Алтайская Дзевана

А Саша смотрит на меня снизу-вверх и медленно опускает меня, не отрывая моего тела от своего. И когда наши лица находятся на одном уровне, он целует меня быстро и нежно, боясь напугать и аккуратно ставит мои босые ноги на свои ботинки. Теперь я смотрю на него снизу-вверх.

Мы так и стоим, и смотрим, не отрывая взгляда друг от друга, пока на другом конце поляны, не возникает суета, потом раздаётся шорох и детский плач.

– Это медвежата. – улыбаюсь я, убирая ноги с его ботинок. Я присаживаюсь на траву и снова натягиваю носки, а затем одеваю ботинки.

Трава высокая, поэтому я их не вижу, но вижу, как начинает приминаться трава по направлению в нашу сторону. Саша тоже это замечает и напрягается. Я беру его за руку и начинаю гортанно клокотать. Шорох стихает, и всё замирает в поисках постороннего, нового звука. Тут раздаётся рык и движение возобновляется уже в сторону от нас.

Я поднимаюсь, а Саша притягивает меня к себе:

– Танька, ты очень красивая.

– Это тайга на тебя так действует, она сегодня тоже романтичная.

– Какая? – спрашивает Саша.

– Романтичная. То в лицо бросит порыв тёплого ветра, то аккуратно опустит лист береза незаметно на волосы, – и я убираю лист с его волос, – То ужонка разбудит, чтобы проверить доброту помыслов. – Но нам нужно идти, нам до темноты нужно добраться до лабаза на дереве. – говорю я так же тихо.

И мы идём, взявшись за руки. Осознание счастья медленно отпускает и на его смену приходит насторожённость.

– Ты стала нервничать, почему? Что тебя напрягает?

– Предчувствие.

– Сегодня?

– Мне кажется вообще. Хотя сложно пока сориентироваться. Судя по солнцу, мы идёт уже часов пять. И судя по всему Верный уже дома должен быть. Если они возьмут в деревне коней, их задачу это ускорит. Но если бабушка даст им Орлика, он их и коней приведёт в другую сторону. Но это в идеале. Но ведь все может пойти совсем по другому сценарию.

– Но ведь в деревне есть ещё и машины.

– Это бы нам помогло. Потому что не везде где идём мы, может проехать машина, но и хорошему поисковику нужно идти рядом с машиной, а в этом случае они сильно могут отстать.

– Значит будем рассчитывать на идеальный для них вариант. – говорит Саша, чуть громче положенного.

– Тише. Природа не любит посторонних эмоций. А тем более тайга. А мы тут по её правилам.

– Ты действительно веришь во все эти бредни?

– Если ты хочешь, чтобы у нас все получилось, оставь своё мнение при себе и у себя в Москве, можешь даже травить байки по этому поводу. Но на Алтае, будь добр, следовать нашим традициям и правилам. Тогда и Алтай тебя примет ещё не один раз, и даже защитит от зла, которое тебя преследует. – говорю я, выдергивая свою руку.

– Ты злишься?

– Нет. Мне многое не нравится. Но злость разрушает, поэтому, я от неё дистанцируюсь.

– А от меня?

– А к тебе меня почему-то притягивает. Хотя мы с тобой, абсолютно разные.

– Разное притягивается.

– Это в физике притягивается, а в жизни бывает по-разному.

– Мне очень сложно с тобой.

– Это временное, все закончится и все пройдёт. Но ты много болтаешь, а это отвлекает и не даёт сосредоточиться.

Когда мы подходим к месту, я прошу Сашу найти наше укрытие и так как я уже озвучивала ранее, что оно на дереве, он вглядывается в кроны деревьев. А я только стою и улыбаюсь.

Это укрытие нашёл отец, когда убегал от семьи кабанов. В лесу это самый страшный зверь летом. Он не бывает сытым как медведь в это время года, когда много ягод, грибов, ореха и сочных свежих корешков. Так же в лесу много мёда. А вот к кабану это не относится, он всегда опасен, потому, что в человеке видит прежде всего угрозу для себя и своей семьи.

Я показываю Саше каким образом забраться наверх, и мы комфортно располагаемся в кроне деревьев, которое так удачно организовала сама природа.

Я достаю наши припасы и раскладываю все на головном платке, который сейчас служит для нас скатертью.

Ужинаем мы молча, и я разливаю ароматный травяной чай из термоса.

Мы укладываемся на ночь, и Саша обустраивает комфорт для меня.

– Спасибо, – говорю я, – Но это лишнее. В этом месте спиться как сытому младенцу.

Саша не отвечает, но кладёт мою голову себе на руку и прижимается крепче, обнимая сзади.

Я улыбаюсь, мне приятна его забота, от него исходит уже родное тепло, а руки защищают от внешних проблем. Я моментально засыпаю, а просыпаюсь от его близкого дыхания. Видно во сне, я повернулась к нему лицом, и он тоже смотрит на меня.

– Ты почему не спишь? – еле слышно спрашивает он.

– Не знаю, просто проснулась.

– А я не могу спать рядом с тобой, ощущать тебя и не иметь возможности прикасаться и целовать. Не в моих это силах. Ты потрясающе пахнёт, травой и хвоей и это опьяняет. Ты очень красивая и тобой хочется любоваться, особенно во сне, когда ты искренне и чисто улыбаешься.

Я смотрю на него и мне хочется, все, ровно того же. Целовать и прикасаться, ощущать и вдыхать.

– Можно я тебя поцелую? Я ничего не сделаю, что не должен делать. Но не могу запретить себе целовать тебя.

А я сама уже тянусь к нему, за этой сладкой порцией его дыхания и губ.

– Ты потрясающая. Какая же ты потрясающая – шепчет он, целуя моё лицо, шею и снова впивается уже более страстно в мои губы.

Я вся горю от желания и удовольствия его поцелуями. Низ живота тянет, и я пытаюсь вытянуться, чтобы хоть как-то унять физическую потребность обладать этим молодым и красивым мужчиной. Мне хочется ощущать его руки на себе, хочется, что бы он целовал каждый сантиметр моего уже такого отзывчивого тела. И я чувствую, как он сдерживается в своих желаниях. Но я знаю, что это правильно. Что я ещё морально не готова отдаться такой взрослой, но уже такой соблазнительной жизни.

– Как же тяжело от тебя отрываться, – говорит Сашка разворачивая меня к себе спиной. Целует в шею и снова обнимает с большой заботой.

Я улыбаюсь счастливой улыбкой и снова засыпаю.

7. Погоня.

Просыпаюсь я от приближающихся мужских голосов. Поворачиваю голову на Сашу и вижу, что он не спит. Я не могу сейчас поворачиваться или делать минимальные движения, этого не заметят, но услышат звук сухих веток. А это непозволительно. Я прислушиваюсь и понимаю, что это охотники. Преследователи вели бы себя по-другому. Но местные охотники так далеко не заходят. Им достаточно отойти от реки, в глубь леса максимум на километр и вот он, весь зверь на любой вкус и цвет. Река ещё и хороший ориентир, для того что бы не заблудиться. А тайга, она очень коварная. Ты сегодня добыл себе пищу, а завтра тебя накрыл азарт. Ты забыл о нем, а тайга помнит. И вот тут уже Велес идёт по твоим следам. Он может не завтра тебя настигнуть, но своего не упустит, чтобы отомстить, за твою жадность.

Как правило охотники, так и не ходят, громко разговаривая, обсуждая бабский сплетни. Поэтому, скорее всего это люди местные, но засланные на разведку. А так как отца все знают, а бабушку уважают, охотники просто отрабатывают свой гонорар. Делаю я вывод. Если бы видеть их лица, я бы точно знала кто это и зачем тут. Но как я уже сказала. Я лежу почти на спине и не могу даже подумать о том, чтобы развернуться и посмотреть вниз.