Цезарь, собака-сыщик

– Даже очень часто, мистер! Кучер и то ворчал, что этот Мейерс попадался так часто навстречу, точно у него несколько двойников.

– Прекрасно! Этот Мейерс красивый парень?

– Пожалуй, если смотреть издали, – заявил Мекер. – Вблизи он похож на спаржу, посаженную в навоз.

– У него темные волосы?

– Избави Бог! Он скорее рыжий.

– Я думал как раз обратное, – задумчиво произнес Ник. – А какие у него глаза?

– Очень красивые! Темные и глубокие такие… Но, позвольте, ведь не думаете же вы в самом деле, чтобы мисс…

– Не приходите заранее в ужас от моих предположений, дорогой Джон, – спокойно перебил старого дворецкого сыщик. – Скажите, есть у вас на конюшне верховая лошадь?

– Конечно, мистер!

– Пусть мне се оседлают. А где живет этот Мейерс?

– На улице Денвиль. Его дом стоит в стороне от дороги и окружен сосновой рощей.

Старый дворецкий хотел было уже идти в конюшню, когда Ник Картер остановил его.

– Еще один, последний вопрос, Джон, – произнес он. – Ответьте мне по совести: мисс Этель охотно рассталась с Мейерсом?

– Как?! – изумился старый слуга. – Верно ли я вас понял? Мисс Этель с этим… С этим Мейерсом? Знаете что, мистер Картер, если бы я не знал, что передо мной величайший сыщик Америки, я бы сказал, что деньги, которые заплатили за ваше ученье, брошены на ветер!

– Черт возьми, – рассмеялся Картер. – Разве мой вопрос был так глуп?

– Гм… вы уж на меня не сердитесь, мистер, а только, знаете, такое предположение – это… это идиотизм.

– Но почему же, господин строгий критик?

– Да очень просто, мистер Картер. Если бы мисс Этель хотела выйти замуж за этого фрукта, ей совсем не нужно было бежать из дому: она сегодня совершеннолетняя и может распорядиться собой, как желает. Только, знаете что, барышня вышла бы скорее за меня замуж, чем за этого Мейерса!

– Успокойтесь, Джон! Я и сам, откровенно говоря, не думаю, чтобы мисс Этель пошла на это.

– Я тоже не думаю, – подтвердил Мекер. – Этот Мейерс был для нее пугалом.

– Он ей был противен? – живо осведомился Ник.

– Как вам сказать? Барышня его скорее боялась.

– Как же вы себе объяснили эту боязнь, Джон?

– Да никак, мистер Картер. Помню только, что когда он наконец ушел, мисс Этель мне сказала: "Я страшно рада, Джон, что этого человека больше здесь нет!" При этом, в ее голосе слышалась радость, как при избавлении от опасности.

– Все-таки, я не понимаю, чем он мог быть страшен мисс Этель?

– Кто знает, как он вел себя во время поездок!

– И все-таки весьма возможно, что она ушла с ним добровольно.

– Мистер Картер, – чистосердечно заявил старый слуга, – будь вы в десять раз проницательней, я и тогда не поверю этому.

– Но, однако, факты доказывают, что похититель находился в комнате мисс Этель уже в то время, когда ее тетя постучала в дверь и осведомилась о состоянии ее здоровья. Далее: мы знаем, что в дело была употреблена лестница, что собака не обратила на это ни малейшего внимания и что сама мисс Пайн, идя пешком до ожидавших лошадей, не издала ни малейшего крика, не сделала ни малейшей попытки ни к бегству, ни к самозащите; мало того, она сама упаковала свой чемодан… Согласитесь сами, Джон, это дает мне право заподозрить ее.

– Негодяй мог угрожать ей револьвером, мистер Картер. Может быть, барышне ничего не оставалось как повиноваться мерзавцу? Вы не знаете ее, мне даже смешно: гордая, умная мисс Этель и этот нахал.

– Значит, вы окончательно не верите в возможность добровольного ухода?

Старый слуга так энергично потряс головой, что Ник с трудом удержался от смеха.

– Успокойтесь, я сам в это не верю. Однако, оседлайте же мне лошадь.

– Вы хотите посетить этого Мейерса?

– Вы угадали.

– А мне можно будет поехать с вами?

– Сегодня нет. В следующий раз.

Через четверть часа лошадь была оседлана.

– Еще вопрос, Джон. Лошадь найдет обратно дорогу? Я хочу сказать, если я поверну ее головой к дому, она найдет свою конюшню?

– Безусловно, мистер Картер!

– Это очень хорошо, так как весьма возможно, что мне придется поступить именно таким образом. До свиданья, дорогой Джон!

С этими словами сыщик вскочил на лошадь и помчался галопом к дому Мирона Мейерса.

– Этот Мирон Мейерс, – бормотал дорогой Ник Картер, – единственный человек, о котором я знаю, что собака к нему привыкла.

Доехав до места, о котором говорил Джон, сыщик увидел простой сельский домик, окруженный сосновой рощей. Быстро повернув лошадь, Ник Картер помчался обратно, проскакав с четверть мили, он выбрал удобный момент и ловко спрыгнул на землю. Получившая на прощанье сильный удар хлыстом лошадь понеслась к своей конюшне.

– Великолепно, – пробормотал Ник.

Перескочив широкий ров края дороги, Картер очутился в сосновом лесу и быстро скрылся за стволами деревьев.

* * *

Минут через двадцать из лесу вышел молодой крестьянин и, перепрыгнув через ров, направился к дому Мейерса.

По виду крестьянин этот напоминал батрака, искавшего работу.

Одежда его состояла из засаленной блузы, кожаных брюк и сапог, подбитых крупными гвоздями. Потертая, выцветшая и местами прорванная шляпа, нельзя сказать, чтобы особенно эффектно сидела на всклокоченной голове парня, а длинная трубка, торчавшая во рту, придавала лицу батрака вялое, тупое выражение.