Путь домой. Четыре близнеца

– Ещё какой-то час назад я бы голову дал на отсечение, что этот мальчишка готовится отойти к праотцам. Но… он Лаган!

Герцог не нашёлся, что сказать в ответ. Их изумление возросло бы ещё больше, если бы они имели возможность наблюдать разыгравшуюся на конюшенном дворе сцену.

Жан кубарем скатился со стога и сразу же бросился к коням. Перепуганные конюхи в ужасе отшатнулись от него, ожесточенно крестясь и вспоминая всех святых разом, ведь и они видели, что Жана привезли в этот дом подобным трупу. Но юноша не обращал на них никакого внимания, как не обращал внимание и на свои раны, на сильно порванную, грязную, окровавленную одежду. Он всей душой рвался на свободу!

Коней уже начали рассёдлывать, и потому найти хотя бы одного, готового принять всадника, оказалось невозможно. Что ж, Жан кинулся укреплять подпруги ближайшего коня. Спуск Фила он видел лишь краем глаза. Не ускользнуло от его внимания и стремительное появление Ламороу с Роном. Жан надеялся успеть, надеялся до последнего момента. Но вот его накрыла гигантская тень первого праиэра, и юноша понял, битвы не миновать.

Огромный кулак Ламороу метил в скулу юноши и наверняка сломал бы её, но в этот раз Жан увернулся. Этот страшный удар пришёлся по седлу, и перепуганный конь тут же дико заржал, встал на дыбы, начал бить копытами. Жан отпрыгнул в сторону, но не удачно, Рон исхитрился подставить подножку. Падение вышло очень болезненное, у юноши страшно загудело в голове, словно она стала бедным колоколом, а тело свело в судороге. Это выглядело страшно. Даже Ламороу замешкался, засомневался, жив ли ещё Жан, цел ли? Но нет, свою цель юноша знал и видел по-прежнему ясно, и уже через миг заставил первого праиэра рухнуть на землю – тот не выдержал неожиданный удар каблука прямо в живот.

А Жан уже был на ногах и бросился к конюшне, но опомнившиеся конюхи и гвардейцы преградили ему дорогу. Что ж, пришлось отступить. Оправившийся от падения Ламороу уже возглавил наступление, зычно раздавал приказы направо и налево и открыто праздновал победу, ведь деваться Жану некуда. Угрожающий вид неумолимо сжимавшегося вокруг Жана кольца гвардейцев герцога должен был посеять в душе юноши панику, внушить естественное желание сдаться. Но нет, это не про Жана. Когда человеку нечего терять, когда все его устремления обращены к одной заветной цели, к свободе, мир вынужден прогнуться.

Продолжая отступать, Жан натолкнулся на бочку с водой. Юноша быстро окунул в неё голову, и, словно с водой на него хлынула гигантская сила. Он с первой же попытки перевернул эту бочку. Обильно смочив густой слой пыли, вода тут же устроила во дворе страшную грязь, и гвардейцы, увидев, что Жан метнулся к большой телеге, вместо того чтобы побежать за ним, были вынуждены растянуться поперёк двора, образуя достойную сочувствия свалку. Даже Рона затянула эта трясина. Пожалуй, только Фил и Ламороу избежали этой грязной участи, но всё равно оказались отделены от Жана этой грудой перепачканных тел. Что ж, они решили добраться до Жана, обойдя поверженных, один справа, другой слева.

А тем временем на дворе появилось ещё несколько гвардейцев, а с ними и Пит, последний из четырёх праиэров. Он быстро раздал распоряжения своим людям, а сам предпочёл остаться в стороне. Жан не стал гадать о намерениях этого человека, просто не до того ему было. Вот она, телега о двух огромных колёсах. Юноша подхватил её за оглобли и ринулся прямо на своих врагов. Конечно же те в ужасе кинулись в стороны, а телега, развив довольно большую скорость, со всего маху врезалась в стену конюшни. В результате Жан, который не спешил отпустить оглобли, взлетел на крышу конюшни. Та, будучи соломенной, конечно же провалиться под весом этого живого снаряда, и до слуха изумлённых зрителей донеслось перепуганное ржание. Все, кто стал свидетелем этого представления, ещё не решили смеяться им или плакать, когда из-под покосившегося навеса конюшни стрелой вылетел Жан верхом на неоседланном коне. Ловко орудуя хлыстом, он легко разметал гвардейцев и прорвался-таки к открытым воротам.

Наградой ему стало зрелище перекошенных лиц герцога и барона. Эти двое отказывались верить своим глазам.

– Я не прощаюсь, господа! – крикнул им Жан и был таков.

– О, дьявол!!! – зарычал герцог и ударил кулаком по дверному косяку.

– А мальчишка-то не промах! – оскалился барон и сам себя удивил, обнаружив, что рад этому побегу Жана. Что могло более досадить герцогу?!

– Да, чёрт побери! Его воспитанием занимался сам Генрих Рай, а это дьявол, а не человек! – процедил сквозь зубы герцог.

В этот момент из ворот выбежал пунцовый от злости Ламороу.

– Он мне нужен, Лар!!! Живым!!! – крикнул герцог, – Коня мне!!!

– Коня Его Светлости!!! – праиэр так же зычно отправил этот приказ далее.

Его Светлость разбушевался ни на шутку, даже лично отправился в конюшню, по пути раздавая нерадивым слугам сердечные тумаки. Барону, не разделявшему рвение своего союзника, оставалось лишь посторониться и молча наблюдать за тем, как герцог и все его гвардейцы отхлынули от гостиницы. О существовании барона Его Светлость в этот момент, казалось, забыл.

Кинув рассеянный взгляд на поднятую конями пыль, барон обратился к предводителю своей гвардии, к тому самому, пиратского вида.

– Что скажешь, Карлос?

– Ваше приказание выполнено, всё готово к отъезду.

– Замечательно.

– Сеньор, – остановил барона Карлос, – есть новость …

– Говори.

– В том направлении, куда стремились сегодня утром беглецы, есть примечательное имение, оно стоит чуть в стороне, и именно туда направлялись ТЕ артисты.

– Превосходно, Карлос!!! Что это за имение?

– Это владения некой графини де Шероль. Есть человек, который проводит нас туда.

– Отлично!!! – барон одарил слугу столь редкой для него улыбкой и извлёк из кармана несколько золотых. Просиявший Карлос с благодарностью принял их.

– Через пять минут уезжаем. Всё, – распорядился очень приободренный барон.

– Будет сделано! – и Карлос исчез.

Ещё не решаясь до конца поверить в то, что удача вновь развернулась к нему лицом, барон усмехнулся и решил подняться к себе, чтобы оставить герцогу несколько слов. А уже через несколько минут, спускаясь к своей карете, он столкнулся лицом к лицу с графом де По.

– Замечательно. Я как раз хотел послать за вами, любезный граф.

– Вы уезжаете, господин барон?! – искренне встревожился де По.

– Да, вы верно заметили.

– Но… наше соглашение!!!

– Оно пока остаётся в силе, но его исполнение придётся отложить на… думаю, не слишком далекое будущее.

– Но господин барон!..

– Ваше Сиятельство, я уезжаю, чего и вам желаю. Примите добрый совет, не связывайтесь с герцогом Бетенгтоном. Он приведёт вас к могиле самой короткой дорогой. Исчезните на время, не попадайтесь ему на глаза. Что же касается наших с вами отношений, я их по-прежнему чту. Как только уладится это недоразумение с моей племянницей, я дам вам знать о месте нашей встречи. Меня не обременяет дружба с вами, и, думаю, вы понимаете, она может ещё очень даже вознаградить нас обоих. А пока… повторюсь. Уезжайте отсюда. И, до свидания.

С тем барон и удалился, оставив графа наедине с так и неразрешёнными тысячью и одним вопросами. Уже через несколько минут барон покинул гостиницу и направился к южным городским воротам, правда, окольными путями.

А тем временем Жан мчался во весь опор по уже хорошо знакомым улицам Рунда. Поворот, ещё поворот… Он не знал, есть ли за ним погоня, но чувствовал, что опасность ещё не миновала. Неожиданно, обогнув очередной угол дома, он врезался в ряды всадников, слуг, сопровождавших карету какого-то вельможи, и тем самым юноша стал причиной большой неразберихи. Карета встала поперёк улицы, совершенно перегородив её, но Жан уже был по другую сторону и, с трудом утихомирив перепуганного коня, снова заставил его перейти на рысь.

– О, дьявол! Рунд всегда был тихим городом! – донесся из кареты сердитый голос Антуана де Валеньи.

Генрих Рай уже охрип, силясь навести порядок и развернуть карету. Несколько сопровождавших их слуг, воевали со своими конями и не особо слушались распоряжений. Рай спешился и распахнул двери кареты.

– Как вы, сударь?

– Уже лучше, – попробовал улыбнуться позеленевший от боли Антуан.

Ранение, полученное им в Грандоне, заставило молодого графа путешествовать почти лёжа, и сейчас, это столкновение привело к его падению на пол. Рай помог Антуану принять удобную позу и вытер пот с его лба:

– Я должен оставить вас, мой друг!

– Что случилось?

Только теперь Антуан заметил особенную бледность Рая и справедливо заподозрил, что причина такой страшной тревоги брианца скрывается где-то там, за пределами кареты. Что ж, Генрих Рай сокрушённо кивнул:

– Видите ли, сударь, этим налетевшим на нас безумцем был никто иной, как Френсис! Я не мог ошибиться!

– Жан!?! Точно!?!

– Да. Это так же точно, как и то, что я говорю с вами!