Искусство и родинки

– Хочешь сказать, что любишь его? Ты любишь моего отца? Да это даже звучит странно. – Протяжный стон. – Вот это я вляпался.

Я сглотнула. Осознание слов Лео – следующий пункт в списке завтрашних дел.

– Лео, – я присела на корточки перед сгорбившимся парнем, – ты же знаешь, что ты замечательный. Интересный, остроумный… симпатичный. – Кисти его скрещенных рук дрогнули. – Все впереди.

– Вы, девушки, эту речь с рождения заучиваете на случай, когда надо кого-то отшить? – Он усмехнулся, но усмешка была спокойной. Лео не злился. Он не вел себя вызывающе, не повышал голос. Этот парень был лучше, чем я думала о нем. Горячая волна стыда накрыла мое лицо, но он прервал мои самобичевания. – Ты слышала про Еву, да?

Я сказала, что слышала только то, что они все еще вместе. Лео почесал нос.

– Она уехала вчера. Все. Конец.

– Это ведь не в первый раз? Она вернется.

– Нет. – Лео поскреб ногтем кусочек шоколада на простыни. – Я не могу так больше. Дана, я не хочу, чтобы она возвращалась. Кто-то из нас должен покончить с этим, а она сильнее меня. И умнее. Хватит уже мучить друг друга. – Вдруг он рассмеялся. Такой настоящий, искренний. Мне его не хватало. – Обсуждаю это с тобой, докатился.

– Потому что мне не все равно. И я приму тебя любого. А ты меня?

Он помолчал, не выпуская из рук простынь. Ткань упорно не мялась.

– Я просто хотел, чтобы ты была счастлива.

Я прижалась щекой к его колену. Лео не оттолкнул.

– Знаю.

– И ты думаешь, он справится с этим лучше?

Я ничего не ответила – просто у меня не было ответа. Никто не может видеть будущее. И это дает надежду.

– Он не от мира сего. Любит свои скульптуры и книги Камю больше, чем живых людей. Я предупредил.

– Зачем тогда называешь его положительные стороны?

Мы засмеялись. Альбертина спрыгнула с моей кровати и потянула носом воздух. Лео протянул ей руку и удостоился обнюхивания. Они явно были знакомы. Я обняла ее, довольную и обсохшую.

– Ты и мой отец… – Сказал Лео скорее себе, чем мне. И еще раз вздохнул, но вздох прервался на середине – он вспомнил что-то.

– Кстати, мой диск еще у тебя? Не послушала?

Я пристыженно молчала. Я помнила, куда положила прозрачный футляр с вечеринки, но ни разу к нему не притронулась. Нехватка времени, неподходящее настроение – жалкие отговорки, если на самом деле ты просто не дорожил тем, что у тебя было.

– Да я не обижаюсь. Всего лишь хочу, чтобы он был у меня. – Лео пошевелил пальцами, будто хотел притянуть диск.

– Зачем?

Лео наклонил голову и внезапно его лицо оказалось совсем близко к моему. Как будто он хотел меня поцеловать. Но он лишь глядел на меня, а я видела в его глазах конец нашей истории, которой на самом деле никогда и не было. Он так и не назвал причину, но я все поняла без слов.

Сможем ли мы когда-нибудь быть друзьями – я не знала. Я сделала свой выбор, теперь была очередь Лео выбирать: принять его или нет. Я отдала ему диск и поклялась себе, что признаю любое его решение. Потому что он заслуживал этого.

39.

Дым струился из приоткрытых губ Артура. Я сидела на бордюре, наблюдая за его одинокой фигурой. Еще один солнечный день, вымоленный у природы. Осень уже ощущалась в воздухе, но еще не коснулась нас. Артур затянулся в последний раз. Окурок полетел в урну. Я смотрела, как он откидывает назад надоедливую прядь и приближается.

– Кто-то здесь грустит? – Он коснулся губами мочки моего уха. Щекотно. Я повернула лицо к нему, закрывающему пылкое солнце. Артур наклонился, чтобы поцеловать меня, но я увернулась.

– Первое: у меня губы накрашены. Второе: ты только что выкурил две сигареты.

Мои губы действительно были в бордовой помаде, а Артур на самом деле курил сегодня слишком много. Он поморщился.

– Я нервничаю. – Он примостился рядом, вытягивая длинные ноги. Сад обволакивал нас незнакомыми ароматами, превращая их в терпкую смесь. Нам обоим хотелось сбежать в этот день от целого мира. Я втянула носом воздух и взяла мужчину за руку. Его ладонь была влажной и горячей.

– Не говори так, знаешь же: я буду еще больше переживать. Неужели обязательно туда лететь?

Артур поглаживал мои пальцы, успокаивая. Но то, что он сказал мне вчера, перевернуло наши будни, полные украденных у искусства поцелуев и споров. Почти целую неделю он должен был провести в Милане. Артур нашел партнера, которого им с Мерлином не хватало, и хотел встретиться с ним. Я верила в успех его задумки, но мне было страшно. Одно дело – делить его с мастерской, когда я знала, что могу в любой момент вызвать такси и добраться туда. Другое – проводить часы в городе, опустевшем без его шагов.

– Я буду звонить. – Предложил он во второй раз. Я снова рассмеялась. Артур, говорящий с кем-то по мобильнику больше пяти минут – это утопия. Но он не соглашался.

– Я даже готов записывать все свои мысли, чтобы в конце дня прочитать их тебе.

Я толкнула его в плечо, сбивая серьезный тон. Мы оба волновались, потому что делиться переживаниями друг с другом было все еще нашей болевой точкой. Мы остро чувствовали глубокую пропасть впереди. Сможем ли мы прыгнуть так высоко, чтобы ее преодолеть?

Я сорвала несколько вишен с наклонившейся ветки. Ягоды были идеальной формы. Я поднесла их к глазам, разглядывая. Как и любые другие создания природы, они были удивительны – своей живой красотой – и неповторимы. На мою кисть легли пальцы Артура. Он потянул меня, разворачивая к себе. Мои глаза были почти на одном уровне с его, когда он сидел, чуть откинувшись назад.

– Я тоже хочу попробовать. – Его глаза смеялись. В такие моменты я не чувствовала двух десятков, отделивших нас друг от друга. Мы были здесь, сейчас, вместе – и время теряло свою власть.

Артур откинул голову и опустил веки. Все его тело замерло в ожидании. Я придвинулась ближе, склоняясь над бледным от недосыпа лицом. Озаренное солнцем, оно было совсем не похоже на лица, которые мелькают перед глазами каждый день. Древнее божество, которым всегда виделся мне Артур, никуда не исчезло. Он был не человеком, потому что я любила его сильнее, чем кого-либо из людей.

Да, Лео. Я люблю твоего отца.

Ягоды коснулись губ Артура. Он мягко обхватил их, не сжимая зубами. Я убрала руку и привстала на колени на бордюр, чтобы оказаться прямо над его лицом. Я знала, он чувствовал, как мое дыхание скользит по его коже. Артур вдохнул примешавшийся к запаху сада аромат моих духов. Ресницы приподнялись, соединяя наши взгляды. Струйка ягодного сока потекла от уголка губ вниз.

Мужчина провел рукой по моим волосам и остановился на шее, склоняя к себе. Я подчинилась. В рот проник, волнуя, кисловатый вкус вишни. Артур целовал меня жгуче, фанатично. С каждой секундой весь мой мир растворялся в его – и становился еще ярче.

Алое и бордо смешивались на губах, подчиняясь взмаху невидимой кисти.

– Ты был прав, – сказала я, вытирая губы салфеткой Артура. Он взглянул на меня, перемазанный до скул нашей любовью. – Насчет Милана. Эта идея со звонками… я хочу, чтобы ты звонил. Даже если это будет всего одно слово.

– Я буду рассказывать, что происходит. Не упущу ничего. – Пообещал он вибрирующим голосом и обнял меня. Мы все еще сидели на бордюре, на моих волосах блестели на солнце капельки вишневого сока. Футболка Артура пахла табаком. Я положила голову ему на плечо и вдохнула горьковатый запах.

40.

Когда Артур уехал, оставив после себя лишь отголоски прощальных объятий, меня ожидал сюрприз. Запыленная невеселыми мыслями, я вернулась в отель и укрылась пледом. Из приоткрытого окна в комнату втекал воздух – тяжелый, душный, – противореча ознобу, бродившему по моей коже. Я натянула плед повыше и уставилась в стену. Откуда-то издалека подползала томная скука.

Я почти заснула, когда услышала, как скрипнула дверь в ванную. Сердце пропустило несколько ударов. Я стиснула в кулаке мягкий материал. Кто-то еще был в номере?

Обернуться. Медленно, испытывая на прочность натянувшиеся нервы, как в культовых фильмах ужасов.

– Что ты здесь делаешь?! – Вскрикнули мы одновременно с Сашей, разделяя пополам испуг и облегчение. Я секунду смотрела на нее, закутавшуюся в полотенце, прежде чем спрыгнуть с постели.