Мои. Спор на счастье

– Не твое дело! – отчеканила Фрося, очевидно, не собираясь уступать в споре.

– Я ведь все равно узнаю! – угрожающе пророкотал Тихон.

Он очень медленно убрал ладонь от лица девчонки. Понимал, что пальцы, против воли, сжимаются слишком сильно. Не хватало еще оставить синяк на полупрозрачной коже! А потому Тихон опустил руку и сжал ее в кулак. Уперся в свое колено, впечатал до побелевших костяшек.

– У тебя других дел разве нет? Измайлова уже не привлекает? Чего ты ко мне придираешься? – воинственно заговорила Фрося.

Ирбис хреново переваривал информацию. При чем тут Измайлова? Он же не о том говорит! Ему же позарез нужно знать, кто сунулся к Рыжику!

Тихон с трудом сдерживал себя. Повторял, что Рыжик намеренно его провоцирует. А даже если и не обманывает, то все в прошлом. Не станет он больше мять яйца в нерешительности. Возьмет ту, что принадлежит ему.

В окно с наружной стороны негромко постучали, смахнув снег со стекла. Ирбис мысленно выругался. Ладно, разговор с Рыжиком не окончен. Просто отложен.

Ирбис выглянул в окно. Дверь не открыть, придется лезть через люк, либо через багажник. Все зависит от того, с какой стороны очистят снег.

Телефонный звонок нарушил гнетущую тишину, повисшую в салоне.

– Ну, как вы там? – спокойный голос отца вывел Тишу из некого подобия транса, заставил приглушить ярость на бывшего ухажера Рыжика, помог вспомнить, что пора бы и выбраться из снежного плена. – Парни откопали багажник. Скоро до двери доберемся.

– Хорошо, пап, – хмуро ответил Ирбис, сбросил вызов и взглянул на Фросю.

Ему было мало место в салоне. Тесно. Не хватало воздуха. Тело требовало движения. Ирбис знал, если так и останется сидеть здесь, разругается с Фросей в хлам. А этого ему совсем не нужно.

– Вылезу на улицу. Помогу. Сиди. Жди, – скомандовал Тихон, а когда Рыжик уже открыла рот, чтобы возразить, рявкнул: – Не зли меня еще больше, Рыжик. Не нужно.

Он видел, как Фрося закрыла рот, так ничего и не сказав. Приглушенно ругаясь матом, Тихон перелез в багажное отделение, нажал на кнопку, вылез на улицу и со всей дури хлопнул дверцей, оставив Рыжика в теплом салоне.

***

Глава 4

Фрося вздрогнула от громкого хлопка. Тут же прижала ладони к лицу.

Что происходит? Что это было? Что?

Мысли путались, образуя кашу. Даже, наверное, кисель. И губы все еще горели от поцелуя. Все лицо покалывало, что уж!

Ее поцеловал Тиша Ирбис! Обалдеть… Вот это номер!

Фрося округлила глаза от удивления. По-це-ло-вал! Он! Ее!

Немыслимые вещи творятся, ей-Богу! Уму непостижимые! Нереальные какие-то!

Но все происходило на самом деле, а не в девчачьих мечтах Фроси Виткинчук.

– И что же делать? – пробормотала девушка, так и не отнимая ладоней от полыхающих щек.

Фрося знала ответ. Главное: не поддаваться обаянию Ирбиса. Ни при каких обстоятельствах не уступать ему. Потому что…

Потому что Фрося знала причину. Видела, как бегают за Тихоном брошенные им девушки. Не раз и не два слышала, как сплетницы чешут языками, обсуждая ту, или иную «бедняжку», отвергнутую первым красавчиком университета.

А Фрося не хотела быть одной из них. Не желала присоединиться к длинной веренице трофеев Тихона. Ей было плевать на сплетни и пересуды, но не было плевать на себя. Она ведь потом, после, не сможет собрать свое сердце из осколков. Она совсем не такая. Она слабачка. А значит, нужно просто держаться от Тихона подальше. В конце концов, она знает его с детства. У нее иммунитет от него.

***

Тихон хмуро смотрел на то, как охрана отца откапывает его машину. Вот-вот уже должна подъехать техника, чтобы выдернуть джип из сугроба.

Разумеется, никто не выдал Ирбису свободную лопату для снега. А потому приходилось просто стоять и беситься.

– Ты чего такой, брат? – Ильнур появился неожиданно, Тихон его не видел. Впрочем, неудивительно, в такой метели ни черта не видать.

– Не трогай его, Иль, иначе цапнет, – хмыкнул отец.

– Привет, дядь Демид, – кивнул Тахиров и пожал руку сначала дядьке, а после все же подошел к двоюродному брату, – Слышь, чувак, какая муха укусила?

Тихон по-братски обнял Иля в ответ, тряхнул головой. Прав батя, надо как-то брать себя в руки. Действовать, а не яйца мять.

– Сможешь узнать, кто трется рядом с Рыжиком? – спросил Ирбис.

Демид Георгиевич усмехнулся, сокрушенно покачал головой. Тихон понимал, что ведет себя как мелкий пацан. Но слова Фроси ядом разъедали его выдержку.

– Чего там узнавать, брат? – искренне удивился Ильнур. – Каждая собака знает, что лезть к девочке нельзя. И потом, ты же сам ее возишь. Кто ж сунется?

– В том и дело, брат! – вспылил Тихон и зло пнул ногой сугроб. – Кто-то у нее есть. Нужно узнать, кто.

– Это бред, Тиша, – прищурился Тахиров.

– Не бред, млять! Она сама мне сказала. А Рыжик никогда не врет, – упрямо повторил Тихон.

– Не кипишуй, сын, – спокойно произнес Демид Ирбис. – Лучше включи мозги.

– Они у меня всегда включены, пап! – зло рыкнул Тихон, а потом выдохнул. – Черт! Прости, бать. Вспылил.

– Если у Фроськи есть бойфренд, тетя Маша наверняка знает. Или девчонки, – сообразил Ильнур.

– Приятно знать, что хоть кто-то из молодежи пользуется мозгами, – хмыкнул Ирбис и кивнул сыну: – Вон, бери пример с брата. Выясни все, а потом уже паникуй. А вообще, послушай отца, Тиша. Если дорога девчонка, не тяни. Или отпусти уже.

Тихон кивнул. Да, как-то выбила его Рыжик из колеи. Мозги забарахлили.

– Ты все равно узнай, лады? – попросил Ирбис брата, Ильнур кивнул. – И там насчет Котика тоже выясни.

– К утру будет ясно, – заявил Тахиров и поправил вязанную шапочку.

Отец Тихона оставил парней, а сам вернулся в машину, чтобы позвонить жене. Светлозара Тамерлановна крайне переживала, если дело касалось детей. А волновать любимую по пустякам Демид Георгиевич жутко не любил. Пошел успокаивать хотя бы по телефону.

Тихон, наблюдая за процессом высвобождения его тачки из сугроба, начал успокаиваться. Нет, зря он повелся на слова Рыжика. Да даже если и было что, все в прошлом. Уж теперь он однозначно и шагу не даст ей сделать без его ведома. Теперь – все стало иначе. Теперь он знает вкус ее губ, знает, что Рыжик пусть что-то, но чувствует к нему, иначе так яростно не ответила бы на поцелуй.

Настроение начало улучшаться. На свежем воздухе мозги проветрились. На расстоянии от Рыжика Тихон начал вновь думать здраво.