Путь домой. Четыре близнеца

– Тогда и всё это не так важно! – отрезал Жан, – Её оцарапали мозоли? Но это могла быть и засохшая грязь, и не на его руках, а, например, на крупе коня, или ещё Бог знает где. Они ведь боролись! Вкус крови? Но она вполне могла в пылу борьбы прокусить себе губу, рана не большая, но вкус дала бы. Что же касается ногтей… Скажи, если задаться этой целью, то в течение дня реально добиться такой перемены?

Марианна нерешительно повела головой, но Жан веско кивнул:

– Ты только предположи, что твой дядюшка и правда вознамерился его облагородить, и снабдил всем необходимым. Ведь очевидно, что он собирался и дальше при случае выдавать Виктора за дворянина. Чего при этом хотел барон, пока гадать не станем… Дальше… Провалы в памяти? А ведь он мог просто не захотеть отвечать.

– Жан, это было бы видно. Он явно был растерян!

– Кто это видел? Анна? Прости, но её наблюдениям я не очень доверяю… Геньи? Не знаю, у старика и без этого хватает проблем… И не мне тебе говорить, что мы, близнецы, люди упрямые и своенравные. Он мог почувствовать к себе нездоровый интерес, и…

– … так показать свой характер?

– Да, ведь такое возможно. Пожалуй, не ошибусь, если скажу, что ему очень досаждает привязанность Анны, тем более что он может это расценить, как причину твоего отказа.

– Причина не в ней!!! – тут же вскинулась Марианна.

– Пусть так, но не факт, что он так не думает. Нет, остерегись принимать эти соображения Анны за последнюю истину.

– Но Жан! Мне… мне так обидно за неё! Ты представляешь её едва ли не круглой дурой… – рассердилась Марианна.

– Я?! О Боже, нет! – запротестовал Жан, – Тебе известно, как высоко я её ценю. Она превосходная, замечательная девушка и надёжный друг! Но что касается Виктора, то ведь ясно как божий день, она его придумала. Её к нему любовь – это замок на песке. Вспомни, с каким нетерпением она ждала его приезда. Он появился, и, кажется, она была готова водрузить на его голову лавровый венок героя, тогда как он с первого момента перенёс центр своего мира на тебя… В этом они даже похожи.

– Жан, Жан… Мне хочется рыдать, когда я думаю о них, – и на глазах Марианны в самом деле навернулись слёзы, – Я не знаю, что со мной стало бы, если бы ты обрёк меня на то, чтобы всю жизнь я могла видеть только твою спину.

– Спину? – сразу и не понял Жан, но скоро сообразил, о чём идёт речь, – Ах да, я заметил, ты не любишь ходить сзади…

– А ты бы видел Анну, когда Виктор обрывает разговор и уходит, уходит…

– Значит, вы всё же шепчетесь о своём, о девичьем. А я-то думал она только Анри приняла в свои духовники, – против воли съязвил-таки Жан.

– Порой ты подбираешь на редкость неприятные слова!

– Извини, – легко уступил юноша, но тут же вскинулся, – Просто мне тоже больно, но за Анри. Ты только представь на миг, на один только миг, каково ему выслушивать её рассуждения про Виктора, в то время как он сам по уши влюблён в неё! Ведь она, именно она стала его первой настоящей любовью, а твой брат, поверь, умеет любить!

Марианна сердито сжала губы и отвернулась. Жан тотчас смягчился, пододвинулся к ней ближе:

– Ну же, не сердись. Скверный разговор получился! Давай забудем об этом!

– Ну да, «забудем»! – и Марианна резко развернулась, – Виктор ах какой хороший получается, а Анна просто сентиментальный палач моего Анри!

– Марианна! Я же…

– А между тем твой ненаглядный брат готов тебе глотку перерезать, и никакие великосветские манеры, никакое внешнее сходство с тобой не мешают ему люто тебя ненавидеть! Он-то тебя братом не считает! Это ты тоже будешь отрицать?!

На этот раз Жан не стал возражать.

– И я так сильно боюсь его двуличия! – Марианна очень разгорячилась, но Жан вдруг нежно взял её за руку и заглянул ей прямо в глаза:

– Прямо дикая роза, да и только! Милая, к чему эти обвинения? Двуличен? Он просто очень скрытен. Ты ведь не станешь отрицать, что мы о нём почти ничего не знаем. При всей его словоохотливости, он никогда не говорит о себе, и это его право. Мы не точные копии друг друга, и слава Богу…

– Это да… – выдохнула Марианна.

И Жан примирительно улыбнулся:

– Но мы всё же братья, и стать таковыми нам может помочь только время, надо только запастись терпением…

Антуан больше не мог их слушать и видеть. В состоянии, близком к обмороку, он с трудом выбрался из сарая, нашёл своего коня и пустил его во весь опор.

Бешеная скачка длилась недолго. Скоро пламень, пожиравший его сердце, стал так невыносимо силён, что юноша бросил поводья, и его мысли совершенно исключили существование реального мира: солнца, леса, травы…

Марианна, мягко говоря, его невзлюбила, и не в последнюю очередь потому, что он люто завидует удачливости Жана: «Ах, какой благородный, чистосердечный! Какой до приторности примерный брат! Вот кто настоящий лицемер! Нет, я никогда ему этого не прощу. Явился и победил! Как он меня любит!!! Просто понял, змей, как подъехать к этой… Надо же, она так им восхищается, так за него боится, что и правду смогла рассмотреть. Она!.. Нет! Нет!!! Этот сладкоречивый дурак вразумил её! Но что же делать дальше?! Я больше не могу их видеть! Не могу! Как они смеются! Почему он, а не я?! Ах, да, Анри и… Главное Анна! Они оба сделали своё подлое дело: он похлопотал за Жана. Анна, видите ли, выбрала меня! Ох уж эта Анна!!! Кто бы мог подумать, что в своей слепоте она окажется такой зрячей?! Да, именно она окончательно отрезала мне путь к возвращению в Райский уголок. Да и ни к чему мне туда возвращаться! Надо ехать в Рунд и наконец встретиться с Виктором. Давно пора!!! Может быть, мне ещё удастся замять это дело, и воскреснуть в облике де Валеньи… Как знать, может быть, Антуан будет удачливее… Я сумею сделать выводы из этой истории, и ещё не факт, что Марианна останется с Жаном! Мне только надо вернуть своё настоящее лицо, точнее имя!»

– Какая приятная встреча! – мягкий баритон герцога Бетенгтона вырвал Антуана из забытья.

«Герцог! Барон! Откуда они все взялись?!!» – Антуан с изумлением обнаружил себя в тесном кольце слуг своих недавних друзей.

Глава 39. Предательство.

– Мы уже стали терять надежду на встречу с вами, сударь, – приветливо улыбаясь, герцог ни на миг не переставал изучать лицо Антуана, и кое-что ему уже открылось, – Куда же вы пропали?

– Пропал? – вздохнул Антуан, прекратив осматриваться. Теперь его взгляд был обращён прямо к герцогу, и голос прозвучал совершенно бесстрастно, ровно, – Обстоятельства оказались сильнее меня.

Странно, но он не чувствовал ни малейшего внутреннего смятения, чем сам себя очень удивлял. Ещё день назад он бы содрогнулся при одной только мысли о такой вот встрече, но сейчас она была воспринята им даже с некоторым удовлетворением, ведь какая-то, не самая маленькая, часть его души давно жила в ожидании наказания за обман. «На, получай, подлец!!!» – подала она свой злорадный голос.

– Обстоятельства?.. – герцог с пониманием кивнул, – Уверен, вам довелось пережить интересное приключение. Уже предвкушаю увлекательную историю за бокалом вина у тихо тлеющего камина… Кстати, вы помните о нашем уговоре?

– Уговоре? – взгляд Антуана обратился к барону, потом к притихшему маркизу, ещё раз пробежал по лицам гвардейцев и снова вернулся к герцогу, – А что Виктор? Почему его нет с вами?

– Виктор? – герцог выразил удивление – А вас это правда интересует, мой друг?

– Да, почему бы и нет? Мне объяснили, что мы с ним родные братья, – ничуть не смутился Антуан.

– Да, были…

– Были? Как это понять? – Антуан удивлённо повёл бровью, почему-то у него не мелькнуло и тени мысли о том, что этот его брат мог погибнуть в эти дни.

– Дело в том, что это был не Виктор, а Эжен. Ему, видите ли, пришла в голову мысль выдать себя за брата, в то время как того уже скоро год как нет в живых, – и герцог сокрушённо развёл руки.

«Эжен?!! О как?!? Да, от него такое можно было ожидать!!! Значит, Эжен!!!» – взгляд Антуана остановился.

– Но разве это что-нибудь меняет? – искренне удивился герцог.

– В принципе нет. Но… Ладно, пусть будет Эжен. Так, где он?

– На третий день после вашего исчезновения он сбежал, и с тех пор мы о нём ничего не слышали.

– И, конечно же, не знаете, куда он направился? – Антуан недоверчиво сощурился.

– Нет. Но я могу вам поручиться, ничего более о вашем родстве он не узнал. Что это за улыбка? Вы мне не доверяете? – герцог продолжал излучать радушие.