Я тебя спарсил

Округлившиеся тёмно-серые глаза сделались тёмно-синими, и он поджал нижнюю губу, пытаясь сдержать эмоции. Саша сфокусировал взгляд на аватаре, но Антон тут же увеличил фотографию, облегчая ему задачу, и он увидел живую хохочущую девушку с прибранными назад волосами и выбившейся из причёски прядью. Внутри что-то радостно ёкнуло. Она и впрямь была красивой, и он ни на секунду не задумался о том, что потратил на её поиски уйму времени и сил. Была изящной и аккуратной, как советская фарфоровая фигурка принцессы из шкафа в маминой гостиной.

– Уверен? – только и смог он произнести.

– Смотри, на Ней этот шарф, – Антон достал откуда-то голубую тряпочку.

– Ты его теперь всегда с собой таскаешь? – улыбнулся.

– Да нет, – немного смутился и, положив аксессуар перед собой на стол, снова взглянул на фото. – Видимо, Она сфотографировалась в тот день, когда это всё произошло. Погода солнечная. Видишь, светло, и Она щурится… И скамейка – из сквера… – он пощёлкал вправо. – Ну вот, точно! Это Её подружка! Её я тоже запомнил! Сладкая парочка!

– Маргарита Николаева, – прочёл Саша. – День рождения – 20 октября… Эй, у неё завтра день рождения!

– Вот я её и поздравлю, – ухмыльнулся.

– Только давай без дурацких закидонов! – заметил неожиданно строго. – Я её не для того искал, чтоб ты её обидел!

– Успокойся, – фыркнул, – не обижу…

– Смотри… Окончила истфак педуниверситета в этом году. Должность – преподаватель истории древнего мира… Интересы, музыка, кино…

– Всё, спасибо, Саня… Я дальше сам! – прервал Антон.

Саша остановился и, выпрямившись, вскинул руки вверх. Ладно. Он свою задачу выполнил и может со спокойной душой отправляться спать. И что там дальше будет предпринимать Антон – уже абсолютно не его дело.

Он оставил друга одного и отошёл к дивану. Завалился на него, заложив руки за голову, и растянул рот в улыбке. Вот так, может, не совсем волшебным методом, но ему удалось решить головоломку с почти неизвестными обстоятельствами. И он может собой гордиться!

– Саня! – услышал он негромкий шёпот и, распахнув глаза, понял, что дремлет. – Спасибо, братан…

– Не за что, – пробормотал, переворачиваясь со спины набок.

– Проси, что хочешь! – горячо выпалил друг.

– Чесно-ок… – зевнул, снова закрывая глаза.

– А? – с готовностью отозвался тот.

– Отвали и дай поспать!

– Ладно, – рассмеялся шёпотом и попятился из комнаты.

– И выключи свет!

***

Рита ковыряла ложечкой кусочек домашнего торта, который испекла вчера вечером, чтобы угостить на работе коллег. И те оценили её кулинарные способности по достоинству. Особенно старалась Алевтина Альбертовна. Своими щедрыми комплиментами она загнала девушку в краску до потери аппетита, и Рита соображала, как бы поскорее улизнуть от её чрезмерного внимания.

Напротив неё сидел Эдуард Георгиевич с бледно-розовым лицом. Кусок явно не лез ему в горло, но просто встать и покинуть застолье ему не позволяло то ли хорошее воспитание, то ли присутствие властной матери.

Виктория Аполлоновна, сочувственно поглядывая на Риту, старательно вынимала из памяти рецепты теста, глазури и кремов – только, чтобы отвлечь разговор и хотя бы недалеко, но увести его от слащавой похвалы, смущающей её молодую коллегу. А Николай Иванович удивлялся, сколько всего она знает, и с удовольствием уплетал торт.

Когда дверь открылась, и в кабинет рука об руку вошли ещё две преподавательницы, Рита встрепенулась и обрадованно пригласила их к столу.

– Маргаритка, – игриво обратилась к ней одна из них, потирая руки и загадочно улыбаясь, – что же ты тут сидишь? Тебя там ждут!

– Кто? – удивлённо вскинула брови.

– Ну, тот, который ходит за тобой кругом, – пояснила вторая, усаживаясь за стол и двигая к себе блюдечко с тортиком.

Рита прикусила губу и налила коллегам чаю, мельком бросив взгляд на Эдуарда. Тот смотрел на Алевтину Альбертовну почти беспомощным взором, и девушка заметила, как та выпрямилась на стуле и, наконец, умолкла. Подавив желание улыбнуться, Рита снова предложила им торт, и оба на сей раз отказались.

Скрипнула дверь и раздался стук. И, повернувшись на звук, все увидели в проёме любопытное лицо студента Макарова.

– Здрасьте! Приятного аппетита!

– Спасибо! – отозвались педагоги.

– Маргарита Алексеевна, – переступил с ноги на ногу. – Вы долго ещё, а то я заждался?!

– Уже иду! – пообещала.

– Иди-иди! – отпустили её коллеги. – Посуду мы сами помоем! – и, переглядываясь, проследили за тем, как поспешно она выбирается из-за стола и второпях рассеянно роняет у зеркала предметы одежды.

Макаров всё это время топтался в проёме и, как только Рита оказалась готова и поспешила ему навстречу, забрал у неё пакет с книгами и повернулся к выходу. Девушка попрощалась со всеми тепло, и ему тоже пришлось буркнуть «до свидания». А потом она аккуратно подтолкнула его в спину, и они вышли в коридор.

Рита с облегчением выдохнула и произнесла:

– Извини, у тебя, наверно, полно дел и без меня…

– Вы мне обещали рассказать, что происходит, – напомнил парень, следуя за ней немного поодаль. – Думаете, я за эти дни не заметил, что как только вы приближаетесь к кафедре, у вас коленки дрожать начинают?!

Она бросила опасливый взгляд назад, и он фыркнул:

– Вот-вот! Это ещё раз подтверждает мои слова!

– Пойдём, – вздохнула. – Расскажу всё на улице.

Тот пожал плечами и отправился следом за ней. Рита спустилась по лестнице, прошествовала мимо поста охраны и, поблагодарив услужливых студентов, придержавших дверь, выскользнула за порог. Холодный порыв ветра заставил её поправить на шее шарф и надеть тонкие замшевые перчатки. Она процокала каблучками по крыльцу и спустилась на тротуар, где, наконец, почувствовала себя в безопасности. Макаров приблизился и, пряча голову в плечи, поёжился от холода:

– Проводить вас до остановки?

– Как хочешь, – не стала вредничать девушка и двинулась в сторону перекрёстка.

– Ну, я вас слушаю, Маргарита Алексеевна, – словно поменявшись с нею ролями, вопросил он строгим преподавательским тоном. – От кого вы бегаете так, что вам требуются услуги телохранителя?

Она бросила на него испепеляющий взгляд и неожиданно пискнула, как обиженный ребёнок:

– От Рихтера… Похоже, они с Алевтиной Альбертовной, положили на меня глаз…

Макаров даже присвистнул, а потом прицокнул языком и качнул головой: