Письма разлуки. Рождение любви

Я там – в созвездье «Фаэтона»,-

Но расстоянье покорю я скоростью фотона!

Я не целую тебя, а терзаю как вампир. Хорошо, что это только слова.

Обнимаю тебя, как после ночи ласк и перед более прекрасной ночью любви, которых у нас будет без счета…

Твой Симон.

18 ноября 1974г. Новосибирск. Симон: Любимая!

Отправил тебе вчера письмо и телеграмму по новому адресу. Писал, охваченный тревогой за тебя. Я чувствую твоё одиночество, не менее остро, чем ты сама. Это чувство вчера заглушила одна искра, будто укололся ею. Потом этот мираж стал обрастать плотью, и я задумался: не мог ни спать, ни работать, как будто меня что-то подкосило. Привычка ученого – анализировать всё, что происходит, даже в коварном деле эмоций. Вот вопрос, который меня очень волнует, да он важный для нас обоих. Долго мучился, но потом решился тебя спросить. Твои последние три письма: 1.О Соловьёве… 2.Любовь – стремление..3.Соседи.. Они какие-то расплывчатые, там как бы нет тебя, как будто твоя любовь уходит…Вот тебе мой стих:

«О правде красивой тоскуя,

Так жадно душой её ждешь,

Что любишь бездумно как правду

Тобой же рожденную ложь…

Извини, но я не могу без анализа жить на свете. Вот график моей любви к тебе – простенький график, всё ясно и понятно. Вертикаль – сила чувств,

Горизонталь – Время. Не смейся, я серьёзно. Твой график совсем другой:

Я понимаю, что могу ошибиться, я во власти обстоятельств разлуки, бумага бедна, а слов так мало. Но моя любовь наделила меня такой интуицией, лучше сказать – собачьим чутьём, что твой Бергсон просто одурел бы и не стал писать свои трактаты…

Конечно, я верю в свою ошибку, я слишком рационален, а тебя вычислить почти невозможно. Но знай, что я люблю тебя в себе. А ты? Не себя ли во мне? Это могло быть в начале нашей встречи, но сейчас мысль эта для меня невыносима. Для меня любовь – это бесконечное стремление одного человека к другому, и тогда, Соловьёв прав, она Вселенский дух, от него рождаются самые прекрасные творения человеческого ума и рук.

С горечью вспоминаю Брюсова:

«И нет никого на земле

С ласкающим горестным взглядом,

Кто б в этой томительной мгле

Томился и мучился рядом».

Сейчас говорят – «Сопереживание» – модный термин. Чем можно объяснить тот факт, что твоя боль становится тысячью болей во мне? Ты где-то упомянула мою мужскую психологию собственника. Она в том, чтобы заставить тебя любить меня в себе. Я не могу жить иначе. Меня ничто и никто не сможет заставить любить тебя чуть слабее или чуть сильнее. Я в силах сделать так, чтобы в твоих глазах, и в глазах всех людей, в любой ситуации, я остаюсь с высоким правом любить тебя. И еще ты должна знать, что я не смогу подарить тебе обычного бабского счастья со всеми его атрибутами. Мы оба далеки от этого. На всё это навешен ярлычёк: «уценено». Надеюсь, что в нашей семейной жизни будут другие ценности.

Я жду твоего ответа, как приговор нашей любви. Ответь на него. Мы как бы стоим на пороге нашей будущей жизни с поднятой ногой. Стоять в такой позе долго нельзя. Нужно сделать шаг или захлопнуть дверь. Но как при этом не наступить на то Прекрасное, что мы уже перечувствовали вместе? Твой в самом прямом смысле этого слова. Я.

20 ноября 1974 г. Москва. Наталья: Милый Симон!

Наконец-то я угомонилась. Сажусь, трельяж открыт, но это не рояль. Зажигаю свечу и вспоминаю, как семь лет назад мои трагические стихи помогли мне осмыслить первый серьезный «провал» в моей жизни. Даже не знаю, куда бросила эти стишки. За глупые поступки надо отвечать. Самооценка была повержена. Казалась, что вернуть радостное восприятие жизни не реально! Но вот смотрю на себя, и вижу, что глаза блестят, и Душа вернулась в моё тело, и чувствует себя прекрасно.

Ты видишь, занимаюсь самолюбованием, но клянусь, лишь констатирую, что сумела залечить старые раны и обиды. А главное никого не виню – прожила тот кусок жизни, который сама выбрала. Значит сама думай, как жить дальше. Хотелось бы освободиться от ежедневной поденщины, надо написать что-то большое: повесть, пьесу, сценарий. Знаю, что надо, но не хватает силы воли сосредоточиться, не отвлекаться на быт, мелочи и бесконечные заботы с ребенком. Сознание, как маятник, качнётся сильно в сторону и спрыгнет на лужайке вдохновения – а ты должен поймать его и выдать прекрасно сформулированную мысль. А вот и живой пример, как важно сосредоточиться… Вот тебе акростих: СИМОН Ш.

Статен, могуч, нежен и добр

И богам он с Олимпа подобен,

Молод душою как юный прелестный Амур.

Оды слагает легко – сладкозвучные рифмы,

Недра земные распять разум всесильный дерзает.

Ширятся очи, когда струны кифары лобзает…

Под окном смеются влюбленные, молодцы, хотя уже час ночи…Это ли не прекрасно! Как говорит наша подруга Элька. Обнимаю, Лю!

20 ноября 1974г. Новосибирск. Симон: Моя родная девочка!

Сегодня получил сразу два письма от тебя, потеплело где-то глубоко. Никогда не думал, что бумага, на которой написаны знаки, может вызвать странное переплетение ощущений, вплоть до физической близости. Мои письма к тебе рождаются сложно и порой мучительно – это иногда взрыв, а порой как тяжкий труд рудокопа. Ты придумала интересную метафору: «Мои письма заставляют тебя дозревать». Разве это не здорово? Но знаешь, в письмах трудно врать – человек лишён жеста, взгляда, модуляций голоса, – всё это надо выразить словом. Это не просто!

Но ты не отвечаешь на моё научное исследование нашей любви? Ты, наверно, смеялась, увидя мои графики. Ты еще не созрела понять меня. Улетаю завтра в Томск. Там много работы: 1. Обсудить возможность открытия института системы нашего Сиб.отделения АМН СССР по проблемам охраны внешней среды; 2. Обсудить с группой моих соратников программу исследований на 1975г. По проблемам электромагнитной связи в биосистемах; 3. Апробировать свою монографию и докторскую на семинаре. Надо весной защититься и решать не только научные, но и бытовые проблемы. В международном сборнике скоро появится моя статья, гонорар пропьём в Москве. (Приехал парень из Москвы, делаю паузу).

7 час. утра. Все Боги мира, как я хочу тебя! Всю без остатка! Ноги ломит. Но пора быть «умненьким и благоразумненьким», есть и другие проблемы. Ты всегда пишешь о сложных отношениях мама – Илья. По своему опыту, знаю, что ребенок очень тонко чувствует, где истинная любовь, а где показуха. Даже под коростой капризов, твой сын понимает и даже чувствует твоё состояние. Это проявится со временем. Он просто еще не умеет всё это выразить. Самая правильная тактика – терпимость. Не раздражаться и не ругаться. Напиши над своим письменным столом этот плакатик. Я, думаю поможет!

По поводу твоих сентенций – «не отдаться ли старому еврею» или «выйти замуж на Борю»? Отвечаю – если бы ты отдалась всем мужчинам мира и вышла замуж за всех «Борь» – всё это не спасло бы тебя от меня, и от тебя самой. Это главное. Что касается Бори, то если действительно надоело, могу дать совет. Покажи ему хоть одно своё письмо или моё письмо к тебе. Вот и всё. Ведь он же не глупый парень, он поймёт. Или найди в себе силы сказать об этом тепло и умно, не обижая его. Друзей топтать нельзя. Кстати, о друзьях. Я написал о тебе Инке Рывкиной (она в Сочи сейчас). Вот будет у тебя друг-женщина. Во всяком случае, мне бы хотелось. Инуля, не женщина, она человек, причем умный и интересный. И мой близкий друг Глеб Зенкевич – тончайшая нежная душа, умница, поэт, философ, соратник благословенной памяти Че Ге Вара (он там провёл целый год жизни). Это был первый человек, который сказал: «Симка, на тебя что-то обрушилось. Я никогда тебя такого не знал». Тоже очень хочу, чтобы вы познакомились.

Пожелай мне удачи в Томске, куда в очередное плавание отправляется мой корабль. А ты мой маяк. Буду писать тебе оттуда. Письма к тебе – это важный элемент моей жизни, как дыхание или биение сердца. Да, сообщаю, что музыкой пропитан весь, несмотря на дикую работу. Привезу тебе моего Бетховена и моего Моцарта и вообще всё.

Твой бородатый слон – Я. А ты маленькая Мышка, шустренькая. пухленькая… Вот тебе мой рисунок.

22 ноября 1974г. Москва. Наталья: Милая Борода!

Знаешь ли, чем я нынче занимаюсь? Сижу в ванне с водой и хвойным экстрактом. Сегодня у меня день очищения. Маленькая уборка в комнате: 1.5 часа., музыка 1час., затем клистир и ванна. Ну, разве это не прекрасно иметь сознательное желание сохранить своё Тело? Итак, сознание ведет к вполне конкретным действиям, они-то как раз и сохраняют молодость. Умные люди и в старости остаются привлекательны, они не похожи на обжор и дураков. Ну, право, какая я умница! Откуда я всё это знаю?

Перед тем, как сесть в ванну, я делала гимнастику, и массаж ног. А в ванной я дышу животом. Не думай, что я не делала эти процедуры раньше? Просто теперь совершаю эти действия с особым удовольствием. Моя самооценка повысилась, благодаря тебе. Но на самом деле мне нужно прожить долго, чтобы успеть осуществить свои мечты и задумки. А здоровье и молодость – это только средство! Заодно поправляю свои нервишки. В ванной можно и читать – только желательно не ронять книгу в воду. Сейчас у меня в руке книга Николая Рериха: «Письмена». «Мы идём искать священные знаки. Идём осмотрительно и молчаливо…»

Твоя йогиня, Люшка.

23 ноября 1974г. Москва. Наталья: Сим!

Мне пришло в голову, что ты пишешь мне письма из очень суровой тюрьмы. Ты, наверно, устал там быть. Тебе хочется, что-нибудь выкинуть, уехать на Таити и стать художником. Ведь ты в самом опасном возрасте, как Гоген. А я-то, упиваюсь твоими письмами!

Всё-таки, мне нужно выбираться из этой скандальной ситуации. Ты почтенный отец семейства, не понимаю, что мы придумали себе, откуда эти безумства?

Разобрала свою картотеку, и пытаюсь вернуться к диссертации. Но вчера мне было очень тоскливо, наверно, передалось твоё состояние бурной печали. Ты бьёшься головой о стену, а у меня она болит. И еще чувство усталости от надежд, которым нет конца и которые совершенно не реальны.

Разговоры в журнале «Наука и религия» кончились тем, что им срочно нужен очерк о человеке, который воевал, при этом был пропагандистом коммунистических идей и конечно, атеист. Если в твоём окружении есть такой человек, то можно организовать командировку в твои края. Ну а после этого материала, мне разрешат философствовать на любую тему. Очерк надо сдать до 25 декабря. Как ты понимаешь, имея ребенка, я далеко ехать не могу, зато начала писать поэму, но пока это разрозненные куски, например:

Когда поднимется душа

Вновь осознать свои мгновенья,