Путь домой. Четыре близнеца

– Всё так, но они ещё живы, а вы, как я погляжу, увязли похлеще моего, – хмуро возразил граф де По.

– Вы слишком поздно это поняли, Ваше Сиятельство. Советую впредь не раздражать меня подобного рода замечаниями. Как вы уже могли заметить, я питаю к вам некоторое расположение и потому намерен говорить с вами откровенно. Вы оказались у раскрытой печи, даже более того, ваша неудачливость и моё… прошлое уже втолкнули вас в неё. Назад пути нет. Либо мы вместе достигаем богатства и покоя, либо так же вместе сгорим. Я не хочу вас пугать, просто имейте в виду… Сюда приехал герцог Бетенгтон.

– Бетенгтон?! Настоящий Бетенгтон, вы хотите сказать?! – граф де По даже привстал.

– Да, но, я подозреваю, вы ещё не до конца вспомнили, а, значит, и не поняли, кто это такой. Перенеситесь мысленно где-нибудь лет эдак на двадцать назад. Блистательный брианский кавалер лорд Гейсборо. Вы тогда уже были представлены при дворе? Да? И всё же поднатужьтесь, припомните подробности последнего его пребывания во Фрагии. Кажется, это имя тогда гремело, а рядом с ним Лаган, Гурье, Монсар… Поняли, чем пахнет?

Барон встал:

– Мне надо кое о чём переговорить с герцогом, а вы хорошенько обдумайте мои слова, – и барон ушел, посеяв в душе графа страшное смятение.

Герцог, расположившись в хорошо обставленных комнатах второго этажа, уже успел расспросить хозяина дома о последних событиях и теперь с большим нетерпением ожидал барона. Из того немногого, что ему сказал хозяин гостиницы, герцог смог заключить, что барон стал очень опасным человеком. Какой-то испайронец, не пробыв в Рунде и двух дней, успел не только втереться в доверие местных органов власти, но и потакать ими в собственных интересах. Это заставляло задуматься и пересмотреть своё поведение с бароном. Но, несмотря на нетерпение, герцог встретил барона очень спокойно. Они сдержанно отвесили друг другу поклоны и с достоинством расположились в уютных креслах.

Минуту молчания оба использовали, чтобы лучше приглядеться друг к другу, но, прекрасно владеющие собой, эти люди скоро поняли, что это плохой способ разговора, слишком непробиваемая стена выросла между ними. Тогда герцог нарушил молчание.

– Надо признать, годы берут своё, сеньор. Но мы вновь вместе, а это, на мой взгляд, добрый знак.

– Хотелось бы верить… – хмуро отозвался барон, – Но прежде, чем мы предадимся воспоминаниям, несколько слов. Ваши люди сейчас в погоне за моими племянниками, верно ли я вас понял?

– Верно, – кивнул герцог.

– В таком случае, я рад нашей встрече, – и барон, наконец-то, позволил себе дышать свободнее.

– Вы искренне, благодарю, – герцог почувствовал в словах барона затаенную обиду или злобу, или… «Получается, если бы ни моё такое вмешательство, он не был бы рад. Забавно», – мысленно усмехнулся Его Светлость.

– Мою я узнать, каким чудом вам удалось так вовремя принять участие в моей беде? – тем временем счёл возможным поинтересоваться барон.

– О, сеньор! На всё воля Господа нашего! Кстати, я кое о чём наслышан, касательно последних дней жизни славного города Рунда, и должен принести вам свои соболезнования. Но не корите себя. Здесь тоже воля рока.

– Что вы хотите сказать?

– То, что я давно держу этих мальчишек на коротком поводке и успел присмотреться к ним. Их не стоит торопить. Когда они оказываются загнанными в тиски обстоятельств и вынуждены действовать на одной интуиции, в них просыпается кровь, и удача симпатизирует им. Так было в Туманной Гавани, так было в Грандоне и здесь в Рунде. Но стоит им чуть задуматься над своими поступками, сразу же им не везёт. У них была ночь, и они пришли к вполне разумному решению обмануть вас, покинув город через северные ворота, мол едут не в Фонтэнж. Но тут, на их несчастье, появился я.

– Одним словом, столкнувшись с вами, они бросились бежать? – резюмировал барон.

– Именно.

– Ваша Светлость, позвольте спросить, а какого чёрта вообще мой племянник жив?!

Секундное раздумье герцог завершил нехорошей усмешкой:

– А как вы догадались, что это он?

– Достаточно было узнать имя его спутника и увидеть его собственное лицо. Так вы ответите на мой вопрос?

– Нет, – неожиданно просто ответил герцог.

– Милорд! – вдруг взорвался барон, – Предупреждаю, я более не намерен быть инструментом для удовлетворения ваших прихотей! У меня нет ни малейшего желания кончать жизнь на виселице, а вы ведёте меня к ней с самого того злосчастного дня, когда мы с вами встретились.

– Но, сеньор, разве я не помог исполнению вашего желания? Разве вы не стали единоличным хозяином владений вашей сестрички?!

– Да, стал! Но какое это имеет значение сейчас?! Встреча с вами несёт мне одни несчастья! Я стал "хозяином". Да! Но… знаете ли вы, что яд, оставленный вами, увёл на тот свет мою жену, а она была беременна!

– Вы были женаты?!

– Да, чёрт побери! Да!!! Став хозяином, я ввёл Маританну в этот проклятый дом. Я мечтал сделать её счастливой, но она умерла, по ошибке выпив яд. Отравление было так очевидно, что мне пришлось приложить большие усилия, чтобы всё уладить… Но, всё же церковь заподозрила неладное. Обо мне поползли ужасные слухи, и я остался совершенно один…

Эти горькие воспоминания сильно растревожили барона, ему даже пришлось прерваться чтобы восстановить дыхание. Но это была мимолётная слабость. И вот он уже снова спокоен и суров:

– Марианна выросла. И я сильно подозреваю, что ей известно больше, чем следовало бы. С недавних пор она отчаянно стала искать возможность встретиться с Лаганами. А тут вдруг эти двое!

– Девчонка знает, вы говорите?! Да, похоже, – задумчиво перебил его герцог.

И барон осёкся. Он вдруг сильно пожалел о сказанном. Герцог был не тем человеком, перед которым можно было безопасно открывать душу. Но сейчас Его Светлость был поглощён своими мыслями:

– Они узнали меня и бросились бежать… – задумчиво обронил он.

– Вы понимаете, чем это нам грозит? – при этом барон даже подался чуть ближе.

– В худшем случае граф узнает правду. Но я всё равно к этому и веду. Это один из пунктов моей мести.

– Да вы сумасшедший! – снова вспылил испайронец.

– Нет, просто о Фрэнке граф уже знает и ищет его. А я ещё жив… – и герцог беззвучно рассмеялся.

– Вы это серьезно?! Он знает?!

– Конечно. Это было лишь делом времени. Я вернулся на тропу войны, как говорят в Западных Колониях.

Барон поднял на него тяжёлый взгляд, но больше ничего не сказал, вместо этого он встал и мрачно отошёл к окну.

– А вы выросли, барон, – вдруг обронил внимательно наблюдавший за старым приятелем герцог, – Я помню, познакомился с отставным офицером, в конец разорившимся и презираемым всеми дворянином. А сейчас я вижу перед собой большую тайну, сумевшую управлять губернатором Рунда. Признавайтесь, вы припасли для меня ещё какие-нибудь сюрпризы?

– Как знать… – сверкнул единственным глазом Парадесс.

– Вот и прекрасно. А то ваши причитания едва не пошатнули моё о вас мнение.

Барон резко развернулся к герцогу и успел заметить на его лице усмешку.

– Приятно видеть плод своих трудов? Ведь это вы сделали меня таким. Если бы не ваша идея умертвить Ромена и Эспиранту, моя жизнь сложилась бы иначе, а душа не стала бы чёрным камнем. Вы, именно вы толкнули меня на это преступление! А сейчас, я чувствую, близится час расплаты.

– Хватит, барон! Обвинять меня бессмысленно. Я лишь бросил семя в плодородную почву. Что же касается нашего дела, то во времена нашей молодости мы и впрямь перемудрили. Но сейчас надо думать о дне настоящем. А настоящее для нас в следующем: Анри и Фрэнк возможно уже всё знают, Марианна с ними, и, если мои люди сейчас не отловят их, что мало вероятно, это кончится тем, что появятся граф де Монсар, Жан де Гурье граф де Лаган и его жена Марианна де Гурье и далее и далее, вам лучше знать её полное имя.

– Что?! Жена!? – изумился барон.

– Я слышал, Антуан де Валеньи жаждет просватать её, верно? А он и Фрэнк близнецы, не забывайте… Почему-то мне кажется, что в делах сердечных эти двое обречены на соперничество, вот только на стороне Фрэнка брат девицы. Согласны? Значит, расклад ясен.

Барон нахмурился и добавил: