Просто так

Максим Борисович уже поставил чайник на плиту, и доставал чашки из шкафа над раковиной.

– Как дела у Вас? – поинтересовалась я, – У доктора были?

– Был, – пожал плечами старичок, – Только не пойду больше. Тыкали в меня своими иголками. Сколько можно?! Так что, не уговаривай меня, внучка, не пойду больше к ним.

Старичок ворчал, а я улыбалась, помогая ему разливать кипяток по чашкам.

Максима Борисовича я знала лет сто, не меньше. Он еще с моим дедушкой дружил, когда тот жив был. Потом мой единственный родственник умер. И я осталась одна. Вернее, моя родительница где-то бродит по свету, но мной не интересуется, что, скорее всего, и к лучшему.

Когда я родилась, моя мать явилась на порог к своим родителям, моим бабушке и дедушке, оставила меня и исчезла в неизвестном направлении. Я подросла, начала интересоваться своими родителями, бабушка ругала меня, утверждая, что я круглая сирота. А дедушка чуть позже рассказал, что о моем отце он не знает, а мать – начинающая артистка. Показал фотографию. Сказал, что как только получится, мама обязательно вернется. Я ждала. И каждый Новый Год писала письмо Деду Морозу, прося, передать маме, что я жду ее. Но он, почему-то приносил мне коньки, кукол, краски и книжки. В десять лет я поняла, что Дедом Морозом наряжается Максим Борисович. И сказала ему об этом. Старик хитро подмигнул мне, и попросил сохранить все в тайне. Я согласилась.

Когда я заканчивала школу, бабушка слегла, а спустя полгода сердце не выдержало. Мы с дедом остались одни. А потом и дедушка ушел. Максим Борисович сказал тогда, что он очень сильно любил бабушку, вот и не смог без нее жить. В тот день я написала еще одно письмо Деду Морозу, самое последнее. Плакала, смеялась и писала. Я точно знала, что чудес на свете нет. А письмо… Письмо было данью памяти дедушке. Он всегда говорил мне, что чудеса вокруг нас, нужно только остановиться, и рассмотреть их. Вот я и обратилась к Деду Морозу с просьбой, одной единственной: Если дед был прав, и чудеса действительно существуют, то мне очень хотелось бы в этом убедиться. Многого мне не нужно. Всего лишь одно крохотное чудо. Время шло, чудес не случалось. Я окончила кулинарное училище и пошла работать в сферу общепита. Не сказать, что я обожала свою работу. Печь пирожки и чистить картошку – не являлось предметом моих мечтаний. Но ведь и эту работу кому-то нужно выполнять. Через два года образцовой трудовой деятельности меня повысили. Картошку чистить я перестала. Теперь я пекла торты, пирожное и печеньки. Руководство в лице Марии Степановны меня хвалило, предоставляло отпуск, оплачивало больничный, и сулило мне повышение еще через пару годков. В общем, я не жаловалась. Да и кулинария, в которой я трудилась по сменам, располагалась в двух кварталах от дома. Ездить далеко не нужно, толкаться в общественном транспорте тоже. Не жизнь – а малина. И все бы ничего, если бы не одиночество. Мне было двадцать три, подруги, конечно же, были, вот только семья отсутствовала. Ни мужа, ни ребенка. Я сильно не заморачивалась на сей счет, какие мои годы?… Да нет, вру я. Мне очень сильно хотелось иметь детей, мужа и счастливую семью. Но где мне взять все это, если я домой возвращаюсь совершенно без сил, и ничего делать не хочется. Разве что, завалиться на диван и щелкать пультом от телевизора, переключая каналы.

– Угощайся пряником, – отвлек меня голос соседа от грустных мыслей. Вздохнула. Взяла пряник и откусила. Пережевывая, вздыхала. Вот от пряников бы мне стоило воздержаться. И без того не худышка.

Сегодня у меня была ночная смена. На часах уже без двадцати восемь, так что нужно бы уже бежать, иначе опоздаю.

Поблагодарив Максима Борисовича за чай, побежала на работу.

Смена прошла как обычно. К восьми утра я страшно хотела спать, и практически валилась с ног от усталости. Все мысли были только о горячем душе и мягкой подушке, но моим желаниям не суждено было сбыться так быстро.

– И куда это мы так торопимся? – услышала я низкий мужской голос совсем близко. Испугалась я? Безусловно. Вот только повела я себя совсем не как перепуганная барышня, торопившаяся домой.

– Отвали, имбицил! – пробормотала я, прибавляя шаг.

– Э, ты чего вякнула?! – обиделся гопник и попытался ухватить меня за руку. И вот как-то мне стало обидно за себя, за свою судьбу. Иду с работы, уставшая. И ничего не охота. А тут еще и неприятность в лице малознакомого хулигана. Ну, уж нет. Все! Баста! Надоело!

Крепче ухватившись за ручки сумки, размахнулась и ударила обидчика. Если честно, не предполагала даже, что вообще попаду. И не просто попаду, а основательно так, прицельно, непосредственно в район мо… лица то есть.

Гопник отшатнулся назад, и совершенно случайно ударился, сам, ей-Богу, затылком о стену дома.

– Ой! – выдохнула я и растерялась. Нет, ну, кто же знал, что гопники нынче такие хлипкие?

В общем, парень валялся на земле без признаков сознания. Я пребывала в замешательстве. А мимо, как назло проходил патруль. Трое доблестных служителей порядка окружили меня и, не особо вдаваясь в подробности, проводили под белы рученьки в ближайшее отделение полиции. О судьбе гопника мне ничего не говорили, только спустя несколько часов дежурный следователь разрешил мне покинуть территорию полицейского участка, коротко намекнув, что лишнее дело заводить им нет надобности. Хотелось поплакать и поспать. Еще, хотелось принять ванну, и как можно скорее забыть о досадном случае.

Не вышло. Около дома меня уже поджидал старый знакомый с белой повязкой на голове, жаждой мести в глазах, и двумя друзьями.

– Это че, она что ли? – хмыкнул тот, что стоял справа от гопника, ставшего жертвой моей сумочки.

– Угу, – промычал гопник.

– Слышь, Косой, ты че, реально, что ли? – хмыкнул тот, что стоял слева, – Давай замнем. Девка ведь.

– Послушал бы ты, Косой, друга, – услышала я голос позади себя.

– Шел бы ты мимо, папаша, – огрызнулся Косой.

Я обернулась, обратила внимание на мужчину, которого Косой окрестил «папашей». Ну, что сказать. За бейсболкой и темными очками возраст не угадаешь. Плечи прикрывает куртка. Обычные джинсы и черная рубашка, видневшаяся через расстегнутую куртку. В общем, обычный среднестатистический мужчина.

– Ну, я пойду, наверное, – пробормотала я и сделала шаг в сторону подъезда.

На мой уход никто не отреагировал. И я прошмыгнула в подъезд. Вот только совесть не позволила мне запереться в квартире и жить в неведении. Что-то толкало меня обратно на улицу.

Крепче сжав в руках оружие массового поражения, а в народе – вещь первой необходимости, именуемую дамской сумочкой, приоткрыла дверь и высунула голову на улицу. Гопников не было. Только незнакомец в кепке сидел на лавке около подъезда, уперев руки в колени и наклонив голову вперед. Странно так сидел.

– С Вами все в порядке? – задала я первый вопрос, появившийся в моей усталой голове.

Незнакомец поднял голову. Очков на его лице уже не было.

– Милицию вызвать? – предложила я.

– Забей, – поморщился мужчина. Увидела, как он прижал ладонь к животу, и тут же убрал ее. Смотрела и понимала, что вот-вот хлопнусь в обморок. Сквозь пальцы незнакомца сочилась кровь.

– Я «скорую» вызову! – пропищала я.

– Даже не думай! – рявкнул мужчина, – И ментов не стоит звать!

Что-то в его голосе заставило меня застыть на месте. Мужчина поднялся на ноги. Пошатнувшись, шагнул вперед.

– Мне бы рану обработать, – бросил он, и подошел к подъездной двери, от которой я так и не смогла отлепиться.

– Не бойся, солдат ребенка не обидит, – усмехнулся мужчина. Я зачем-то кивнула в ответ на его слова, и, развернувшись, торопливо зашагала по лестнице.

Квартира меня встретила привычной тишиной и уютом. Бросив сумку на полку в коридоре, повернулась к мужчине. Незнакомец стоял, уперев плечо в стену. Его кепка была сдвинута на затылок, открывая лицо, показавшееся мне чересчур бледным.

– Может быть все же вызвать «скорую»? – испугалась я.

Незнакомец пошевелил плечом, отлепляясь от стены, и не снимая ботинок, приблизился ко мне. Рукой он пытался снять куртку.

– Ванная, – только и сказал он.

– Там, – махнула рукой в нужном направлении.

Мужчина, стягивая куртку на ходу, открыл дверь в ванную комнату и исчез. Ну, как исчез. Зашумела вода, до меня донесся отборный мат, шуршание. В общем, решила человеку не мешать, и пошла на кухню. Включила чайник, собираясь выпить чаю. В идеале хотелось переодеться, но решила не рисковать. Мужчина, конечно, молодец, вот только кто его знает? Может он маньяк какой? А вдруг еще и сексуальный?

Спустя двадцать минут поняла, что маньяк странно притих в моей ванной. Подошла к двери. Постучалась.

– У Вас там все в порядке? – громко спросила я. И в ответ только звук льющейся воды. Он что, утонул там?

Дернула ручку. Дверь оказалась открытой. Заглянула внутрь. Мужчина сидел на кафельном полу, упираясь затылком в стену, закрыв глаза и, казалось, спал. Или же был в отключке. Гость, имени которого я даже не знала, не внушал страха. Скорее волнение. Хотя и это тоже под вопросом, ибо мой утомленный последними событиями мозг может выдать разную реакцию.

В общем, незнакомец, весь такой загадочный, сидел в моей ванной без верхней одежды. Совсем без верхней. Рубашки на нем тоже не было. Только джинсы, часы на правой руке и ботинки, которые он так и не снял. Вся моя раковина была испачкана кровью, куски бинта валялись на полу.

– Так! – пробормотала я вслух, а для себя решила все же вызвать врачей.

– Стоять! – рявкнул мужчина. И только сейчас я заметила в его руке кобуру. В которой разместился пистолет. Совсем неожиданно.

Я сглотнула. Наверное, лицо мое выражало крайнюю стадию испуга или ужаса, потому, как мужчина криво усмехнувшись, пробормотал: