Эвенкийские сказки. Сборник

Его тоже лечат, и он стал таким, каким был раньше.

– Теперь души друг друга поищем, приведем – пусть договариваются.

Бегалтукон и говорит:

– Когда спустишься на Среднюю землю, на устье пяти глубоководных рек есть большой плес, спустись в самую середину его, в самую глубину, там плавает множество гальянов. Там есть самый маленький серебряный гальян, догони, поймай его и принеси. Подумав пятеро суток, прицеливаясь десятеро суток; пусти стрелу, сказав: "Вернись с вестью на тетиве, с гостинцем на кончике острия".

Когда выстрелил, внизу раздался плеск воды, зашумевшей, как сильный гром. Тывгунай потерял сознание. Та стрела быстро вернулась, неся душу Тывгуная. Тывгунай-молодец попытался ее отнять, но стрела разве уступит ему, отдала своему хозяину.

Потом запел Тывгунай:

– Когда поднимешься по течению трех глубоководных рек, пройдешь истоки и придвинутся к ним горы, на самой середине вершины найдешь огромную лиственницу с девяноста девятью отверстиями. Ее расщепи, как труху, из тех девяносто девяти отверстий вылетят девяносто девять ласточек, из них выше всех полетит маленькая ласточка, поймай и приведи ее.

Десять суток целился прочным луком, сделанным из сердцевины дерева, пять суток думал и, сказав: "С вестью на тетиве, с гостинцем на кончике острия вернись", – пустил стрелу. Та сорвалась с шумом, словно сверкнула яркая молния. Спустя некоторое время стрела прогремела подобно сильному грому, попала в лиственницу с девяносто девятью отверстиями и пронзила ее, расщепив как трухлявое дерево. Бегалтукон тоже несколько раз терял сознание.

Вдруг видят, как далеко-далеко, под самой нижней кромкой неба, летит ласточка, за ней прямо летит стрела. Уже приближаются к отверстию Верхней земли, вот-вот улетит ласточка. Тывгунай-молодец вспомнил о наперстке, бросил его в сторону отверстия, и отверстие плотно закрылось. Ласточка влетела в наперсток, стрела поймала ее и принесла.

Бегалтукон попытался отобрать свою душу, но стрела хозяину своему отдала.

– Ну, теперь никто из нас не победит, помиримся, не будем биться, поменяемся своими душами, вы езжайте домой, – говорит Бегалтукон.

Парни взяли с собой мать с отцом, вернулись на Среднюю землю, славно зажили, говорят. Тывгунай-молодец женился на девушке, отдавшей ему свой наперсток, а Чолбон-Чокулдай взял в жены дочь хозяина богатого стойбища, и они очень хорошо жили.

http://mirckazok.ru/ (http://mirckazok.ru/)

УЛТАН

Давно это было, говорят. Большое стойбище рода Оёгир располагалось тогда в верховьях рек Вилюя и Оленек.

Жил в этом стойбище один мальчик. С утра до вечера он только и делал, что передразнивал своих родителей и всех других людей: что они скажут – он повторяет. Спрячется где-нибудь в лесу или на берегу и ждет. Он всех видит, а его никто не видит. Заплачет в стойбище ребенок или заговорит охотник с женщиной, или залает собака – он издали начинает передразнивать ихними голосами.

И птиц в тайге передразнивал, и зверей.

Поймать его хотели, на самых быстрых оленях гонялись за ним, но не смогли догнать: так быстро он убегал от людей.

Измучились с ним родители, а что делать, чтобы он не дразнил людей, они не знали.

Однажды Хэвэки узнал, как этот мальчик досаждает людям, и говорит:

– Пусть этот мальчик навсегда уйдет в тайгу. Пусть он там будет забавой для ребятишек и одиноких людей. И никогда к стойбищу близко пусть не подходит и людям не показывается.

Услышал мальчик такой наказ Хэвэки, убежал в тайгу и навсегда жить там остался. С того дня его никто не видел, а только издали слышат.

Он и сейчас живет в тайге или в скалах сидит, или на берегу в кустах прячется. И еще громче повторяет голоса людей, крики зверей и птиц.

Ребятишки очень любят с ним разговаривать. Подойдут к реке или к лесу и зовут его. Он сразу откликается, но близко не подходит.

За это люди прозвали его Ултан (Эхо).

Говорят, так у эвенков родилось эхо.

http://mirckazok.ru/ (http://mirckazok.ru/)

УМНА

(предание)

Много лет тому назад, в старину, близ речки Киды, впадающей в Котуй, жил тунгус из рода Ельдагир, по имени Умна. Имел он жену и подростка-сына, по имени Уюльгу.

Жила семья очень бедно. В те времена у тунгусов не только не было оленей, но не было почти совсем ни ружья, ни лыж. Он был очень беден. Единственно, что он имел в своем распоряжении из средств для пропитания, это – удочки. Уженьем рыбы семья Умна только и кормилась. Удили все трое в разных концах озера. Зимой прорубали проруби и в них и удили, а чтобы было где погреться, разводили тут, у проруби, костер. Так и жили они, перебиваясь кое-как: когда поймают какую-нибудь щучку, другую – поедят, а когда так и вовсе не поймают – и сидят голодом. Жили, жили они так, только Умна стал замечать, что у жены что-то совсем перестала ловиться рыба.

– Что за оказия? – думал он.– Ловилась прежде у старухи рыба, а теперь что ни день, то она возвращается с пустыми руками.

Ломал, ломал Умна над этим голову и надумал осмотреть прорубь, в которой удит жена. Задумано – сделано. Осмотрел он без жены ее прорубь и видит, что там, на дне озера, лежат рыбьи кости.

– Ну, сынок, видно, старуха решила уморить нас; должно быть, она тут же, у проруби и ест добытую рыбу, так как там, на дне озера, лежат рыбьи кости, – говорит он после этого сыну.

На другой день он отправил сына одного, а сам сказал, что придет потом. Сын ушел, но скоро услышал за собой крик.

– Ну, видно, отец убил мою мать,– подумал он, однако не остановился и пошел дальше.

Скоро видит он – идет отец, волоча за собой на веревке весь свой домашний скарб, нагруженный на оленью шкуру.

–

Ну, сынок,– сказал Умна, подойдя в Уюльгу,– я убил твою мать; она, оказывается, одна, без нас, съедала всю наловленную ею рыбу. Пойдем отсюда, все одно, где умирать.

Сказав это, Умна пошел дальше, а сын за ним. Шли, шли они и вышли на одно озеро, где оказались старые человеческие следы. Остановился здесь рыбак и говорит сыну:

–

Что ж, поудим тут!

И, разойдясь в разные стороны, они ста л и удить. Спустя некоторое время Умна заметил на другом конце озера человека, который начал подкрадываться к нему. Это был турильский тунгус, рыбачивший здесь, по имени Кинашкан. Он действительно заметил Умну и начал к нему подкрадываться. Увидев, что незнакомец к нему подкрадывается, Умна тотчас же разделся, положил свое платье у проруби, наподобие сидящего человека, нахлобучил на него свою шапку, а сам спрятался под яр, в том месте, где должен был выйти подкрадывающийся человек, и стал ходить. Скоро Кинашкан действительно, вышел на него, не подозревая, что у проруби: пустое чучело из платья. Как только он появился под яром, Умна выскочил на него неожиданно и сказал:

–

Кого ты подстерегаешь? Мое имя Умна, если ты его ищешь?!

С этими словами он пустил в него стрелу, которая вонзилась тому в горло. Умер Кинашкан. Нашел у него Умна ружье и лыжи и, захватив их, на этих же лыжах, пошел по следам убитого, захватив с собой сына. Завернув за мысок озера, они увидели еще одного человека, занятого уженьем. Заметил их и тот в свою очередь, но так как при нем никакого оружия не было, то, надев свои лыжи, он пустился бежать.

К несчастью для него, у него в это время оторвалась завязка на лыжах, чем воспользовался Умна, догнав его, он тут же и покончил с ним. Оказалось, что это был младший брат Кинашкана. Убив второго, Умна отправился дальше по следам и скоро дошел до чума, где нашел жену. Кинашкана, которую сделал своей женой. Стал он после этого жить здесь. Сын его не принимал никакого участия в его боях, ни поощрял его, ни порицал.. Не долго сидел только здесь Умна. Захотелось ему еще подраться с кем-нибудь и убить кого-нибудь, и двинулся он к озеру Комешка. На пути к этому озеру он нашел еще одно озеро, где жили три семьи турильских же тунгусов. Заметив их, Умна дождался ночи и, когда все три семьи заснули, вырезал их всех сонными. Озеро с этих пор стало известно под названием Бунинда, то есть «озеро могил». Покончив с этим, Умна двинулся дальше. Тем временем снег стал уже сходить, следов ничьих уже нельзя было найти. По берегам уже открылась вода, и по ней можно было плавать на плоту. Двигаясь понемногу вперед, Умна однажды вышел на одно озеро, где увидел на плоту человека, ловящего рыбу. Тот в свою очередь заметил его. Оба приготовились к встрече. Но в это время рыболов узнал Умну по его сыну и издалека ему крикнул:

–

Здорово, отец Уюльгу, а ведь я чуть в тебя не

стал было стрелять!