ЛИМБ

– Чернова.

– Видел, – безразлично повёл плечом Яшка, – «додж» у него. Джип. А что?

– Да так…

Не зная, как ему объяснить всё произошедшее и стоит ли вообще объяснять, я притихла.

– Кстати, а ты сама-то? – Сыр вдруг посмотрел на меня искоса. – Ты сама – хорошая или плохая?

Вечер был солнечный и тёплый, прямо как летом. Откуда же так сильно в одночасье потянуло осенним – нет, даже зимним – холодом?..

– Я не знаю, – одними губами произнесла я, поёжившись, будто бы от ветра.

Глава 7. Чертовски одарён

Соседку ко мне в комнату так и не заселили, но одиночество больше не радовало. Мне было не по себе, хотелось с кем-то обсудить происходящее, вот только с кем? Не с самой же собой говорить! И родителям о таком не напишешь. Знают ли они вообще, что творится в ЛИМБе, или им в приёмной комиссии наплели с три короба о моделировании «бизнеса»?..

А что если на самом деле это не институт, а какая-нибудь секта?!

Поздним вечером я полезла в интернет на официальный сайт вуза, долго там копалась и в итоге нашла документы об аккредитации. Всё чинно – как и полагается одному из старейших питерских учебных заведений. Красивые кадры Исаакиевского собора с разных ракурсов. Актуальные новости. Информация для поступающих. Фото счастливых студентов с каких-то общественных мероприятий. Научная жизнь и спортивные достижения учащихся. Дополнительные кружки с возможностью записаться онлайн: программирование, английский язык, фехтование, каллиграфия, археология и даже класс фортепиано.

Кликнув на наше расписание, я к своей радости увидела, что история искусств – это, оказывается, факультатив! На следующей неделе в четверг пятой парой у нас стоит астрономия, а потом можно будет выбрать, какой из двух курсов посещать. Неужели всё так просто?!

Я завтра же запишусь на астрономию, и мы с Черновым никогда больше не увидимся. Мне больше не придётся трястись перед ним словно осиновый лист, и я забуду этот жуткий вечер как страшный сон!..

Ворочаясь в постели, я ёрзала на скрипучей накрахмаленной простыне и вздыхала. Что-то мне подсказывало, что я рано радуюсь. Чернов – маг, как и все преподаватели в ЛИМБе. Ни магам, ни фениксам, ни уроборосам убивать людей нельзя – за это им грозит пожизненное заключение. Сейчас он на свободе, потому что я молчу, а других свидетелей нет. Но я в любой момент могу заговорить – и он это прекрасно понимает.

Мне от него так просто не отделаться. Он найдёт способ держать меня постоянно у себя на виду или, ещё хуже, уберёт так же жестоко и быстро, как тех четверых. Я в ловушке.

Я сползла с кровати – практически упала – и бросилась к мобильному. Надо немедленно звонить в полицию. Нет, лучше напрямую в ФСБ! Пусть забирают его в этот их Антикриминальный Департамент!

– Телефон доверия ФСБ России, – отчеканил строгий женский голос, в котором не читалось ни намёка на сон в столь поздний час. – Представьтесь, пожалуйста. Из какого города вы звоните?

– Здравствуйте, – внутри у меня всё дрожало. – Я звоню из Санкт-Петербурга, меня зовут Ника. Ника Антипова. Я учусь в институте, и недавно на моих глазах… на моих глазах преподаватель совершил убийство!..

– Вы обучаетесь в ЛИМБ? – этот вопрос прозвучал скорее как утверждение. – Первый курс?

Похоже, говорившая в два счёта подняла базу и увидела меня в списке студентов. Или, может быть, сегодня, после стрельбы в актовом зале, мой звонок уже далеко не первый?..

– Алло, Ника Александровна? Вы меня слышите?

Ну вот, уже и отчество моё ей известно, хотя я его не называла.

– Да, – выдохнула я обессилено, отвечая сразу на все вопросы.

– Я поняла вас. По всем проблемам, связанным с деятельностью вашей учебной организации вам следует обращаться напрямую к ректору института или к куратору вашего потока.

– Подождите! Это не то, о чём вы подумали! Я про убийство человека! Человека, понимаете?!..

– Благодарим вас за обращение. Всего доброго, – перебила меня оператор заученной фразой.

Звонок прервался. Вот чёрт! Я упала на стул рядом с письменным столом и уронила лицо в раскрытые ладони. Даже слушать не стала! И что мне теперь делать?!

Прорыдавшись, я открыла мессенджер и написала Лизке:

«Извини, что поздно. Ты не в курсе, кто у нас куратор потока?».

«А его пока нет, – тут же пришёл ответ. – Со дня на день назначат. А что?»

«Да так, ничего».

«Какой-то срочный вопрос?»

«Не, фигня. Как твоя машина? – я поспешила перевести тему. – Она в ремонте?»

«На плановом ТО, но спасибо за беспокойство, пташка. Теперь можешь спать сладко».

Отложив телефон, я вдруг почувствовала, что и впрямь немного успокоилась. Что-то такое есть в Лизкиных словах, что отличает её от обычной, простой девушки. Какая-то невидимая, но ощутимая сила, придающая вес любой прозвучавшей фразе.

Вскоре глаза сами собой стали слипаться, и я не заметила, как уснула.

* * *

Историк сразу мне не понравился. Нервный мужик с раскрасневшейся лысиной, огромным животом и микроскопическими сальными глазками. Неопрятный, с гнусным визгливым голосом и не менее гнусным характером.

Его аудитория оказалась одной из самых скучных. Пыльные пустые полки, потускневшая доска, перемазанная мокрыми следами недостёртого мела, странный запах сырости да сиротливо стоящий на подоконнике одинокий горшок с засохшим растением – вот и весь интерьер. Единственной достопримечательностью были здоровенные старинные часы, возвышавшиеся над входной дверью. Минутная стрелка оканчивалась головой змея, а часовая – полураскрытым клювом высовывающей язык птицы. Секундная стрелка, изогнутая волнами, перемещалась по циферблату с поскрипыванием и резким, раздражающим тиканьем.

Судя по брезгливо поджатым тонким губкам, студентов историк за уважаемых людей не принимал, поэтому не соизволил даже поздороваться. Шлёпнув журналом по кафедре, он вместо приветствия занудно протянул:

– Текущее время 8 часов 59 минут 2 секунды, и именно сейчас я считаю своим долгом напомнить, что тем, кто решится опоздать на мой предмет, я по старой доброй традиции выставлю в журнал пять двоек подряд!

Да уж, добрая традиция, ничего не скажешь. Я посмотрела на пустующее место рядом с собой и с сожалением цыкнула. Опять Яшка попадёт под раздачу.

– Три таких опоздания за семестр – и вы отчислены, – заплывшие свинячьи глазки историка то и дело сверялись с секундной стрелкой часов. – Это не моя прихоть, а естественный отбор! Пятнадцать двоек вы при всём желании не успеете исправить до сессии. Да-да, и не говорите мне потом, что виновата пятница и первая пара! Время – это не мусор, чтобы вот так разбрасываться минутами и секундами. А ежели вы сорите отведённым вам временем, то будьте готовы в конце полугодия сами отправиться на свалку!..

Минутная и секундная стрелки сошлись на отметке 12. Прозвенел звонок.

– Итак, приступим. На моих занятиях мы будем с вами учиться управлять временем, – встав, препод начал чертить на зелёной доске скрипучим куском мела оси координат. – Время, попрошу сразу же зарубить на носу, не непрерывно, а дискретно. Каждый фрагмент времени представляет из себя не точку, как считалось ранее, а отрезок. Данные отрезки соединяют прошлое с настоящим – это так называемые кротовые норы, или, как я предпочитаю выражаться, червоточины. И вам, мои маленькие червячки, придётся научиться в них лазать…

– Я прошу прощения! – дверь кабинета распахнулась, и в аудиторию ввалился запыхавшийся Яшка.

Мой взгляд машинально скользнул по настенным часам. 9:01 – и ещё пять секунд сверху. Предвкушая взбучку, которую вот-вот устроит одногруппнику дотошный до времени историк, я зажмурилась.

– И именно сейчас я считаю своим долгом напомнить, что тем, кто решится опоздать на мой предмет, я по старой доброй традиции выставлю в журнал сразу пять двоек подряд! – вдруг проговорил, будто в записи, препод с такой же дребезжащей, уничижительной интонацией, как и пару минут назад.

Доска была пуста. Историк снова сидел за столом и продолжал говорить то, что мы уже слышали, а Яшка, сощурившись, привалился к дверному проёму и коснулся рукой виска, как если бы у него вдруг началась мигрень. Или, точнее, дежавю?..

– … и ежели вы сорите отведённым вам временем, то будьте готовы в конце полугодия сами отправиться на свалку! – препод прервался, дожидаясь, пока отзвенит звонок. Посмотрел на Яшку, а потом, в который раз, на часы. – Молодой человек, поздравляю, вам выпала честь быть первым претендентом на утилизацию. Текущее время: 9 часов 00 минут и 11 секунд. Вы опоздали. Назовите вашу фамилию.