Двугривенный

Двугривенный
Народное творчество (Фольклор)

«Бывали-живали в селе два богача: Иван, по прозванью Тугой Карман, и Фома Большая Крома, да нравные оба, упрямые такие – просто беда. Иван любил взаймы брать – хоть у него и своих денег куры не клевали, – а отдавать страх не любил. А Фома охоч был перед людьми величаться, взаймы давать – только чтоб долг ему непременно в срок отдавали…»

Народное творчество

Двугривенный

Бывали-живали в селе два богача: Иван, по прозванью Тугой Карман, и Фома Большая Крома, да нравные оба, упрямые такие – просто беда. Иван любил взаймы брать – хоть у него и своих денег куры не клевали, – а отдавать страх не любил. А Фома охоч был перед людьми величаться, взаймы давать – только чтоб долг ему непременно в срок отдавали.

Раз идут они вместе по улице и попадается им нищий, старый старичок: «Подайте, – просит, – православные, Христа ради!» Фома Большая Крома, чтоб пред Иваном Тугим Карманом повеличаться, вынул гривенник и подал старику. Иван говорит: «Эх, сват, подал бы и я убогому, да мелких нет; дай-ка взаймы до завтра двугривенный». Дал ему Фома двугривенный взаймы до другого дня.

Наутро приходит Фома к должнику за двугривенным. Иван давай хлопотать: «Эй, – кричит, – жена! Что в печи, все на стол мечи! Гостя дорогого угощаю». Наставил всего, угощает, слова Фоме о долге сказать не даст. Отлично угостил – может, не один целковый угощенье стоило, – проводил гостя с почетом. Так Фоме о двугривенном и заикнуться не удалось.

Еще дня через три пришел Фома за долгом, – опять та же история: угощает его Иван, хлопочет, все от разговора о двугривенном отводит. Наконец, Фома улучил время. «Что же должок-то, – говорит, – отдашь что ли, сват?» – «Ох, сватушка, никак сейчас не могу: копейки в доме мелкой нет».

Ходил-ходил Фома за долгом – не отдает Иван двугривенного: все мелочи нет. Надоело это Фоме, хоть и угощает его должник отлично. Получу же, думает, долг! «Вижу я, сват, что мелкими ты очень беден, – говорит, – завтра приду принесу мелочи на сто рублей – со всякой, значит, бумажки у меня сдача будет». А Иван Тугой Карман говорит себе: «Ладно, хоть ты что хочешь делай – не отдам двугривенного».

На другой день встречает Фому Иванова жена. «Ох, – плачет, – сватушка! Горе-то у меня какое: ведь муж сейчас помер». Ишь ты, думает Фома, на какие штуки пускается, чтоб двугривенный зажилить!.. «Жаль приятеля, – говорит. – Ну, давай, я за мои деньги послужу ему, хоть грешное тело его обмою». Схватил чугун с горячей водой и давай свата ошпаривать. Иван насилу терпит, а все лежит, только морщится да ногами дрыгает. «Дрыгай, не дрыгай, а двугривенный мне отдашь», – говорит Фома. Обмыл свата, снарядил как надо. «Ну, хозяйка, – говорит, – надо покойника в церковь несть, я по нем буду псалтырь читать». Снесли Ивана в церковь, поставили. Фома читал псалтырь, читал, надоело ему – он и лег в уголке.

Ночью идут мимо церкви воры-разбойники; увидали, что церковь не заперта, и зашли в нее, чтобы добычу между собой разделить – только что они богатого генерала обворовали. Все разделили, осталась одна сабля, вся золотом с самоцветными камнями обложенная. И завели воры между собою спор, шум, крик подняли. Фома проснулся, услыхал, что в церкви делается, как вскочит да закричит: «Чего спорите? Кто мертвого, что здесь лежит, сразу пополам разрубит – того и сабля!» Батюшки!.. Какой переполох пошел: Иван испугался, что его рубить будут, вскочил; разбойники и Фомы-то перепугались, а уж как Иван вскочил, так совсем от страха чуть живы – и кинулись бежать со всех ног.

«А, ожил, сват! – говорит Фома. – Ну-ка, давай посмотрим, что нам воры оставили?» Смотрят, а на полу куча золота, серебра – вся воровская добыча… Сели около нее Фома с Иваном и давай делить. Разделили. «Ну, сват, отдавай теперь двугривенный», – говорит Фома. А Иван Тугой Карман заприметил, что один из воров подкрался к окну и заглядывает, чтоб узнать, кто это их испугал… Как заревет Иван страшным голосом и кинулся на разбойника. Тот бежать, только шапка его у Ивана осталась.

«На, сват, шапку за двугривенный, – говорит Иван Фоме. – Пусть не по-твоему и не по-моему будет. А все-таки денег-то я тебе не отдал!..»