Истории из жизни петербургских гидов. Правдивые и не очень

Истории из жизни петербургских гидов. Правдивые и не очень
Наталия Алексеевна Хрусталева

Раиса Андреевна Курбангалеева

Книга Р.А. Курбангалеевой и Н.А. Хрусталевой «Истории из жизни петербургских гидов / Правдивые и не очень» посвящена проблемам международного туризма. Авторы, имеющие большой опыт работы с немецкоязычными туристами, рассказывают различные, в том числе забавные истории из своей жизни, связанные с их деятельностью. Речь идет о знаниях и навыках, необходимых гидам-переводчикам, об особенностях проведения экскурсий в Санкт-Петербурге, о ментальности немцев, австрийцев и швейцарцев. Рассматриваются перспективы и возможные трудности международного туризма.

Раиса Курбангалеева, Наталия Хрусталева

Истории из жизни петербургских гидов. Правдивые и не очень

Курбангалеева

Р.А.

Хрусталева Н.А.

Истории из жизни петербургских гидов, правдивые и не очень

Санкт-Петербург

2021

Оглавление

Вступление от авторов

Второсортная профессия или двойная жизнь советской учительницы

«Устное опережение» и спутниковая антенна

Нас всех учили понемногу, чему-нибудь и как-нибудь?

Как бедуин в пустыне. Ликбез или отдых?

Сделать, предусмотреть, организовать, исправить, помочь, найти, заказать…

Стойкий германский менталитет, австрийские кафе и трепетное отношение к природе в Швейцарии

Перестройка и международный туризм в Санкт-Петербурге

Заключение

Эпиграфы

Люблю тебя, Петра творенье…

А.Пушкин

Давно стихами говорит Нева…

С. Маршак

Времена не выбирают…

А. Кушнер

Вступление от авторов

Наталия

Я много лет проработала в Ленинградском отделении Всесоюзного акционерного общества «Интурист». В советские времена нас называли гидами-переводчиками. Это название профессии до сих пор закреплено в российском законодательстве. Но законы меня в данном случае интересуют мало. Я хочу лишь объяснить, что это за профессия, особенно, применительно к Санкт-Петербургу.

Гид определяется в большом Толковом словаре русского языка С.И. Ожегова и Н.Ю.Шведовой как «Человек, сопровождающий туристов и знакомящий их с местностью, с местными достопримечательностями». Переводчик же, согласно тому же источнику, это «специалист по переводам с одного языка на другой».

Итак, гид-переводчик должен был уметь проводить экскурсии по городу и в музеях для туристов. Для этого ему нужно было хорошо знать иностранный язык, ведь речь шла о туристах из других стран, и хранить в своей памяти множество конкретных сведений и цифр. Кроме того, от него требовались переводческие навыки, ведь в некоторых музеях или при различных встречах (они назывались тогда «спец.посещениями») ему приходилось выступать в роли переводчика.

Нам не разрешалось вести экскурсии в музеях, связанных с именем Ленина. Для этого существовали специальные экскурсоводы. В Разливе, например, экскурсии вел сам директор музея. Через пару посещений мы уже наизусть знали, что он будет говорить, текст не менялся, но мы покорно следовали предписанному этикету. Когда же я по наивности и глупости осмелилась один раз забежать вперед и радостно сообщила экскурсоводу, что уже сказала туристам том, что он должен был произнести дальше, он сильно разозлился и накричал на меня. Бедный директор, изо дня в день говорить одно то же, так же можно было свихнуться, несмотря на почетную должность!

В историко-политических переводах подобного рода, как и в переводах экскурсий других музеев, была своя особая лексика, которую нужно было знать. Не случайно наши московские коллеги рассказывали историю, а может быть и анекдот, о гиде-переводчике, которого в «сезон» (летний наплыв туристов) отправили работать с немецкой группой, хотя основным его языком был то ли французский, то ли испанский. Немецкий он знал значительно хуже, поэтому споткнулся на фразе «Ленина тяжело ранили». Эту фразу находчивый парень перевел следующим образом: «Ленина убили, но не совсем». Этому же гиду пришлось вести экскурсию в Третьяковской галерее на английском языке, который он знал так же неважно, как немецкий. Утверждали, что стоя перед картиной, посвященной подвигу Ивана Сусанина, он описал сюжет следующим образом: «Снег, снег, снег. Холодно, холодно, холодно. Лес, лес, лес…». Потом долго молчал, видимо, пытаясь как-то выразить по-английски изображенную на полотне историю. И наконец, произнес: «Иван Сусанин – Герой Советского Союза».

А еще нам часто приходилось переводить «на маршрутах». Мы сопровождали туристов во время поездок по Советскому Союзу: по древнерусским городам и Сибири, а также в Прибалтику, Среднюю Азию и на Кавказ. К таким поездкам тоже приходилось готовиться. Хотя это не всегда помогало. Помню, как в одном городе нас повезли в пионерский лагерь. Дети там выступали с рифмованной речёвкой. Это было длиннющее стихотворение, которое они читали то по очереди, то все вместе. Не знаю, чего ожидали устроители, когда всучили мне микрофон. Может быть, того, что я тоже начну рифмовать, но этого не случилось. Я запомнила только начало, но, естественно, в прозаической форме. «Много звезд на небе, а друзей у советских пионеров еще больше…». Все остальное в моем переводе было свободной импровизацией, или как сейчас принято говорить – «по мотивам».

Мы проводили много времени в пути, особенно если путешествовали на автобусах. Это время заполнялось обычно ответами на бесконечные вопросы наших подопечных. Их интересовало все: будущий маршрут и обычаи различных народов, породы деревьев, птицы и звери в окрестных лесах, мимо которых мы проезжали и т.д. и т.п. Были и курьезные вопросы. Один турист спросил, например, почему у нас нет пивного трубопровода из Германии. По его мнению, это могло бы привлечь к нам гораздо больше туристов.

Кроме того, имелось и много обязанностей организационного характера: встречать группу в аэропорту или на вокзале, а иногда и на границе и расселять туристов в гостиницах. Заказывать для них в ресторанах завтраки, обеды и ужины, оплачивать их по специальной чековой книжке, исходя из полагавшегося им тарифа (это касалось также проживания и входных билетов в музеи). Показывать им места в ресторанах и переводить жалобы на проблемы в номерах и не слишком хорошее питание. Сопровождать их в милицию, если их обворовывали. Это, кстати, случалось довольно часто. Ходить с туристами к врачам, если у них что-то болело или даже отправлять их в больницы. В общем, дел хватало.

После перестройки ситуация изменилась. Работы, лишь опосредованно связанной с нашей профессией, прибавилось, а из штатных гидов-переводчиков мы превратились в сезонников. Появилось много частных туристических фирм. Сопровождение на маршрутах, за малым исключением, практически исчезло. Теперь мы работали в родном городе, зачастую сразу в нескольких разных компаниях. В каждой из них были свои правила работы, свои способы оплаты пребывания в городе туристических групп и свои программы. Вся та деятельность, которую мы, работая с иностранцами, осуществляли помимо ведения экскурсий, сохранилась, но к ней добавились дополнительные функции. Мы воевали с нашими коллегами за место в очереди, чтобы попасть в музеи, разыскивали для туристов обменные пункты и туалеты. Стояние в очередях не укрепляло нашей самооценки и престижа нашего города, ведь в Екатерининский дворец в Пушкине, например, приходилось стоять иногда от часа до трех. Рекорд был поставлен одной моей группой, простоявшей в очереди пять часов и пропустившей в связи с этим обед и послеобеденную экскурсию. А переводы опросов туристов в милиции и заполнение многочисленных протоколов после исчезновения их кошельков и документов! Мы вынуждены были предупреждать иностранцев о том, что их могут обворовать везде: на улице, в музее, в метро, в церкви. Говорить было стыдно, к тому же это не очень помогало: воры были гораздо изобретательнее, чем мы могли себе представить. А беззастенчивые требования таксистов заплатить немереные суммы за проезд не по счетчику, а просто потому, что ты иностранец! То была специфика переходного периода от социализма к капитализму.

А еще мы сами разыскивали в текущей прессе цифры и факты, которые нам были нужны. Сами учили появлявшиеся новые экскурсии, предварительно побывав в музеях и перерыв десятки книг, а позже долгими часами «зависая» в интернете. В свободное время ходили в музеи на временные выставки, а также для ознакомления с вновь открывшимися экспозициями. Качество нашей работы определяли в первую очередь туристы, заполнявшие в конце тура опросные листы принимавших их в России фирм. Те же туристы у себя на родине отвечали на вопросы туристических бюро, отправлявших их в путешествие. Произошло некоторое переосмысление понятий: теперь мы назывались просто гидами, а сотрудники музеев, ведущие экскурсии, экскурсоводами. Имеется в виду речевое словоупотребление, а не то, что зафиксировано в законе.

А потом многие музеи города ввели лицензирование гидов. Оно включало в себя лекции, которые должны были обновить наши сведения об этих учреждениях культуры, а иногда и довольно серьезную проверку наших знаний. Эти новые сведения, несомненно, помогали нам в нашей работе. Однако перед этим всегда следовала оплата новой информации. Денежные запросы музеев постепенно росли. Бывали иногда и исключения. Я с благодарностью вспоминаю, например, сотрудников Ораниенбаума, которые по моей лицензии Петродворца три раза впускали меня в недавно открывшийся после реставрации Большой Меншиковский дворец? где я, присоединившись к российским группам, слушала экскурсии, записывая самое важное. Ясно ведь, что прослушав экскурсию один раз, даже изучив соответствующие материалы, провести ее самостоятельно невозможно. То же самое бывало и в других дворцах Ораниенбаума, Петродворца, Стрельны. До начала сезона нас, гидов, по распоряжению директора пускали туда по нашим лицензиям. Поэтому, когда приезжали специализированные группы, я могла, освежив в памяти материал, провести, экскурсию, и по Большому Меншиковскому дворцу, и по Коттеджу, в которые мы попадали не очень часто. Много проблем было с Китайским дворцом. В нем постепенно закрывался один зал за другим. Потом их долго реставрировали и так же постепенно открывали. Попасть в этот музей, чтобы самому, без туристов пройтись по маршруту и послушать, что говорят сотрудники, было трудно, так как он работает только в разгар сезона, в теплое летнее время. Приходилось следить за ходом реставрации, черпая информацию из СМИ. Бывало, для нас делали исключение и в Русском музее, пуская по лицензии на выставки или разрешая просто побродить по экспозиции. Посмотреть появившуюся новую информацию, например, интересные документальные фильмы в корпусе Бенуа, предназначенные для просмотра посетителями. Тем не менее, очень многое приходилось осваивать самим. Например, экскурсию в Кронштадт. Здесь тоже неоднократно случалось присоединяться к российским группам.

Государство не осталось в стороне от монетарной формы оплаты информации, введя аккредитацию гидов, дабы проверить качество нашего сезонного труда и платные лекции по различной тематике. Проверять было уже почти нечего, так как музеи успели вовремя подсуетиться. Незанятой оказалась лишь обзорная экскурсия по городу. Вот нас и заставили сдавать экзамен по знанию Санкт-Петербурга. Мы сдали, получили удостоверение и бейджик, подтверждавшие, что аккредитация пройдена. Немного успокоились. А сейчас вот снова взбодрились, поскольку были приняты новые поправки к старому закону о туристской (= туристической) деятельности. Теперь новая аккредитация введена уже законодательно. Кое-кто утверждает, что еще и эссе хотят ввести, хотя мы по образованию не журналисты и не писатели. Вот мы сразу же, стиснув зубы, и написали два эссе в одном флаконе.

Все вернулось на круги своя, только в худшем варианте. Теперь нас проверяют все, причем за деньги, а помогать не хочет почти никто. А ведь петербургские гиды знают во много раз больше, чем гиды небольших городов, и больше, чем гиды Москвы. Говорю это с полным основанием, потому что на высших курсах «Интуриста» учила экскурсии по Москве и московским музеям. Давайте же оценим труд гидов Санкт-Петербурга, как он того заслуживает.

Раиса

Я очень люблю свой родной город. Мне посчастливилось много путешествовать, как по России, так и за ее пределами. Мое личное мнение – Санкт Петербург самый красивый город из мной увиденных. Любовь к моему родному городу у меня с самого раннего детства. Я уверена, что эта любовь и привела меня в туризм к работе гидом.

Я закончила педагогический институт (тогда) им. Герцена, факультет иностранных языков (немецкий) в 1969 году и одновременно курсы гидов-переводчиков в «Спутнике».

«Спутник» это бюро международного молодежного туризма, созданное еще во времена социализма в 1958 году. Нашим преподавателем на курсах был Лева Рязановский, который в это время сам работал гидом.

В те времена основной тематикой обучения была пропаганда советского образа жизни, идей коммунизма и марксизма-ленинизма. Во время экскурсии по городу мы должны были большей частью рассказывать о том, что Ленинград – колыбель Великой Октябрьской революции, город трех революций и, что его история тесно связана с жизнью и деятельностью В.И. Ленина. Не менее важно было сообщать о наших достижениях в советский период.

Во время обучения на курсах нас часто водили по музеям, но в основном с политическим содержанием, а таких было тогда очень много. Главной достопримечательностью города был крейсер «Аврора», а Эрмитаж, Русский музей и другие настоящие объекты культурного наследия мы пробегали быстро, так, между прочим.

Сегодня даже уже трудно и представить, как я и мои коллеги со всем этим справлялись, сдерживали себя, чтобы, не дай Бог, не сказать что-то лишнее или не то. Группы из ГДР, наши братья и сестры, слушали терпеливо, молчали и делали вид, что это им интересно. Группы из ФРГ иногда пытались как-то переделать программу, но это было невозможно.