Пик тайной страсти

Но, позволив ему увести себя из бара, она проигнорировала это предупреждение.

Глава 3

Впервые после того, как Ахилл поселился в роскошном пятизвездочном отеле, он порадовался, что его разместили с такой помпой. И хотя его смущали стеклянные окна, тянувшиеся от пола до потолка, Мика, несомненно, оценит вид, который открывался из них.

Что она подумала бы о его лачуге? Или о горах, окружавших ее? Она смогла бы оценить эту красоту? Или тишина, одиночество и отсутствие удобств наскучили бы ей за первые же пару дней?

Ахилл мысленно покачал головой. Почему ему в голову приходят такие вопросы? Они бессмысленны, потому что все это – Мика в его номере, секс, который сейчас случится, – все это не продолжится после сегодняшней ночи.

Но сегодняшняя ночь принадлежит им.

И с того момента, как Мика поднялась с барного стула, подтверждая все его догадки относительно ее роскошного тела, он проникся благодарностью ко всем богам – как христианским, так и языческим.

Она прошла через гостиную в столовую, и в свете хрустальной люстры ее волосы цвета меда вспыхнули. Его голодный взгляд скользил по ее крутым бедрам, упругой попке, стройным полным ногам. И когда она сбросила пиджак и повесила его на спинку стула, его завороженный взгляд упал на обтянутую тонкой материей полную грудь. Он сжал руки в кулаки. Ему даже не нужно было закрывать глаза, чтобы представить, каким упругим и в то же время нежным было ее тело.

Как животное, почуявшее самку, Ахилл пошел следом за ней. Но не для того, чтобы дотронуться, хотя желание сделать это было почти непреодолимым. Ему доставляло удовольствие смотреть на нее. Потому что, как бы он ни боролся с этим, ее красота завораживала его. Темно-карие глаза с густыми ресницами были, казалось, полны тайн, и в то же время в них была искренность и ранимость. Высокие скулы, аристократический нос, упрямый и в то же время нежный подбородок и губы, такие чувственные, что он не мог оторвать от них взгляда. Не мог перестать представлять себе, что с ним могут сделать эти губы…

– Хочешь, я избавлюсь от одежды, чтобы она не напоминала тебе о том, кто я? Это облегчит твою задачу? – спросила Мика, отворачиваясь от окна и начиная расстегивать пуговицы на своей почти прозрачной блузке.

Она сказала это игриво, но Ахилл уловил в ее голосе напряженность и неуверенность. И он был обязан рассеять все ее сомнения. Им было не место здесь, в этом номере, в эту ночь.

– Вот что ты думаешь? – Он приблизился к ней и склонил голову набок. Взяв двумя пальцами ее тугую кудряшку, он потянул за нее и увидел, как пламя вспыхнуло в шоколадных глазах, а чувственные губы приоткрылись. – Ты думаешь, что можешь раздеться, и не будешь напоминать мне о чем? О том, какая нежная и мягкая у тебя кожа? – Он провел пальцем по ее атласной щеке. – Или о том, какой у тебя сексуальный голос и аристократический выговор?

Ахилл обхватил рукой ее нежную шею. Если бы она напряглась или оттолкнула его, он отпустил бы ее. Но Мика этого не сделала. О нет, ее ресницы задрожали, и она подалась к нему, словно приветствуя его превосходство. Его член дернулся, у него почти закружилась голова. Он стиснул зубы, пытаясь сдержать похоть, которая сжигала его.

Втянув воздух в легкие, он уткнулся носом в ее шею.

– Что? Ты думаешь, что, если снимешь одежду, я забуду, кто ты? – Едва касаясь ее кожи, он, с трудом сдерживая стон удовольствия, стал покрывать легкими поцелуями ее щеку, подбородок, шею. – Нет, Мика. Я не смогу забыть, кто ты. И это уж точно не облегчит мою задачу. Сделает ее еще более трудной.

– Ахилл.

– Да?

Он снова коснулся губами ее подбородка, не в силах удержаться. И не зная, хочет ли сдерживать себя.

– Поцелуй меня! Пожалуйста.

Так требовательно.

И так вежливо.

И он тут же жадно впился губами в ее губы.

Этот первый поцелуй. Он потряс его. Горячий. Разрушительный. Судьбоносный.

Мика без колебаний ответила на его поцелуй, и его язык проник ей в рот. Этот поцелуй был… гибельным для него. Ахилл почувствовал себя разбитым, беззащитным и дрожащим. Он посылал приказ своим рукам быть нежнее с ее волосами, не вцепляться в них. Но руки его не слушались. Слава богу, Мика, похоже, не возражала. Нет, совсем наоборот. По ее стонам он понял, что ей это нравится, что она жаждет большего.

И он дал ей это большее.

Ахилл потянул за крутые шелковые локоны, заставляя ее откинуть голову назад, а потом положил руку ей на горло и почувствовал, как бешено стучит пульс под его ладонью. И это привело его в восторг. Потому что причиной этого был он. Это из-за него кровь быстрее бежала по ее жилам. Из-за него Мика была так возбуждена. Из-за него.

И от осознания этого он воспламенился еще сильнее. Он оторвался от ее губ, игнорируя стон разочарования, и стал покрывать поцелуями ее горло. Он касался его языком, наслаждаясь ее запахом, и тихо стонал, когда ее ногти впивались в его плечи. Он прижался к ее телу, и его член уперся в ее мягкий живот. И он зарычал, как раненый зверь. Похоть сковала его, как клещи.

– Черт, – пробормотал Ахилл.

Подняв голову, он снова завладел ее губами, не в силах сдерживать себя. Ему было необходимо… Черт, он ненавидел себя за это слово, пусть и не произнесенное вслух. Но он не мог насытиться вкусом ее губ. Мягким прикосновением ее живота к его члену. Стонами, которые она издавала и которые говорили о том, что не один он борется с собой.

Он с трудом оторвался от нее и скинул с себя рубашку. Мика, с припухшими губами, наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. И когда он бросил рубашку на пол, она начала было расстегивать пуговицы на своей блузке, но он остановил ее:

– Позволь мне.

Пальцами, которые вдруг сделались неуклюжими, расстегнул ее блузку, и его сердце сделало кувырок, когда его взгляду открылись нежные шоколадные груди, заключенные в светло-лиловые кружева. У него пересохло во рту. Он снял с нее блузку и бросил ее на пол.

– Дьявольски красива.

Он стал водить пальцами по краю кружев, и Мика покрылась гусиной кожей. Он заглянул ей в лицо, все еще не веря себе. Да, она позволила ему снять с себя блузку, позволила касаться этих роскошных грудей, но… Он все еще не мог поверить в это. Все еще боялся, что та передумает.

– Что бы ты ни сделал сегодня ночью, – выдохнула она, хватая его руку и крепче прижимая к своему телу, – не обращайся со мной так, словно я вот-вот сломаюсь. Я смогу принять все, всего тебя. Отдай мне себя, Ахилл. Не сдерживайся.

– Ты не знаешь, о чем просишь, Мика, предлагая такому, как я, не сдерживать себя.

Но он пошел в тот бар, чтобы забыть о мертвом доноре спермы, о своих братьях, о существовании которых он не знал, о том мире, в который его насильственно втолкнули и с которым он не хотел иметь ничего общего.

Ахилл хотел забыть о том, что этот мир все еще презрительно отвергает его.

Так что да, он пошел в бар, чтобы забыться. Утонуть в алкоголе и в сексе. И это не предполагало, что ему нужно будет сдерживать себя. Потому что когда его губы коснутся ложбинки между ее грудей, или внутренней стороны ее бедра, или ее влажного лона… Да, он будет не в состоянии контролировать себя.

Мика прижалась к нему, подняла руки и зарылась пальцами в его волосы.

– Делай все, что хочешь.

Ахилл содрогнулся, как от ее прикосновения, так и от ее слов. Удовольствие растекалось по его телу. Застонав, он подхватил ее под ягодицы и усадил на обеденный стол. Она ахнула, а он впился губами в ее твердый прикрытый кружевом сосок. А потом расстегнул застежку бюстгальтера и отбросил его в сторону.

– Ахилл, – прошептала она, – пожалуйста… Он ни за что не смог бы не отозваться на эту просьбу. Он тут же переключился на другую грудь. А потом стал покрывать поцелуями ее живот, спускаясь все ниже. Положив руку ей на грудь, он нежно подтолкнул ее, заставляя лечь на стол. Но она настороженно посмотрела на него.

– Ты мне доверяешь?

Почему спросил ее об этом, он и сам не знал. Ему не нужно было ее доверие. Сегодняшняя ночь была не про это. Но, хотя это было лишено всякого смысла, он хотел получить ее согласие.

– Да, я доверяю тебе… в этом, – пробормотала Мика.

И этого ему было достаточно.

Очень быстро он стянул с нее брюки вместе с трусиками и снял с нее туфли. А потом стал покрывать поцелуями сначала ее ступню, потом внутреннюю сторону бедра, и, наконец, его губы добрались до ее лона.

– Ахилл. – Мика обхватила его своими ногами, не давая ему пошевелиться. – Я не… я никогда… мне не… Черт.

Он остановился, потом опустился на стул с таким видом, будто для него было обычным делом вот так сидеть за обеденным столом, на котором лежала обнаженная женщина. Но это была не просто женщина. Это была Мика. И в ней не было ничего обыкновенного.