Ничего неизменного. Тарвуд-2

– Ну, я не знаю, – протянул Мартин, – умный человек демона вызывать не будет.

– Ладно. Считай Фауста целеустремленным. Но если б какая-нибудь демоница попросила аудиенции у Его Величества, эта новость попала бы в топ на месяц. Если не больше. Ну, так что? Зачем она приходила?

– Предлагала Калимме власть и могущество, – бутылка снова перешла к Занозе, и Мартин достал сигареты.

– Это не странно. Все демоны это делают, нет?

– Я тебе что-нибудь предлагал? – Мартин протянул упырю открытую пачку, – угощайся.

Взгляд Занозы был достаточно выразительным, чтобы не ждать более внятного ответа на вопрос. Предлагал. Все время что-нибудь предлагает. То выпивку, то сигареты, то кровь, то генератор порталов, чтобы без помех ходить с Тарвуда на Землю и обратно. И деньги еще, да, и такое было.

– Чего у меня нет, что тебе хотелось бы получить? – поинтересовался Заноза, вытащив сигарету и ожидая, пока Мартин щелкнет зажигалкой. – Чего у меня нет, в обмен на что ты мог бы предложить власть и могущество?

Мартин растерялся. Он как-то никогда не думал о том, чтобы что-то с Занозы получить. Но прежде, чем он придумал, что ответить, упырь успокаивающе ткнул его кулаком в плечо:

– Чувак, не парься. Я всего лишь хотел узнать, что мисс Шиаюн хотела от леди Калиммы. Что есть у леди, и нет у меня? Воздержись от указания на очевидные анатомические различия, смотри шире. У леди Калиммы есть Тарвуд. Мисс Шиаюн хотела Тарвуд?

– Почти, – Мартин хмыкнул. – Все-таки, у тебя мозги очень странно работают.

– У меня? Да ладно! А у демоницы, которая предлагает власть и могущество в обмен на то, что и есть власть и могущество?

– Вот Калимма и не поняла. Шиаюн сказала, что знает способ воздействовать на Ядро и получить его силу.

– И стать Ядром? Или как? Лишенное силы Ядро – это хана Тарвуду, правильно?

– Если Ядро ослабнет, Тарвуда просто не станет. Он превратится в такой же хаос, – Мартин ткнул пальцем в небо, где, над тонким слоем атмосферы, идеи и материя, мысли и чувства, зримое и незримое сливались в вечно бушующих вихрях. Отсюда, впрочем, видны были лишь безмятежные звезды. – И остров, и люди, и даже поэки. Ну, ты знаешь ведь, да? Море, Пустыня, Болота, Горы.

Поэки – пространственные карманы. Территории, которые лишь казались частью Тарвуда, а на деле уходили далеко за пределы маленького острова. За морем и за горами, за пустынями, за непроходимыми болотами начинались иные миры. Обитаемые. Населенные людьми и нелюдями. Миры, не планеты. И Ядро Тарвуда, сердце настоящего демона, хранило от превращения в хаос не только Тарвуд. Случись что с Ядром, начнется цепная реакция. И неизвестно, найдется ли другой демон, готовый отдать всю свою силу, чтобы остановить ее.

Найдется ли демон, готовый стать новым Ядром?

Чего же хотела эта Шиаюн? Кто пожелает себе такой судьбы? Или она хотела, чтобы Ядром стала Калимма? Настоящая власть над Тарвудом, абсолютная – над всем островом, а не только над населяющими его людьми – будет у того, кто сможет контролировать Ядро. С его помощью можно изменять законы природы. Такое под силу демонам, способным творить миры, или кому-нибудь, кто получит контроль над демоном, способным творить миры.

Шиаюн надеялась получить власть над Калиммой?

– Но Калимма не демон, – сказал Мартин вслух.

– Да это-то фигня, – Заноза махнул рукой, – в Ядре сила какого-то могущественного демона. Если бы леди Калимма взяла его, она превратилась бы в демона сама и получила полный контроль над Тарвудом. Непонятно только, зачем это Шиаюн. Почему та сама не возьмет силу?

– Боится оказаться прикованной к Тарвуду, – Мартин очень мало знал о сердцах и того меньше о колдовстве. – Может быть, Хартвин навсегда привязал Ядро к острову. Одно дело пользоваться силой, а другое – быть ею.

– Странно, что леди Калимма отказалась.

– Странно?

– Ну, да. Она же хочет сделать для Тарвуда как можно больше хорошего. А тут, прикинь, всемогущество обещают. Да леди Калимма всеми руками должна была в Шиаюн вцепиться. Сколько их у нее? Две или сто?

– Рук?

– Кто-нибудь когда-нибудь управлял Ядром?

– Хартвин, – Мартин почел за благо не пытаться понять ход мыслей упыря, – он правил Тарвудом, городом, когда тот откололся от планеты. Город и Боголюбовка откололись. Ну, весь этот кусок, от Предгорий до Пустыни, от Болот до Моря. Основная часть острова. Чтобы спасти их, Хартвин раздобыл сердце демона, и спрятал его в центре. Где-то там.

Теперь он ткнул пальцем вниз, но имел в виду не омут, а пещеры, изрезавшие клиновидное основание Тарвуда.

Хартвин раздобыл сердце, спрятал его, а тайну контроля над ним унес с собой. Возможно, в могилу. Мартин своими глазами видел, как его тело кремировали, но со старыми колдунами никогда не скажешь наверняка, умерли они или отправились за приключениями куда-нибудь, куда не пройдешь во плоти. Вместо себя Хартвин оставил Калимму – неизвестно, привел он ее из других миров, наколдовал или в пробирке вырастил – отдал ей титул, отдал власть над людьми и землями, но про Ядро она знала лишь, что оно существует. И что от него зависит существование Тарвуда. Калимма никогда не искала способов добраться до него, и не интересовалась, можно ли им управлять. Скорее всего, она о такой возможности даже не задумывалась.

– Я знаю, что для управления Ядром, Хартвину нужно было спускаться вниз. Один из входов в лабиринт пещер есть в его покоях, а еще, вроде, туда можно попасть из башни Адмиралтейства в Порту. Видел ее? И из Блошиного Тупика.

– Башню видел. Могла бы быть красивой, если ее отмыть и подремонтировать. Много чего в Порту, если отмыть, станет куда красивее. Только, держу пари, суть там не в красоте, а в функциональности. Кто-нибудь, вообще, знает, зачем там эти все… сооружения? – Заноза взмахнул рукой, горящий кончик сигареты очертил в воздухе замысловатую кривую, – башни, эстакады, платформы? Не похоже, чтобы ими пользовались.

– К Ядру они отношения не имеют. А Калимма теперь думает, что Шиаюн пыталась пролезть внутрь. Потому, что та рассказала про полчища мертвецов, которыми кишат подземелья, – Мартин развернулся к Занозе, усевшись на перила верхом. – Сотни неупокоенных духов. И пройти мимо них может лишь тот, в ком есть кровь Хартвина. Шиаюн решила, что Им – наследница Хартвина, а не преемница, потому к ней и притащилась. А откуда бы ей знать про этих мертвых, если она не спускалась вниз?

– У демонов же есть доступ к Глобалнет. Набираешь в поисковике: «лабиринты Тарвуда» и шаришь по форумам, на которых колдуны обмениваются опытом захоронения демонических сердец. Оставлять мертвяков на охрану кладов – идея такая старая, что ею даже люди пользуются.

– Этот вариант Калимма точно не рассматривала.

Мартин и сам не разделял уверенности Занозы в том, что имея доступ к сети, можно получить любую информацию. Но если даже Шиаюн как-то умудрилась пролезть в пещеры, раз она после этого поперлась к Калимме, значит, с мертвыми ей не сладить. И о Ядре можно не беспокоиться. Кстати, о сети и поиске информации…

– Как у тебя дела на Земле? С тем художником. Есть успехи?

* * *

Найти убежище вампира очень сложно, даже в той местности, где он обитает постоянно. На то оно и убежище. Упыри – господа негостеприимные. Отыскать временные дневки еще сложнее. Вампир, ненадолго приехавший в другой город, в другую страну – невидимка. Вокруг него не успевает возникнуть ни странных слухов, ни Стада, он не привлекает внимания, и если он осторожен на охоте, то даже те, кто специально занимается его поиском, не отыщут следов. Не все вампиры одинаково осторожны. Не все одинаково умны, но пренебрежение маскировкой не всегда признак глупости. Порой – это следствие самоуверенности. А та, в свою очередь, может иметь под собой основания. Хорошее основание, например – это три десятка Слуг, имеющих шестидесятилетний и весьма разнообразный боевой опыт.

На чем основывалась самоуверенность Хольгера? Точно не на глупости, иначе он не просуществовал бы пятьсот лет. В те стародавние времена, когда он получил афат, к убийствам людей относились попроще, и к исчезновениям тоже, и понятно, что свои странные привычки в еде Хольгер приобрел именно тогда. Но ведь он по сей день не изменил им. Значит, мог себе это позволить. Мало того, он еще и своих най не учил останавливаться, они тоже убивали. В убежище Хольгера или в то место, где он и его най кормились, постоянно доставляли живых.

Под его самоуверенностью было серьезное основание: многочисленные и полезные связи. В чем-то это даже лучше, чем тридцать Слуг. Но от связей немного пользы, когда доходит до боевого столкновения.

Правда, чтобы дошло до боя, Хольгера нужно было найти. И Заноза предпочел бы найти его в Алаатире, причем до открытия выставки. После – было бы проще. Проследить за сукиным сыном, и вся недолга. Проще – не хотелось. У всех свои понты. Его называли Бешеным Псом не только потому, что он регулярно подтверждал первую часть прозвища, но и потому, что от него никому еще не удавалось спрятаться.

От них с Турком. В чем, в чем, а в поисках, в расследовании, в сборе информации команда Хасана была незаменима. Но Турок, он же не на виду. И «Турецкая крепость» тоже. А Заноза – вот он весь. Встает на след, настигает, убивает.

И Хольгера он хотел убить так же.

Обычные вампиры, нормальные, те, кто приезжал в Алаатир официально, наносили визит тийрмастеру, представлялись, получали зону для охоты и некоторые гарантии безопасности. При условии соблюдения элементарных правил вежливости.

Чтобы найти таких гостей, достаточно было прочесать охотничью зону.

Хольгеру мистер Алаа во встрече отказал, территорию не выделил, и вроде как, осложнил Занозе поиски, хотя сам же хотел, чтоб тот нашел Хольгера и прикончил. Но мистер Алаа, он хоть и сумасшедший, а поумнее многих умников. Алаатир ничего голландцу не обещал. Тот приехал на свой страх и риск, устраивался своими силами – своими связями и знакомствами – и они, эти связи и знакомства, стали шилом, проткнувшим мешок. Кто-то ведь обеспечил Хольгера живыми подростками. Кто-то добывал для него детей. Уже здесь, в тийре. Американских мальчиков и девочек. Этих-то добытчиков, людей или вампиров, или, может, Слуг местных вампиров, и следовало искать.

Их не могло быть много.

Заноза сводил обстоятельства исчезновений в единую схему, искал, за что зацепиться, и уже разослал работавший на него молодняк поговорить с другой молодью. Из тех, кто мог что-нибудь видеть или слышать, и у кого хватало ума понимать, что иногда об увиденном и услышанном лучше рассказать, чем врать про плохую память.

На этих вампиров, Хасан их прямо называл никчемными, никто и никогда не обращал внимания. А они, притворяясь живыми, к живым и жались. Кочевали из тусовки в тусовку, нигде не задерживаясь надолго из страха выдать себя. Ни о чем особо не думали, кроме своей безопасности и голода. Мало что замечали. Но на правильно заданные вопросы даже эти несчастные дети давали нужные ответы. А своих der Schlitzohren[4 - Der Schlitzohren (нем.) – бандиты, жулики.], Заноза научил задавать вопросы правильно. Никто из них не мог освоить его дайны в полной мере, но самые-то основы были доступны кому угодно. Любому, кто может двигаться, говорить и улыбаться.

Хотя, конечно… некоторым, чтобы произвести хорошее впечатление, лучше не разевать пасть, даже чтоб улыбнуться.