Эвенкийские сказки. Сборник

Далеко шла молва об удалом, непобедимом богатыре Урэне: все тунгусы о нем знали и слышали, всем были известны его подвиги. В то же время жил другой тунгусский богатырь, Молуна, также знаменитый, одолевший многих сильных и главных удальцов тунгусов.

Много наслышался и Молуна об Урэне, и досадно ему было, что о нем говорят меньше, чем об Урэне, и завидно; хотелось ему уничтожить славного Урэна, но вступить с ним в открытый бой он не решался.

Слава об Урэне между тем росла да росла и не давала покоя Молуна. Наконец он собрал своих людей и направился к жилищам Урэна. Жил последний на берегу одной речки, где стоял его чум и чумы его людей. Подкрался Молуна со своими людьми к речке вечером, уже темнело. Урэн с частью своих людей в это время были дома. Молуна со своими людьми, держа в руках свои луки вверх, подобно рогам, стали перебредать речку. Урэн услышал, что на воде происходит что-то, и, увидев в темноте какие-то торчащие кверху предметы вроде рогов, решил, что это дикие олени.

–

Ну, утром поохотимся на них, а теперь темно,– сказал не подозревавший ничего Урэн, успокоился.

Люди его и работники разошлись тем временем по разным делам, кто в лес, кто куда. На одного из них как раз напали люди Молуна, схватили бедного тунгуса, скрутили и привели к вождю своему. Молуна посмотрел на схваченного и говорит ему:

–

Скажи нам, как узнать твоего вождя, по каким приметам, и мы оставим тебя в живых, а иначе тебе грозит смерть.

Испугался пленник и говорит:

–

Когда мы сядем за еду, он один лишь среди нас будет сидеть на камне

,

и, когда ему станут давать пищу, будет подставлять не голую ладонь, как мы, а таловые стружки, чтобы не смягчить на пальцах кожу и мозоли от тетевы лука, вы это и примечайте.

–

Хорошо, да смотри не проговорись,– сказал Молуна.

Тунгус ушел и, конечно, никому не проговорился. Прошла ночь. Урэн со своими людьми сел на берегу у костра есть. Но только он принялся за еду, как над горловой его прожужжала стрела, пущенная из-за кустов рукой Молуна. Не ожидавший ничего подобного Урэн метнулся с места и одним прыжком, без всякого оружия перескочил через речку, но здесь его догнала вторая стрела Молуна и впилась ему в икру ноги. Безоружный и раненый Урэн сел на берегу, а враги его тем временем, выскочив из-за кустов, стали осыпать его тучами стрел.

Однако и безоружный и раненый, Урэн так ловко отстранялся от направленных на него стрел, что ни одна из них не попала в него. Долго стреляли в него, но все без результата. Наконец Урэн крикнул своим противникам:

– Что же вы одни все стреляете? Бросьте и мне кто-нибудь свой лук и стрелы, попробую я тоже пострелять в вас.

Никто, разумеется, не бросил ему своего лука.

– Ну, все равно,– сказал тогда Урэн,– что мне теперь маяться хромому; скоро вы меня, так или иначе доконаете, так стреляйте же хорошенько, – и, закрыв глаза, тотчас же пал, пораженный в нескольких местах стрелами.

Молуна с людьми очень скоро после этого справились ти с людьми, и с работниками Урэна. Жена Урэна сделалась добычей победителя, но, перед тем как быть уведенной, успела спрятать маленького своего сына под опрокинутый котел.

Довольно далеко от места побоища, в стороне, в лесу, жил престарелый отец убитого Урэна. Туда-то и направился Молуна. Явившись к старику, Молуна с насмешкой сказал ему:

–

Убили сегодня одного годовалого оленьего теленка, но он оказался настолько худ, что даже мозги растаяли.

Понял старик, какая участь постигла его сына, поник головой и проговорил:

–

Как не быть сухим и не стаять мозгам, в последние три года он один своей охотой на дичь прокармливал семь семей.

Посмотрел Молуна на старика, на его дряхлость и, решив, что не стоит убивать его, отправился к себе домой. По его уходе старик пошел к месту табора своего сына, увидел его труп, нашел под котлом мальчика, взял его с собой, вернулся к себе домой. Стал старик воспитывать своего внучка. Долго, коротко – неизвестно, сколько прошло времени,– мальчик уже подрос, стал резвиться, поигрывать луком, а скоро стал и охотиться. Гоняясь за дичью, каждый раз дальше и дальше от дома стал уходить сын Урэна: что ни день, то он позже, и позже возвращался домой. Бродя так по лесам и лугам, между гор и озер, он увидел однажды затесь на дереве, там другую, третью. Затесь была старая, совсем посеревшая. Стал парень прослеживать затесь и увидел, что она показывает чей-то путь, идя в одном направлении, правильно и на близком расстоянии друг от друга. Вернувшись домой, парень стал расспрашивать деда: какие это затеей на деревьях? Старик отделался незнанием. Заинтересовали парня эти старые затеей, чуялось ему, что тут кроется какая-то непонятная для него загадка. Чаще и чаще стал он приходить к этим затесям и пробовать проследить их и чаще и настойчивее расспрашивать о них деда. Спрашивал он его и об отце своем:

–

Скажи же, дед, ведь должны быть у меня отец и мать; где же они или что с ними сталось?

Но дед упорно молчал. Стал сын Урэна приходить к загадочным затесям

еще чаще и прослеживать их еще дальше, так что начал уходить не на день, а на несколько дней и настойчивее приставать к старику с расспросами. Видит старик, что парень возмужал и окреп и что его не удержишь: того и смотри, уйдет сам, и рассказал ему все об Уране и его смерти.

–

Был у меня Молуна,– добавил старик к своему рассказу,– посмеялся надо мной и сказал, что на обратном пути сделает затеей, чтобы его могли отыскать, если найдутся какие-нибудь родственники и мстители за Урэна. Но ты, дитя мое, не вздумай преследовать его; ты знаешь теперь, какой у тебя был отец, и не плох должен быть человек, которому удалось убить его; не тебе с ним тягаться.

Не таков был, однако, сын Урэна, чтобы его можно было испугать. Попрощался он со стариком, взял свои охотничьи снаряды и отправился в путь. Долго он шел и пришел наконец к старому кузнецу. Здесь парень остался на некоторое время и заставил старика ковать себе оружие, а сам занялся охотой и прокармливал старика, пока тот ковал ему. Скоро старик выковал ему броню железную и множество стрел, но, догадываясь о том, кто может быть его заказчик, долго уговаривал его не ходить к Молуна и вернуться обратно. Тот опять таки не послушался. Тогда старик указал ему путь к Молуна и пожелал ему успеха, и тот снова отправился в путь. Скоро показался лагерь Молуна. Снял сын Урэна с себя броню, колчан со стрелами, отложил лук, спрятал все это в лесу и сам, одевшись в рваную одежонку пошел к чумам. Посередине лагеря стоял чум, сделанный лучше и просторнее других. Решив, что это и должен быть чум вождя, парень вошел в него. В чуме были одни женщины, мужчин же – ни одного.

Стали женщины расспрашивать парня, кто он, откуда и зачем ходит. Пришелец выдал себя за заблудившегося сироту, случайно набредшего на жилье. Скоро, стали слышны голоса возвращающихся с охоты хозяев. Сын Урэна выглянул за дверь, и, увидев подходящих к чумам людей, сразу и безошибочно определил, кто из них должен быть сам Молуна. Действительно, скоро вошел в чум сам Молуна и, заметив новое лицо, спросил, что это за парень. Тот сам повторил ему то же, что перед женщинами говорил.

–

А накормили его?– спросил хозяин женщин.

–

Кормили,—

ответили те.

Стал Молуна тут рассказывать, как он убил когда-то Урэна, как делал затеей, чтобы его могли найти.

—

Видно, не было у Урэна родных,– закончил он,– иначе пора бы кому-нибудь прийти!

–

Гм, так ты хвалишься, оказывается, тем, что убил его хитростью, из-за угла?! – воскликнул сын Урэна, вскочив с места.– Я п

роследил твой путь и пришел по твоим следам.

Услышав это, Молуна кинулся на него с ножом, но тот успел выскочить. Крикнул тогда Молуна своим людям:

–

Держите и убейте этого мальчишку!