Не дать отнять свою мечту

Это ж как наискосок надо просматривать, чтобы за вечер три раза при его скорости чтения осилить?

Марек кивнул. Тарек вопросительно смотрел на меня. Я поперхнулась кашей и решила, что столовая – не место для внедрения новых методов обучения.

– Придём в класс, покажу, как я учу. А сейчас дайте я доем спокойно, а то подавлюсь – спасать придётся.

Близнецы заулыбались, окрылённые надеждой на скорое решение проблемы.

Добравшись в класс, мы достали учебники по рисованию и прихваченный мальчишками учебник истории.

– Вы знаете, что такое пересказ? – поинтересовалась я у близнецов. Оба отрицательно помотали головой. – Это изложение краткого содержания текста или события без мелких подробностей. Вот, например, как вы расскажете о нашем устройстве на почту? Давай ты, Марек.

К нашему разговору начали прислушиваться постепенно собирающиеся в класс адепты.

– Ну, мы пошли, попросили, и он нас взял, – ответил мальчишка.

Я обернулась к окружившим нас одногруппникам.

– Кому-то понятно, кто куда и зачем ходил?

Ребята со смешками отрицательно покачали головой. Марек тут же насупился.

– Теперь давайте послушаем вариант Тарека.

Адепты заинтересованно посмотрели на второго брата. Тот сосредоточился и выдал такой детальный рассказ, что даже я удивилась подробностям, которые не помнила.

До урока оставалось всего несколько минут.

– Похоже, у Тарека абсолютная память, но это редкость, и так могут немногие. Нужно просто выделять важные моменты. О ком рассказ? О нас с Мареком и Тареком. Куда мы ходили? На почту. Зачем? Устраиваться на подработку. Нас не хотели брать, но Тарек уговорил почтаря. Когда это было? Пять дней назад. Всё. И так же с учебником по истории: читаем не весь текст, а кусок о каком-то отдельном событии. Как только оно заканчивается, останавливаемся и делаем для себя примерно такой же пересказ. Повторяем эту процедуру с кусочком, пока не запомним, потом переходим к следующему. Кусочки как-то для себя обзываем и запоминаем их последовательность, я так даже записываю, но кому трудно писать, пока придётся запоминать.

В этот момент раздался одиночный удар колокола, и адепты поспешили рассесться по своим местам. Пожилая женщина с пышной причёской пришла не сразу, как это было с другими преподавателями, а порядком задержавшись, и представилась как мастер Верида.

Собрав с нас по одному чистому листу, она разлиновала их на шесть ячеек с каждой стороны и раздала обратно, после чего, строго велев слушать и не начинать, пока она не разрешит, стала рисовать задание на доске. Сначала требовалось в ячейку на листе максимально ровно и уверенно вписать круг, потом в круг поместить два треугольника вниз и вверх вершиной так, чтобы они углами касались круга. В центральную часть получившейся фигуры вписывался ещё один круг, а в него звезда. В каждый из получившихся малых треугольников, вершинами касающихся внешней окружности, также требовалось вписать небольшой круг.

– Не торопитесь, делайте всё аккуратно, – увещевала мастер. – Постарайтесь, чтобы ваши движения были чёткими и уверенными, иначе линии будут неровные.

Адепты сопели и пыхтели, но упорно не сдавались. На этот раз трудности возникли абсолютно у всех, даже у нас с Янисаром, но я честно старалась. Закончив, подняла руку и показала мастеру результат своей работы.

– Неплохо, очень неплохо, – похвалила меня преподавательница, – но можно и лучше. Разлиновать ещё один лист?

Я решила, что тренировка лишней не будет, и согласилась. До конца урока не успела заполнить три ячейки, но, заглянув в листы других адептов, сначала похвалила себя за результат, а потом сама же себя и урезонила. Это ведь всего лишь дети, и у них просто меньше развит навык.

Пришедший на свой урок мастер Кайден с удивлением застал всех адептов за учёбой: одни дорисовывали фигуры в ячейки, а другие на учебнике по теории магии отрабатывали мой метод заучивания. И только я, на первый взгляд, ничего не делала, хотя в действительности внимательно слушала пересказ Мареком главы по истории, задавая наводящие вопросы там, где он упускал важные моменты. Заодно и сама таким образом повторяла.

Мастер обвёл взглядом группу, хмуро глянул на меня и начал урок. Каждое заклинание состояло из трёх компонентов: вербального, который произносится вслух, либо на более продвинутых уровнях проговаривается в уме, символьного и направленного потока энергии. Символьная часть может быть как простой, так и очень сложной. К наиболее простым относился символ левитации, выглядевший как жирная точка под полукругом, и символ огня, состоящий из трёх пересекающихся в центре линий. У нас так в печати звёздочку изображают. Оба символа мастер нарисовал на доске рядом с уже имевшейся там с прошлого урока схемой, относившейся к средним по сложности. О сложных нам даже думать было страшно.

– Вопросы? – обратился к нам преподаватель, одновременно нажав на небольшой рычаг в боковой части доски, после чего все записи исчезли.

– Ух ты! – шёпотом прокомментировал этот процесс впечатлительный Марек.

А у меня был вопрос, но задавать его было страшно. И всё же я решилась поднять руку.

– Что именно вам непонятно? – поинтересовался ровным голосом мастер Кайден.

– Простите, мастер, но я видела, что маги используют жесты при сотворении заклинаний. Вы не могли бы пояснить – зачем.

– Жест заменяет часть символьной составляющей. Подробнее будете это проходить на четвёртом курсе. Ещё вопросы?

Больше вопросов не было.

– В таком случае, сейчас будем заучивать вербальную составляющую двух заклинаний: левитация и огонь. Я чётко произношу слово один раз. После этого тот, на кого я покажу, повторяет его. Если говорит неверно, я поправляю. Оба слова и символа есть в учебнике, вечером повторять их нужно, пока не дойдёте до полного автоматизма, но совмещать символ и вербальную составляющую, а тем более пытаться добавлять потоки силы строго запрещается. Когда ваш преподаватель по левитации мастер Эрх сочтёт возможным вашу самостоятельную тренировку, он вам об этом скажет. Всем всё понятно?

Мы закивали.

Слова оказались такими же несложными, как и символы. Сначала, как и было сказано, проговаривали их по одному, потом раз пятьдесят повторили группой. Мне упорно одновременно со словом лез в голову символ, относящийся к заклинанию. Вот понимаю, что нельзя, но попробуйте не думать о чём-то, если вас попросили об этом не думать.

А ещё нам попытались втолковать, что чем выше чёткость совмещения вербальной составляющей с символом и последующая концентрация на нём, тем меньше напрасные потери энергии. И именно концентрацию мы будем тренировать всё ближайшее время на уроках левитации и практической магии.

На этом занятие закончилось, и все свободно вздохнули. В присутствии мастера Кайдена адепты чувствовали себя неуютно. То ли взгляд у него какой-то особенный, будто каждый миг оценивает, бросишься ты на него или нет, то ли тон, сразу обозначивший безоговорочное превосходство. В общем, все в полной мере прониклись тем настороженным опасением, с которым относились к мастеру Кайдену другие адепты и даже преподаватели.

С мастером Лианилой мы снова делали упражнения на мелкую моторику и писали прописи. В самом начале урока она попросила Рамину показать ей вчерашнее задание, которое велела доделать за вечер, и выяснилось, что малышке так и не удалось справиться с тремя нижними строчками.

– Тебе нужно больше стараться, – назидательно произнесла преподавательница. – В конце каждой декады подводят итоги успеваемости адептов, и если ты сильно отстанешь, тебя отчислят.

Я вздрогнула. Жёстко тут у них, у нас-то раз в полгода отсеивали, после экзаменов.

– Таль, а давай ты за неё вечером дописывать будешь, – шёпотом предложил Марек, которому было откровенно жаль малышку, та чуть не плакала.

– Нет, как только перейдём к буквам, это тут же засекут, а может, и раньше. К тому же, если она не научится писать, всё равно не сможет дальше учиться, – так же шёпотом ответила я.

Примерно с середины урока мы с Янисаром, сдав работы, опять ушли в библиотеку читать истории о магах. И всё-таки странно, что у Рамины так плохо получается. Она, конечно, маленькая, но у нас дети значительно раньше читать и рисовать начинают. У многих в классе выходит не особо быстро и ровно, но я специально присмотрелась – её рука буквально не слушается.

Пока дочитали ещё один рассказ, начался обед. Янисар, взяв свою порцию, присоединился к нам с близнецами, а за соседним столиком плакала над тарелкой с супом Рамина. Я вопросительно посмотрела на мальчишек.

– Она меньше трети от сегодняшнего задания успела, и у неё рука болит от старания, – грустно сообщил Тарек, а Марек просто угрюмо смотрел в свою тарелку.

В этот момент ещё одна адептка из нашей группы, кажется, Ирра, подсела к девочке и попыталась её успокоить, но от этого Рамина только сильнее расплакалась. Поняв, что ничего путного из попыток успокоить малышку не получится, одногруппница стала есть. И тут у меня возникло ощущение какого-то несоответствия. Посмотрела на девочек, на наш стол, снова на девочек. Что-то было не так, но я никак не могла понять, что именно.

– Ты чего? – первым не выдержал Янисар.

Я зажмурилась, посмотрела на сидящих рядом со мной с ложками в руках мальчишек, снова на девочек и наконец поняла, что мне показалось неправильным. Они держали ложки с одной стороны стола, хотя сидели напротив. Рамина держала её в левой руке! А писала-то она правой, я точно помню, поскольку сегодня присматривалась. Так и не притронувшись к своему обеду, я пересела за стол к девочкам.

– Рами, ты когда ешь, всегда держишь ложку в этой руке?

– Да. – Девочка с некоторым удивлением посмотрела на свою руку. – А так неправильно?

– Нет-нет, всё нормально, – поспешила я успокоить малышку. – Что ещё ты обычно делаешь этой рукой?

– Ну… всё, – немного замялась растерянная малышка.