Приключения Тела. Повести и рассказы

Маленькое Тело часто слушала споры мамы и бабушки, и почему-то всегда хотело быть на стороне именно бабушки, а не мамы. В своей взрослой жизни, она научилась быть настолько практичной, что могла выплачивать долги мужа и кормить семью на очень скромные средства, при этом, нисколько от этого не страдая. Парикмахерскую Тело исключило из своей жизни навсегда, поскольку мама слишком часто брала маленькое Тело в эти заведения с собой, чем окончательно научила их ненавидеть.

Когда-то давно бабушке удалось быть барыней в Петербурге. Её полюбил банковский служащий, который приехал к своим родственникам в маленький городок рядом с северной столицей. Он увидел Катерину и влюбился в неё. Счастье длилось пять лет, муж был в командировке в Одессе и заболел там холерой. Вместо мужа, Катерина получила по почте сообщение о его смерти, обручальное кольцо и золотые часы… На руках у неё была маленькая дочь – Клавдия.

В страшные дни революции, когда в Петербурге начались разбой и грабежи, бабушка успела нанять экипаж и уехала с дочерью и прислугой в свой летний домик где-то под Стрельной, где они пережили самые страшные месяцы хаоса и беспорядка… Эта простая женщина не растерялась, она спасла свою жизнь и жизнь дочери. Маленькое Тело понимало, что бабушка Екатерина спасла и её…

В бабушкиной комнате была этажерка, на которой стояли книги в старинных переплётах. Еще до революции она выписывала журнал огромного формата «Нива», а в приложении к нему издавались книги русских писателей, и, конечно, Александр Пушкин. Чтение поэм «Руслана и Людмила». «Кавказский пленник», «Медный всадник», «Граф Нулин» были увлекательны и стали первой магией Слова. Сама книга была огромной ценностью, издание Ф.Павленкова в С.-Петербурге 1899г. полное собрание в одном томе, со статьёй А.Скабичевского, оформлено 160 прекрасными гравюрами, которые сделал В.Матэ. Пятое издание.

Конечно, начинали знакомство с Пушкиным не с поэм, а со сказок. «У лукоморья дуб зеленый…» Бабушка любила читать вслух – у неё был красивый голос, она сидела под оранжевым абажуром в старинном кресле, каким-то невероятным образом у неё были очки-пенсне, из очень старого дореволюционного времени. И на всю жизнь из детства Тела осталась жажда к книгам, они заменяли умного собеседника без возраста и пола, единственного бескорыстного мудреца, с которым не надо расплачиваться Телом за радость узнавания нового, за раскрытие тайны, что убегает от тебя как горизонт…

Но страсть к книгам вовсе не делало Тело замкнутым и неподвижным, и, конечно генетика постаралась передать ему в наследство от приматов или пришельцев энергию и постоянное желание двигаться. И здесь далекий Программист поработал на славу – откуда была эта жажда бежать без оглядки неизвестно от кого и куда. Ведь за Телом никто не гнался, его бережно охраняли большие и добрые Тела, его крепко держит за руку Тело бабушки, и подземных переходов в те времена не было, а Садовое кольцо в Москве перейти было не легко: грузовики останавливались лишь на пару минут, они спешили и с трудом различали маленькие фигурки людей…

Зато, как только Бабушка приводила маленькое Тело в парк имени Баумана, оно вырывалось на свободу, и обезумев от радости бегало вперед и назад, делая прыжки и повороты, как это делает засидевшаяся дома породистая собака, которую, спустили с поводка на природе. Тело также обожало лазить по деревьям, обдирало себе колени, но послюнявив палец, спокойно затирало маленькую ранку. Оно знало, что дома нет места для бегания, поэтому надо успеть насладиться движением в этом чудесном парке, а вечером в маленькой заставленной мебелью комнате надо забраться под большой стол, и там, будут другие игры, но никогда не будет скуки, – потому что воображение Тела придумает новую игру…

Когда Тело подросло и пошло в школу, и наконец, могло увидеть и узнать подобные себе Тела, то ему почему-то не удавалось найти похожее на него Тело. Наше Тело было любопытным и веселым. Наверно, маленькому Телу сильно помогло Тело отца поверить в свои силы, ведь талантливый инженер постоянно внушал маленькому Телу: – Ты должна быть лучше всех, ведь ты, самая умная на свете – моя дочь, – говорил он гордо своим друзьям и соседям. И маленькое Тело послушно рвалось вперед к победе в некоем соревновании с другими Телами, которые, в сущности, никуда не устремлялись. Но чаще всего маленькое Тело хотело, чтобы прочие Тела были похожи на него, чтобы можно было взять за руку тихое Тело и сделать его громким, радостным и сильным. Телу хотелось стать центром таких же веселых и шумных Тел…

В школе Тело узнало многое, о чем оно не успело прочитать в книгах: Земля круглая, на ней есть материки, есть океаны и моря, они омывают разные страны и континенты. На небе есть много звезд, которые почему-то светятся ночью, и даже была создана упрощенная теория возникновения Жизни на планете Земля, как бы продолжения того, о чем рассказывал маленькому Телу отец. Печальные мысли о конечности жизни, о страданиях людей в прошлых веках и в настоящее время не были посеяны в сознании маленького Тела. Оно пребывало в счастливом неведении и не истощало себя знанием страшных истин.

Но зло иногда прорывалось, когда бабушка Екатерина читала сказки Телу, где на каждом шагу брат убивал брата, а вор обкрадывал беспомощную жертву. Но взрослые Тела внушали Телу, что в реальной жизни всё не так – что бы ни случилось, всё равно побеждает добро, и эта наивная вера глубоко укоренилась в сознании маленького Тела.

Тело было сделано крепким, кто-то позаботился о том, чтобы оно могло произвести много таких же сильных и подвижных Тел, и чтобы они могли выжить в самых невероятных обстоятельствах жизни. Ни радиация, ни злоба какого-нибудь маньяка, ни зависть прочих Тел не сумели помешать движению в большом мире нашему маленькому Телу. Но очень часто чрезмерная активность Тела воспринималась как неудобство, как вечное упрямство. Можно было подумать, что маленькое Тело захвачено своей мелодией и танцует танец на краю пропасти. Движение ускоряется, и заставляет плясать все Тела вокруг, как это описано в известной сказке о волшебной дудочке, которая могла довести до гибельного часа.

Иногда можно было подумать, что наше Тело резвиться не просто так, а с пристальным вниманием ко всему, что происходит вокруг, как вынужден смеяться шпион в лагере противника, чтобы рассказать обо всём, что происходит в Высокой Инстанции. Возможно, что всё было значительно проще – наше Тело было заражено некоей «бациллой», которую великий фантаст и насмешник Курт Воннегуд назвал – Всемирное Стремление Осуществиться, он утверждал, что это своего рода «болезнь» заставляет «Ничто» упорно стремиться к превращение в «Нечто». Многие Тела в истории человечества «заболевшие» этим недугом, становились диктаторами и начинали чудовищные войны, завоевывали и разрушали города и страны… Но были и благородные результаты этой «бациллы» – активные люди творили Добро, а не Зло, Один из них был великий музыкант и врач – Альберт Швейцер. Однако, на слуху были имена злодеев, а гении и Творцы Добра быстро забывались.

Наше Тело верило в объективность мира, как верит слабый человек в Бога, в надежде, что ему что-либо отломится от его якобы великой силы. Тело принимало Объективность как великое Чудо, данное Природой и Великой Космической силой. Однако, понятие Объективности могло быть в нём как вера в того самого неизвестного Создателя, которого оно как бы старалось не замечать.

Но страшная привычка делать всю Материю объективной, увлекла многие миллионы Тел убийственно-вульгарной идеологией (убийственной не в теории, а на практике), которая создала свою местную Социалистическую Инквизицию. Будто невидимый магнит в одном сильным «зараженным» Теле объединял, вернее «заражал» слабые безликие Тела в жадном стремлении расправиться с полноценными и талантливыми Телами, чтобы объявить «Эру Милосердия». А «бацилла» называлась очень просто – «Зависть», об этом времени написал свой роман великий писатель эпохи обманутых Тел – Юрий Олеша.

О, великая сила объединения! Какое-то бесталанное Тело увлекает за собой себе подобные Тела, и они умудряются уничтожить столько сильных и прекрасных Тел, насколько им хватит времени достичь вершины Олимпа. Тела-палачи никогда не в состоянии обогнать другие Тела в здоровом и жизнерадостном споре или в состязании или игры Ума.

И в наше время интеллектуальными играми занимается в мире ничтожное меньшинство Тел. Большая их часть соревнуется в накоплении эквивалента предприимчивости и энергии – денег… Деньги уравнивают, а чаще и возвеличивают эти Тела перед гениями, которые в своих порывах к прекрасному и новому знанию, чаще всего не умеют зарабатывать эти знаки богатства и благополучия. Гениям достаётся посмертная слава, как получили её Людвиг Ван Бетховен и Бах, Марины Цветаева и Велемир Хлебников и многие другие, как например Ван Гог…

Именно Тело в прямом и конкретном смысле получает самый высокий гонорар в мире, будь то мускулистое Тело Шварцнегера или эротические Тела Мерлин Манро или Мадонны…. Слава знаменитых Тел никогда не может соперничать со славой Тел интеллектуальных.

Лишь единицы знают о первой в истории женщине, математике и философе Гипатии, о великом экологе Бакминстер Фуллер, о Барбаре Макклинток – женщина – ботаник и генетик, получила Нобелевскую премию по физиологии и медицине, Григорий Перельман – математик, который игнорировал премии и никогда не рвался к славе…

Ученые и изобретали – несть их числа, эти люди, у которых мозг работает на немыслимых оборотах, но большинство людей не знает о них, и вовсе не страдают по этому поводу. А эти замечательные открыватели живут в своём интеллектуальном мире и не ждут ни от кого, ни похвал, ни внимания. Никакие нобелевские премии не могут сравниться с гонорарами футболистов, актеров кино или знаменитых оперных певиц, а герои массовой культуры в музыке и в т.н. живописи, типа «великого» Малевича, который создал главный шедевр современности – черный квадрат – их имена у всех на устах…

До тех пор, пока в нашей цивилизации не будет восстановлен приоритет Разума и «править бал» будет ТЕЛО, ни о каких позитивных решениях ни в политике, ни в экономике, ни в воспитании нового прекрасного Человека не может быть и речи. Будут войны и борьба за власть и за деньги.

В вечном споре между Телом и Душой всё так же запутано и случайно, как в рулетке, где «Бестелесное» выпадает в самый неожиданный момент и внезапно «берет власть в свои руки». Это «Бестелесное» знает, что Телу поддаваться нельзя. Опасно и вредно идти на поводу его желаний и хотений. С Телом нужно бороться и конфликтовать ежеминутно: чтобы никогда не давать ему покоя и обильной пищи. Вот ведь парадокс – как правило, почти все телесные удовольствия на практике убивают Тело, делают его беспомощным и дряхлым, не способным ни на какие решительные действия и укорачивают его жизнь.

***

Наше Тело, будучи «не любимым», как раз и получало именно то, что ему требовалось: не больше и не меньше. Движения и нагрузки, никаких вредных привычек вроде курения и алкоголя (не говоря о прочих излишествах, которые вообще исключались). Это Тело, пожалуй, могло гордиться своим образом жизни, если бы не знало о том, что правильная жизнь Тела определялась не борьбой со своими желаниями, а диктовалась Бестелесным и не стоила Телу никаких усилий.

Именно благодаря чуду Бестелесного, наше Тело выбирало правильную тактику, развивалось в нужном направлении самоограничений и закалки. Тело иногда посылало проклятия своей «хозяйке» за то, что оно порой морила его голодом, мучала всякими упражнениями, заставляла неутомимо мчаться на коньках по скользкому льду, задыхаясь на холодном ветру…Но потом вдруг погружало его в мягкое кресло и при свете неяркой настольной лампы, читало Тело стихи Максимилиана Волошина или Александра Блока. Тело блаженствовало и благодарило свою повелительницу за столь дивные переходы от холода и неудобства к теплу и блаженству! Именно эта смена ритмов и давала Телу полноту жизни, и еще более укрепляло почву для Бестелесного, и делала ум живым и подвижным, а он то и главенствовал в каждом проявлении Тела.

Итак, Тело научилось производить Мысли, и это было тем более удивительным, ведь оно было женским! В истории философии, многие великие мужчины говорят о женщине, как о самом примитивном существе: «Уже самый вид женской фигуры показывает, что она не предназначена для слишком большого труда ни духовного, ни телесного», – писал Артур Шопенгауэр. Вольтер говорил: «Женщина – это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается». Интересно, что бы они сказали, если бы попали на съезд физиков, и увидели в зале женщин-ученых. Впрочем, и во времена Ницше и Вольтера, были умные, талантливые дамы, но мужчины упорно старались их не замечать.

***

Наше Тело радовалось появлению Мысли как радуется дикарь восходу солнца, (не замечая его регулярности), в тёмных холодных джунглях… Незримое дуновение фантастической идеи или волшебная картина Воображения обволакивали Тело неземным блаженством. Наверно, это был Катарсис в понимании Тела что-то вроде воспарения или состояние восторга. Если бы всегда так вознаграждались наши телесные ограничения! Как удобрения в почве переходит в чудо цветка или колоса, так и плоть и кровь Тела невероятным образом производят духовную субстанцию фантазии и мысли. Объяснить саму Мысль было трудно, скорее можно было собрать воедино ощущения, которые возникают внезапно: волнение, беспокойство, – вплоть до повышения температуры.

После многих лет одиноких бдений за письменным столом, когда Тело неутомимо вглядывалось в знаки Мыслей других Тел, наступал момент, будто начинался диалог с неизвестным оппонентом, так из недр сознания рождалась собственная Мысль Тела. О, какое счастье почувствовать её рождение, будто дуновение неведомого мира пронеслось совсем рядом. Разве могло Тело что-либо сравнить с этим чудом?

И вечный парадокс – бездействие рождали в Теле мучительную сонливость, а напряжение, беготня по неотложным делам, досада на вечно ускользающее Время, внезапно озарялась появлением новой Мысли.

– Идея! – кричало Тело, будто его усилия по переработке обыкновенной земной пищи, привели к неожиданному результату Неземного Плода…Вот и получалось, что Тела разнились между собой не полом, ни цветом глаз, формой головы или пропорциями грудей и бедер, они различались лишь тем, могут ли они производить свои собственные Мысли?

И даже если некая Мысль оставалась беспризорной, никому не нужной, если Тело не успевало записать её в свой блокнот, и эта Мысль растворялась в пространстве, никем не услышанная, она оставалась где-то в тайниках памяти и в нужную минуту могла появиться вновь. И в какую бы одежду не рядились другие Тела, как бы пышно не обставляли они свою бытовую и прочую жизнь, какие бы звания им не присуждались другими Телами, никогда не дано было им узнать Радость явления Собственной Мысли, той, что рождается в тебе самом, а не выучивается из чужой книги и не подслушивается в разговорах других Тел.

Небрежность в одежде Тела или равнодушие к плотским и пищевым радостям, часто доходили до смешных крайностей, будто быть мыслителем можно лишь, пребывая в бочке, как Диоген. И всё же Тела мыслителей были уязвимы среди большинства других немыслящих Тел.

***

– Чему радуются эти бедные Тела? Они так плохо одеты, у них изможденные лица, – спрашивали себя Тела банкиров и владельцы красивых больших домов. Они не могли догадаться о тех неземных радостях, которые получают эти смешные нелепые Тела-чудаки. Однако, и многие Тела Мыслителей долгое время не подозревали о том, что другие Тела, на вид как бы полноценные, понятия не имеют о простом доступном, чуть ли не физиологичном акте Рождение мысли, что-то вроде дефекации, что происходит регулярно и без задержки у здорового Тела…Да и пресловутые «роды Мысли» (в обиходен часто звучит) – Ну родишь ты, наконец, что-либо? Надо заметить, что Мысль, рожденная от напряжения мышц, как бы и не отделяется вовсе от Тела, а также конкретна и материальна как само Тело. Это как бы трудовая Мысль: «Надо починить стул» или «Давно я не варила борщ» – это некая целевая установка к действию, и рождается она в буднях занятого трудового Тела. Она направлена на выживание в реальных бытовых обстоятельствах, это -упрощенная бытовая Мысль, она фиксирует, отображает увиденный или осязаемый предмет, констатирует положение Тела в пространстве.

Как если бы женское тело сказало, глядя на себя в зеркало: «Да, я уже не девочка, пора менять прическу и стиль одежды» или мысль – констатация факта: «Домашние дела никогда не кончаются».

Мысль настоящая никогда не опустится до разглядывания себя или другого Тела. Она парит над Землёй и делает Тело, производящее её, таким смелым и счастливым, что никакие мелкие и большие проблемы ежедневной жизни его не трогают, ибо Тело верит, что оно вслед за собственной Мыслью сможет когда-нибудь парить столь же свободно и легко во Вселенной…

***

Итак, наше Тело было молодым и красивым, вело только ему присущий образ жизни, и каждый раз удивлялось, если какое-нибудь мужское Тело начинало за ним охоту. Ему было непонятно, почему мужчины говорят о форме груди, о крепких мышцах зада или о высокой температуре вагины. Их завораживает подвижность и лёгкость в каждом движении Тела. Однако нашему Телу мало быть привлекательным чем-то телесным, его манит бестелесный контакт с мужским Телом. Оно борется за Бестелесное Совершенство с самим собой. Оно стремится к цели кем-то поставленной в далеком детстве. Но спустя много лет, пройдя дебри самоанализа, узнав его до великого шарлатана Фрейда, Тело сделало простое открытие – ученые всех времен и народов изучали всё, что было возможно на планете Земля для того, чтобы найти эликсир вечной Жизни. Религии всего мира построены на этом простом желании – быть Бессмертным!

Волшебное соединение Физического и Духовного в Теле, – вот, в сущности, в чём загадка Бестелесного, ибо любое Познание – это и есть скрытая борьба за продление своего бытия в Бесконечность…Многие мыслители прошлого и настоящего произносят красивые лозунги, что они пекутся о благе всего человечества, а сами мечтают Бессмертии…

Так вот, чего хотело и добивалось наше Тело, прикидываясь наивным и равнодушным ко всему тому, что увлекало другие Тела!

Не обращая внимания на насмешки, непонимание, а иногда и открытую ненависть, Тело знало, что всё будет происходить по поговорке: «Смеётся тот, кто смеётся последним!» – пусть этот момент наступит через много лет, он всё равно наступит!

Однако это ощущение значимости самого себя пришло к Телу далеко не сразу. Понадобилось много времени, чтобы Тело осознало себя. Как долго ему приходилось стушевываться, уходить при разговоре с другими Телами на второй план. Будто не могло оно рассказать о том, что с ним происходит, и пряталось от внимательного взгляда за небрежной одеждой. Тело не прихорашивало себя, не стремилось никому понравиться в своей обычной телесной оболочке до тех пор, пока не проступят в его облике следы Бестелесного. До этого момента Тело растворялось в толпе как разведчик, которому нельзя быть яркой фигурой, чтобы самому все тщательно разглядеть и обдумать. Тело как бы давало себе трудное задание найти, что же есть в этом мире самое главное, самое удивительное, то, что многие Тела скрывают, не договаривают, прячут. Тело жадно вглядывалось и подслушивало разговоры чужих и равнодушных к нему Тел. Оно само оставалось долго без всяких примет.

Тело знало, что ему нужно быть выносливым и терпеливым, ведь понадобится много Времени, чтобы успеть выразить то, что оно может выразить в Бестелесном, неуловимом, но вполне материальном – то, что будет написано и сыграно.

***

Тело порой ставило эксперименты с собой, для того, чтобы вызвать небывалые фантазии, чтобы открыть новые миры, при этом самому находится в прозаическом бытовом пространстве, но жить сверхфизической жизнью.

Однако ни молодость, ни красота не делали Тело счастливым. На его борьбу с вульгарным материализмом никто не обращал внимания, а его фантазии раздражали другие практические и рано созревшие Тела. В нашем Теле их привлекало другое: умные яркие глаза, энергия, пластика движений…Все они, независимо от пола и возраста стремились к обладанию Тела, хотели присвоить его себе в разных ипостасях.

Кто-то мечтал покорить Тело своей физической мощью, подмять под себя в самом прямом и вульгарном смысле, другие изо всех сил хотели быть рядом: созерцать, слышать, впитывать его энергию и потихоньку обкрадывать, забираясь в лабиринт чужой непредсказуемой мысли…

Но чаще всего Тело встречало грубую примитивную похоть или, в крайнем случае, желание разрушить то, что не даётся в руки – как подросток в музее любуется редкой красивой вазой только с одной целью – разбить её на мелкие кусочки, как варвар, который не знает иного способа наслаждения, кроме разрушения…

Долгое время так всё и шло: Тело росло и развивалось, не замечая как бы своей телесности, разучивало вальсы Шопена, упивалось красотой и гармонией, посещало выставки и театры. Оно самонадеянно полагало, что вбирая и накапливая впечатления и жадно наблюдая за другими Телами, оно как бы уже вращается на новом витке сознания, а поиск и охота за Бестелесным, – это и есть попытка перебраться на новый уровень существования Тела.

Этот процесс можно было сравнить с движением атома, который поглощая порцию света, переходит на более высокий уровень энергии, при этом он излучает фотон. А обезумевшие электроны мечтают при этом поменять свою орбиту и совершить мучительное превращение из тяжелого мягкого олова в легкий серебристый алюминий, что в реальности совершенно невозможно. И всё-таки, жажда проникнуть в святая святых Материи, была заманчива. Однако, то, что излучало Тело, конечно, к фотону не имело ни малейшего отношения, но излучение было сильным и привлекательным для многих других Тел.