Дракон королевы

При упоминании о чешуйке я кое-что вспомнил. Да, была принцесса. Она сама пошла за мной после того, как я побывал на пиру у ее отца. Ее не трогало, что я поджарил своим дыханием большую часть гостей. Ей хотелось побыть со мной наедине. Я хлестнул ее драконьим хвостом, когда превращался. Едва не зашиб до смерти. У нее на шее был какой-то магический амулет, который не дал ее убить, но поранились тогда и она, и я. У нее остался сильный ожог, а я недосчитался одной чешуйки. Это было довольно давно.

– Так ее звали Изольдой? И она до сих пор жива? – в уме я подсчитывал, сколько же лет прошло. Для бессмертного время имеет мало значения, поэтому я часто упускал такие детали, как даты.

– Не только жива! В ней просыпаются магические способности. Вместе с драконьей чешуйкой, разросшейся в ожоге, она начинает совершать разное волшебство.

– Ты боишься, что она отобьет у тебя твоих джиннов?

– А вдруг Изольда захочет отбить тебя? Давно ты ее навешал?

Навещал? Что за выражение? Видел-то всего один раз! Но как Серафине это доказать. Она даже кулачки уже сжала, будто собиралась кинуться на меня в драку из-за какой-то увечной девчонки! Перстни с крупными каменьями на кулачках королевы сверкали, будто десятки глаз. Ощущение было таким, что они смотрят и видят все за нее. Мне даже показалось, что перстни раскрываются, как веки, и смотрят на меня. У Серафины на каждом пальце, даже на мизинцах, было по нескольку колец. Раньше она не носила их в таком изобилии. Перстни и кольца в большом количестве нанизанные даже на тонкие женские руки начинают напоминать броню. И с этой брони на меня вдруг уставились множество глаз, однотонных, непарных, каждый разного цвета и размера.

Мне стало дурно, а Серафина вдруг снова швырнула в меня что-то. Вернее, не она сама, а ее духи. Просто почему-то казалось, что королева раздвоилась: и сама кидает предметы усилиями духов, при этом стоя далеко от них. Я едва успел послать магический удар, чтобы щит треснул и упал, не долетев до меня. Серафина метила мне в лицо. Нужно отдать ей должное. Все мои соперники хотели меня изуродовать. Но даме такая мысль в голову еще не приходила ни разу.

– Откуда ты вообще узнала об Изольде? Тебе пришло письмо из-за моря? Или кто-то подкинул его в замок с чудесной стрелой, способной пролететь тысячи миль, чтобы достичь адресата? – помню, в замке отца Изольды водились лучники-дуэргары. И стрелы у них были особые. Стоило даже обычному человеку спустить такую стрелу с тетивы, как она могла пересечь моря и океаны, не говоря о селах и городах, чтобы долететь до жертвы, в которую пущена или до человека, которому нужно было передать какое-то послание. И в том, и в другом случае нужно было всего лишь мысленно назвать имя того, кого стрела должна отыскать в безбрежной бездне стран и островов.

Я заметил, что в подлокотник трона Серафины как раз вонзена ржавая старая стрела, на древко которой нацепили окровавленный клочок бумаги. Эту стрелу точно вымочили в растворе волшебного дерева Тиолин, чтобы она могла пролететь громадное расстояние. Я видел такие деревья в восточных странах. Их корни были живыми и выпирали клубком из-под земли, ловя любого, кто близко подойдет. Лишь редкий смельчак мог добраться до ствола, разросшегося в форме человеческих голов и добыть сок, обладающий дьявольскими свойствами. Вряд ли кто-то с острова Луэ был способен на такое. Разве только они заключили союз с каким-то более продвинутым в области магии королевством.

– Твои джинны донесли тебе об Изольде. Верно? – я заметил, как они издевательски корчат рожи и хихикают, спрятавшись за спинкой трона.

– А они сказали неправду? – высокомерный голосок Серафины вдруг сорвался на плач. – Она фокусничает прямо на глазах у придворных. Показывает разные магические трюки. И ей лишь аплодируют. Считают ее колдовство детской шалостью, а чешуйку, которая уже обросла металлическими крыльями и подобно насекомому вгрызлась в ожог, всего лишь живым украшением. А меня за один дар предвиденья хотят убить, как ведьму! Почему за одно и то же кого-то можно обожать, а кого-то ненавидеть? Мы с Изольдой равны. И я, и она пострадали от дракона. И, тем не менее, между нами неравенство. Ее за увечье, нанесенное тобой, носят на руках, а меня с моими джиннами вот-вот отправят на костер.

– Скорее только тебя, джинны улетят, – метко возразил я. На этот раз Серафина, не дожидаясь духов, швырнула в меня собственной рукой, лежавшей на подушечке у трона, скипетр. Я легко увернулся, про себя думая, что она права. К двум разным людям за одно и то же могут относиться очень по-разному, как и к двум сверхъестественным существам. Мы с Ноланом, например, одинаковы, оба выродки от союза человека и сверхъестественного существа, но меня за это сделали императором, а его за то же самое гонят отовсюду с позором.

– Забудь об Изольде, как забыл о ней я, – попытался я утихомирить Серафину, которая уже нащупала скипетр и собиралась запустить его в меня.

– И обо мне ты также забудешь, едва перестанешь находиться рядом со мной.

Это упрек или провокация? На самом деле она хотела спросить, останусь ли я с ней навсегда?

– Как ты права! – вслух лишь съязвил я. – Я живу вечно, а женщины нет. В итоге я всех забываю, едва они умрут или исчезнут с глаз долой.

Почему-то вместо того, чтобы зашвырнуть в меня скипетром, Серафина, вытащили стрелу из подлокотника кресла и бросила ее не в меня, а прямо к моим ногам.

– Прочти!

Мне не хотелось наклоняться. Я всего лишь мысленно велел, и стрела с посланием взмыла вверх, сама попав мне в руки.

– Это даже не объявление войны, а ультиматум, – констатировал я, бросив взгляд на строчки, чуть смазанные от крови какого-то пастуха, зарезанного над посланием у границ Фаллота.

– А по-моему, это шантаж. Этот король Аларик тезка моего мужа и ведет себя не лучше. Он меня шантажирует! Меня, королеву, владеющую джиннами и драконом.

Вот уже! Я ее собственность?! Я деликатно пропустил мимо ушей слово «владеет». Пусть считает, что владеет мной, если ей от этого спокойнее спится. Наверное, тяжело каждый раз засыпать, зная, что дракон бодрствует в соседних апартаментах.

– Я бы не стал называть шантажом брачное предложение. Если выйдешь замуж за этого самого Аларика, то он обещает не уничтожать твою процветающую страну. Галантный парень! Сильно тебе льстит. Фаллот давно уже не процветает. Особенно на границах. Вы с твоим покойным муженьком так долго ставили там капканы на сверхъестественных существ, что вся природа зачахла. Кругом одни ядовитые болота и леса с засохшими деревьями. А этот молодой дурак хочет взять тебя в жены, несмотря на то, что сам он по слухам красавчик и правит сильной державой.

Я успел навести справки о нем, послал духов, они все разведали. Король был юным, рано осиротевшим и очень впечатлительным, потому что слухи о прекрасной вдове его полностью пленили. Невольно я им восхищался. Нужно же было сочетать такой романтический настрой с горячим характером боевого задиры. Такой парень с Серафиной и дня не проживет, как она его отравит или изведет магией.

– На его месте я бы взял тебя в заложницы или посадил бы в темницу. А он благородный, ничего не скажешь. Вместо того, чтобы взять в плен, сразу сватается. Знал бы он, что жениться последнее дело. Все равно в итоге вместо любящей женушки получишь непримиримого врага.

– Ты-то сам откуда об этом знаешь?

Я дипломатично не ответил.

– Только не говори, что успел заключить помолвку с Изольдой. Она ждет тебя так, будто ты ее суженый. Всем рассказывает, что ты ее пометил, чтобы сделать ее своей нареченной и непременно к ней прилетишь. Лекари и мужи науки восхищаются тем, что вместо раны она получила отметину, способную целить других, как стигматы, или выделять странные энергетические потоки. То рядом с ней все светится, то вспыхивает иллюзорное пламя. Говорят, в ее дворце то шумит море, то летают пикси, то расцветают цветочные поля, то ползают маленькие дракончики. И все это иллюзии. А нить магии тянется из ее ожога.

– Ты зациклилась на этой Изольде! Только и твердишь о ней, – я сам с трудом мог припомнить, что эта девушка белокурая, стройная и прехорошенькая, как целая череда принцесс, которых я случайно сгубил или обжег до нее. – Лучше подумай о короле, который идет на тебя со стотысячными армиями отборных и великолепно обученных бойцов. Твоих джиннов не хватит, чтобы перетравить их всех.

– Но твоего огня хватит! – веско возразила королева, привыкшая прочно сидеть на загривке у дракона, как в прямом, так и в переносном смысле.

– А кто тебе сказал, что я не улечу прямо перед началом военных действий, оставив тебя наедине с вооруженными сватами?

– Ты подлец! – Серафина поднялась с трона и сделала резкий шаг в направлении меня.

– Я дракон! – по привычке возразил я, как будто этот факт все оправдывал.

Она угрожающе что-то прошипела, и стая ее духов вдруг мигом слетелась со всех сторон тронного зала и сплотилась рядом с ней. Они точили зубы, навострили уши и когти, ехидно что-то хмыкали, выжидая момент, чтобы кинуться на меня. И тут по залу разлилась чудесная мелодия.

Духи тут же встрепенулись, скорчили удивленные рожицы и неуверенно зависли в воздухе. Серафина тоже остолбенела, даже разжала кулаки, которыми угрожающе потрясала секунду назад. Божественные звуки мелодии не только ласкали слух, они заставляли расслабиться и смягчали все эмоции. В зал будто ворвалось теплое море. Разум окатили золотистые волны упоения и восторга.

Это играл Нолан. Только его сладкозвучная Акте могла издавать такие восхитительные звуки. Ноты лились волшебным потоком. Даже духи в воздухе начали радостно пританцовывать. Они позабыли, что готовились наброситься на меня. Мелодия их пленила.

Я тоже ощутил себя так, будто сознание куда-то утекает. Со мной такого еще не было никогда. Я даже не переживал больше из-за преданной любви. Кругом были только покой и блаженство. Может, стоит заставить Нолана почаще играть для меня, чтобы я забыл о Розе. Его музыка способна на все. Нужно лишь утащить его хоть силой в свою Империю. Пусть подберет такие созвучия, чтобы Роза ушла из моего сердца навсегда. Он это может! Но хочу ли этого я? Наверное, на самом деле не хочу, но когда Нолан играет, все желания становятся другими. Если раньше я сомневался, стоит ли забирать его с собой в свое волшебное царство, то теперь я готов был даже сделать его своим пленником. От такого чудесного менестреля не откажется никто.

Нолан, слегка пританцовывая, добрался до середины тронного зала. Серафина испытала к юноше неподдельный интерес. Я это почувствовал. Какое-то время она не замечала ничего, кроме него. Вот так легко можно решить ссору между партнерами. Нужно всего лишь для них сыграть.

Акте Нолана издавала певучие трели, и джинны, зачарованные музыкой, размыкали хоровод, выстраивались в очередь и спешили за юношей, плавно пританцовывавшим по зале.

Это поистине самое впечатляющее событие за все то время, что я пробыл при дворе Фаллота. Дудочник, сын человека и сверхъестественного существа, пришел в королевство и сыграл для Серафины. А я еще думал не представлять его королеве, из-за риска подпасть либо ей под каблук, либо под топор ее палачу. Не тут то было! Нолан оказался куда сложнее, чем о нем можно было подумать. Его мелодия пленила духов, и они уже не знали, кого слушаться; окликающую их королеву или новичка.

– Назад! – велела им быстро очнувшаяся от гипноза музыкой Серафина. Почему-то на нее мелодия подействовала меньше, чем на всех. Я тоже не ощущал себя скованным и подвластным чужой воле, как другие. Кидаться с утеса из-за игры Нолана я бы не стал, лишь был слегка очарован. Для меня и такое состояние уже в диковинку. А вот джинны нервничали. Они неохотно вернулись к королеве, покружили над ней, и снова обратили все внимание к играющему музыканту.

– Нет, летите ко мне, – окликнула она их. Они обернулись, но устремились к юноше.

– Ко мне! А не к нему, – Серафина даже притопнула ногой, а ее дымной стае это было все равно.

Нолан играл, и они кружили рядом. Но едва он прервал игру, как они повисли в воздухе, не понимая, что в нем нашли.