куколка. – Это было не предложение, а почти приказ с неприкрытой самоуверенностью, и широкая ладонь решительно скользнула под мокрую ткань трусиков. – Скрасим наше совместное пребывание здесь необузданным сексом, ты вон какая горячая крошка! – Его пошлые слова и действия умелых пальцев ушатом ледяной воды смыла с меня туман зачарованности.

Я размахнулась, но запястье обожгло стальным захватом, и взгляды наши вновь скрестились, но в них пылал уже другой пожар.

– Да пошел ты, хам невоспитанный! – Отпихнула его свободной рукой и соскочила со стола.

Дура! Какая же я дура! Идиотка!

– Пусти! – Я попыталась выдернуть руку, все еще находившуюся в плену его крепкой ладони. – Хамло! Иди к своей Молли и…

Продолжать не стала, лишь гневно дышала и метала в Даниила молнии ненависти.

Не разрывая нашего зрительного контакта, он медленно разжал пальцы и, ухмыльнувшись, отступил на шаг. Весь его вид сытого кота, загнавшего мышку в угол, говорил о том, что Даниил плевать хотел на мои злобные нападки. Если бы он захотел, то получил бы желаемое и я сейчас уже лежала бы, распластанная, под ним.

– Не дождешься! – беззлобной змейкой прошипела ему в лицо и ринулась опрометью из кухни.

Я чуть не растянулась на лестнице, чудом успев ухватиться за перила. Стремглав взлетела по ступеням хреново запущенной ракетой, спотыкаясь и беспрерывно чертыхаясь.

– А как же ужин, мелкая?

– Смотри не подавись! – крикнула, притормозив на последней ступеньке, и с грохотом закрыла дверь в свою комнату.

«Ненавижу! Сволочь! Кобелина! Дура я! Ох, какая же я дура!» – билось у меня в голове.

ГЛАВА 6

АРИНА

Несколько часов я беспокойно ворочалась в кровати, словно рыба, выброшенная на горячий песок. Сминая простыни и комкая тонкое покрывало, то проваливалась в тягучую пучину тяжелого морока, то выныривала из нее, не разбирая, где сон, а где явь.

В минуты тягостного бодрствования я бичевала себя за глупость, мысли роились в голове, терзая воспаленное сознание, но больше всего я мысленно кляла главного виновника всего произошедшего, посылая на голову этого самонадеянного гада все известные мне кары небесные.

Скотина самодовольная! Это же надо было так!..

Обессиленно металась по постели, обливаясь липким потом, а от голода желудок сводило болезненным спазмом так сильно, что к горлу подкатывала легкая тошнота. Мой показательный демарш из кухни сделал хуже только мне – и физически, и морально. Но оставаться в кухне рядом с Даниилом, делить с ним ужин после того, что между нами было, после моего нравственного падения, после его откровенных слов было выше моих сил.

Я и так чувствовала себя так, словно меня окунули в грязь. Пока бежала по лестнице, не разбирая ступеней, желала скорее избавиться от этих мерзких ощущений, а как только влетела в комнату, скинула с себя купальник и брезгливым движением зашвырнула его в мусорку. Ринулась в ванную и, стоя под горячими струями успокаивающего душа, хлеставшими по дрожавшему от избытка эмоций телу, растирала жесткой мочалкой уже порядком покрасневшую кожу. Хотелось смыть с себя его прикосновения, а затем, забравшись в кровать, укрыться с головой и провалиться в объятия безмятежного сна.

Но ничего не вышло: фантомные ощущения напористых ласк Даниила не давали покоя, и даже дуновения прохладного ветра, несмело проникавшего в комнату сквозь приоткрытое окно и приносившего с собой запах ночного моря, не в силах были остудить жар, опалявший мое тело, лишавший рассудка и не дававший забыться.

Откинув в сторону покрывало, решительно поднялась с кровати и снова пошла в душ. Ополоснувшись прохладной водой, сменила влажную сорочку на пижамные шортики и топ на тонких лямках. «Если не удается заглушить нравственные терзания крепким сном, стоит тогда попробовать подавить хотя бы гастрономический голод», – решила я и, аккуратно приоткрыв дверь своей комнаты, выглянула в коридор.

Тишина плотным коконом окутывала пространство, а ночная темнота загадочно подсвечивалась лишь серебристыми лунными дорожками. Неслышно, на цыпочках прошла до лестницы. На миг замерла, прислушавшись, но только стук моего собственного сердца был гулким аккомпанементом этой ночной вылазки за провиантом.

Почти не дыша, спустилась по ступеням вниз и, как иностранный шпион, прошмыгнула в кухню, плотно прикрыв за собою дверь. Вспоминая объемный пакет, принесенный Даниилом, втайне надеялась на более сытный улов в отличие от полусухого куска острой пиццы. От воспоминаний о ней меня даже передернуло.

Шаг, другой… Нащупала на стене выключатель, щёлкнула одной из клавиш, и теплый свет точечных бра, разбросанных по периметру рабочей поверхности, залил пространство. Втянула носом воздух, пропитанный аппетитами запахами, и двинулась по следу, как собака-ищейка. На плите стояла глубокая сковорода, накрытая стеклянной крышкой. Приподняла ее, и рот моментально наполнился слюной от исходившего запаха еще не остывшего ризотто с морепродуктами.

– М-м-м-м! – простонала я, прикрыв глаза, и сунула нос в сковороду. – Если это на вкус также офигительно, я расцелую повара! – искренне восхитилась, небрежно бросив обещание в пустоту.

Не опуская крышки, покрутила головой в поисках ложки, но кухня блистала идеальной чистотой и порядком: видимо, экономка все же посетила дом, наверняка и ужин ее рук дело. С легким вздохом отступила от заманчивого сытного блюда и, открыв ближайший ящик победно улыбнулась, увидев то, что искала. Ловко схватила самую большую ложку и тут же зачерпнула ею рассыпчатый рис. Пританцовывая на носочках, потянулась и с жадностью сунула в рот вожделенную порцию съестного.

– О, да-а-а-а! – прошамкала я с набитым ртом.

На вкус это было еще лучше, чем на вид и запах, вместе взятые. Сладко зажмурилась и медленно-медленно пережевывала таявшую на языке пищу. Желудок довольно заурчал, требуя продолжения банкета.

Отложила крышку и потянулась к шкафчику, в котором стояли тарелки. Минимальная сервировка позволит насладиться блюдом в полной мере.

– И для меня тарелку достань, – раздался за спиной негромкий, полусонный мужской голос.

Я застыла подобно нерукотворному изваянию, даже дыхание прервалось на вдохе. Дрожь пробежалась по телу, но я постаралась взять под контроль нахлынувшую бурю противоречивых эмоций. С трудом сглотнула испуг, застрявший в горле колючим комком, и почти через силу, громко выдохнула. Мысленно сосчитала до десяти и все-таки закончила начатое. Глубокая керамическая миска оказалась в моих руках, целая и невредимая. Крепко сжала ее, чтобы, не дай Бог, это тяжелый, неплохо летавший снаряд не оказался на голове одного самовлюбленного мужика.

Помедлила пару секунд, а затем потянулась за второй. Игнорировать Даниила все равно не получалось, а портить себе настроение не хотелось. Хотелось есть, и очень сильно. И это было первостепенной задачей. Поэтому я молча, не обращая на него никакого внимания, поставила тарелки на стол, достала вилки и заглянула в холодильник, надеясь найти там салат или хотя бы то, из чего его можно было бы сделать, рассудив, что коль скоро здесь была экономка, то и продуктовый провиант должен быть пополнен.

Я не ошиблась: на пустовавших совсем недавно полках появился сыр, колбасная нарезка, кусок мяса и что-то еще в небольших баночках. В отсеке для овощей нашла то, что можно превратить в салат.

Мне просто жизненно необходимо было чем-то занять себя, лишь бы не сталкиваться с Даниилом около плиты, к которой он подошел, после чего без суеты стал наполнять наши тарелки едой. В полном молчании мы в четыре руки сервировали стол. Даниил неторопливыми и четкими движениями резал хлеб – пышную круглую булку, источавшую аромат свежайшей выпечки, я немного суетливо кромсала зеленые листья рукколы и делила на половинки маленькие помидорки, чтобы затем все это сбрызнуть душистой салатной заправкой на оливковом масле с букетом трав.

После, так же не произнося ни звука, мы расположились за столом друг напротив друга и принялись с упоением поглощать наш поздний – очень-очень поздний – ужин. Или это уже можно было считать ранним завтраком? Часы на полочке над плитой мерно отстукивали три часа ночи.