Клубничные каникулы

Бывший спортсмен и будущий предприниматель молча взял куртку, молча закрыл дверь и опять-таки молча сел во вчерашний Крузак. Когда выехали на дорогу, Роман продолжил:

– Я тут запросил твою медкарту, отправил нашему семейному доктору. Пусть вместе с фитнес-тренером составят для тебя программу. В нынешней форме ты, скорее, антиреклама для моего будущего дела.

Саша в очередной раз уронил челюсть. В последние годы он стал малоразговорчивым, круг общения почти сошел на нет, а мать говорила за двоих. К тому же одна неловкая фраза вызывала у нее шквал слезливых упреков, замаскированных под искреннюю заботу. Вот и сейчас разговор не клеился. Откровенно говоря, Александру было страшно. Слишком давно он прикасался к элите, и слишком хорошо помнил, насколько для таких воротил выгода важнее людей.

Они подъехали к трехэтажному зданию, стилизованному под "аристократизм", охарактеризовать точнее Саша не мог, но видел подобное в Европе. Крузак въехал на крытую служебную парковку.

– Приехали, – Романовский улыбался, и вообще пребывал в превосходном настроении. – У нас есть пятнадцать минут, так что пошли быстрее, отец не любит опаздывающих.

Дверь служебного входа любезно распахнул охранник, и молодые люди очутились в холле, полностью соответствующему внешнему виду – аристократично, выдержанно, достойно.

"Прям Англия, с поправкой, конечно, на российскую провинцию", – но озвучивать эту мысль Ковыльский не стал.

Мраморная или под мрамор лестница с коваными перилами, сотрудники в строгих деловых костюмах, окна с переплетами. Приемная Романовского-старшего напоминала кабинет из исторических фильмов, на секретаре только кринолина и парика не хватало, да современная оргтехника портила вид. В противовес растиражированному образу секретутки, помощница главного оказалась дамой неопределенного возраста, но явно за сорок. Строгий деловой костюм, синяя рубашка, в вырезе которой выглядывала тонкая золотая цепочка, черные волосы подстрижены под каре, безоправные тонкие очки и внимательный взгляд карих глаз. Цербер, не иначе.

– Маргарита, – обворожительно улыбнулся Роман, – батюшка соизволили нас принять. Кофейку сделаешь?

– Рома, прекращай уже клоунаду, – в ответ улыбнулась строгая дама. – Проходите, кофе сейчас принесу.

За дубовыми, наверное, дверями располагался кабинет такого же солидного вида, как и все остальное. Рома потянул за собой Сашу и чуть не силой толкнул в кресло.

– Пап, привет, – пожав руку, начал он. – Вот тот самый Ковыльский, про которого я тебе рассказывал. Мой отец, Владимир Алексеевич, который и спонсирует проект, – представил он мужчинам друг друга.

Владимир Алексеевич руки Саше не подал. Оценивающе просканировал приглашенную "звезду", побарабанил пальцами по столу и тихо произнес:

– Это? – в интонации проскользнуло недоумение. – Давно бывший спортсмен, который после травмы неизвестно чем занимался и поезд которого ушел пять лет назад? Роман? – правая бровь приподнялась. Ничего хорошего от этого человека ожидать не приходилось.

– Папа? – отзеркалил жесты и мимику сын. – Ты сам дал мне добро на этот проект.

– Ты уверен? – в ответ утвердительный кивок. – Условия остаются в силе. Ты сильно рискуешь, сынок. Конечно, мои сотрудники помогут и с финансовой стороны, и с юридической, но… Что вы намерены делать со всем остальным? – вопрос был задан таким тоном, что неправильный ответ грозил накрыть всю затею могильной плитой.

– Учиться, – внутренне холодея, ответил Ковыльский.

– Звучит обнадеживающе. Свободны, – и хозяин кабинета перевел внимание на монитор компьютера.

В тот раз руку Саше он не пожал. Это случилось много позже, но как признание его заслуг, как признание его вхожим, нет, не в круг друзей, но хороших знакомых точно.

– Ты на отца не обижайся, – Роман положил руку на плечо теперь уже своему партнеру. – Он хороший, но не терпит разгильдяйства и расточительства, и если женщине может еще простить некоторые вольности, то с мужчин три шкуры сдерет. А ты чего такой молчаливый?

– Я вообще не сильно разговорчивый, – Саша скинул руку работодателя.

– Ничего, это мы поправим. А сейчас поехали, дела не ждут, – и тут же достал телефон. – Дядь Слав, привет! Минутка есть? Я тут хочу к тебе Ковыльского привезти, можно? – получив ответ, подтолкнул Сашу к выходу. – Уже едем.

Дядь Слава оказался местным хирургом, и, по совместительству, главврачом частного медцентра. Осмотрев пациента, почитав его медкарту, отправил на анализы и снимки, успокоив, что предварительно ничего страшного не видит и ждет их завтра для окончательного вердикта. Потом Рома потащил его на поздний обед в хороший ресторанчик, где заявил, что можно не стесняться, он платит. Ковыльский почувствовал себя девушкой, которую танцуют с определенной целью. Все это время Романовский болтал на отвлеченный темы, и был абсолютно несерьезен. Ровно до того момента, как они вернулись в "аристократическое" здание, заняв на этот раз кабинет младшего представителя фамилии. Вот тут-то Саша и понял всю суть выражения про яблоко от яблони. Роман только с виду был шалопай и разгильдяй, балагур и весельчак. В свои двадцать шесть он уже имел неплохой опыт руководства, степень магистра делового администрирования и заграничный диплом по каким-то бизнес-делам, и все это в довесок к московскому диплому. Гений не гений, но и не дурак, это точно.

На столе в кабинете были разложены бумаги и чертежи будущей школы верховой езды и частной конюшни. Место предварительно тоже было выбрано. Подробно рассказав о проекте, спектре планируемых услуг и окупаемости, которая основывалась на маркетинговом исследовании рынка, он взялся за допрос Александра, прерываясь только на чай, кофе и бутерброды. Конечно, проектная группа прозондировала все вопросы, но Роман хотел узнать и мнение другой стороны. Ему хотелось, чтобы Ковыльский так же, как и он, заболел этим проектом. Породы, масти, возраст лошадей, обмундирование, условия содержания, покрытие полей для выездки, конюшни, температурный режим, освещение, обслуживающий персонал – список вопросов был бесконечен. Закончили только в десятом часу вечера, а неугомонный Романовский пригрозил забрать Сашу в девять утра, потому что "дела ждать не будут".

Короткий разговор с матерью в попытке убедить, что ему ничего не грозит, и новоиспеченный бизнесмен упал на диван без задних ног. Ему казалось, что каток несколько раз переехал его тело, а мозг просто взрывался от количества информации. Утро наступило непростительно рано. И впервые за долгое время Саша начал день с физических упражнений, которые давно и редко делал из-под палки, когда прижмет, с удовольствием, по велению души.

Романовский, бодрый и улыбающийся, явился без опозданий, сразу потащив Сашу к врачу, а после к тренеру. Не очень приятно осознавать себя марионеткой в чужих руках, он не девушка, чтобы так тюнинговаться, не звезда. Да кто бы его слушал! По вечерам добавились тренировки с Романом и персональным тренером, и не было ни единой возможности увильнуть. А потом он и сам втянулся.

И хоть в день прилета лил дождь, да и на следующий тоже, вскоре выглянуло солнце, и стало понятно, насколько красив сентябрь в этом городе. Еще через два дня Роман сообщил, что грязь достаточно просохла, чтобы выехать в "поля" – то есть осмотреть место постройки комплекса, которое было выбрано с учетом транспортной доступности и красоты окружающих пейзажей. Ну и про коммуникации с рабочей силой тоже не забыли, иначе за что Романовские платили проектировщикам деньги?

Глава 7

Джип глотал километр за километром, увозя Ковыльского в область. В машине ехали четверо – водитель, Роман, Александр и проектировщик. Ехали почти за пятьдесят километров от города в сторону небольшой деревни. С точки зрения логистики место было не идеальным, но участок нужного размера ближе найти слишком сложно и дорого. Да и к тому же это направление не было включено в план развития города, а это означало, что в ближайшее время многоэтажки сюда не доползут. Из плюсов был стрелковый клуб, который открылся буквально несколько лет назад, но активно развивался благодаря харизматичному и хваткому хозяину и его байкерской тусовке. Дальше от клуба и чуть в сторону несколько гектаров бывший полей купила молодая женщина, открывшая питомник. Дела пока шли не особо, но кредит Романовский-старший ей одобрил, видя перспективу на расширение деятельности. Землевладелицу Ромка успел заценить. Но цыпочка была уже замужем, и все его намеки проигнорировала, напоследок одарив таким взглядом, что ему стало стыдно. В общем, небольшой минус в расстоянии окупался соседством. Тем более, что родитель по большому секрету поведал, что при питомнике будет открыта зона отдыха. Так почему бы не проехать ещё десять километров, чтобы прокатиться на лошади не по маленькому кругу, а по большому полю? Около года проект обдумывался и рассчитывался, пока отец не был удовлетворен результатом и не согласился все это предприятие профинансировать. Осталось найти, так сказать, лицо. Помыкавшись по нынче известным, везде был получен отказ, посредственность была не нужна, и тогда память услужливо подкинула фамилию Ковыльского. А дальше дело техники, раскрутки и напора. Уж последнего Ромке было не занимать. А ещё ему банально душу грела мысль о собственной конюшне. Имеет он право на маленькую слабость, в конце концов?

Место оказалось чудесным: довольно широкая речка, не Волга, конечно, но и не ручеек, поля, перемежающиеся с небольшими лесочками до самого горизонта, отсутствие городского шума. И отсутствие дороги. Если до деревеньки еще какая-то была, то к будущему месту строительства – сплошное направление. А еще местные жители, которые вообще без всякого энтузиазма восприняли "блажь олигарха, который их деньги своровал".

– Ну вот, любуйся, – Ромка выпрыгнул из машины, потянулся, и обвел рукой пространство широко так, по-хозяйски. – Тут и будем строить. Делов – за гланды, – жест ребром ладони под подбородком, – но это такой мой личный вызов. У тебя права-то есть?

– Нет, как-то без надобности были, – Саша пожал плечами. Вид открывался как по Есенину, или еще по какому поэту, простор, поля, багрянец и золото, грязь под ногами. Если честно, он не сильно впечатлился, но Романовский потащил проектировщика на какую-то полянку и принялся обсуждать комплекс.

– Хорошо, сначала делаем дорогу. Не хочу, чтобы техника села в грязи, – донесся до него голос Романа. – Разрешения все есть, завтра начинаем. Александр, ты со мной каждый день.

– Но я в строительстве ничего не понимаю! – Ковыльский уже был не рад, что подписался на эту авантюру.

– Я тоже. Пусть технадзор смотрит. Я за что им деньги плачу? – переход от весельчака к серьезному деловому человеку происходил молниеносно, несколько пугая и обескураживая собеседника. – До морозов все фундаменты должны быть залиты, понятно? – проектировщик съежился и закивал головой. Плох тот прораб, что за счет заказчика и себе дом не построит, но вот с Романовскими шутить себе дороже. Хотя, ведь всегда можно найти выход, кто эти "гвозди" считает?

Помотавшись три недели туда-сюда, Александр сообщил, что дорога, пусть и с водителем, его выматывает, и необходимо снять или купить домик в деревне, чтобы стройка всегда была на глазах. Домов продавалась куча, и все довольно недорого, выбрали самый приличный, чтобы въехать можно было сразу. Работа кипела, теплая и сухая погода способствовала. Днем на стройке, каждую свободную минуту – в Интернете на специализированных сайтах, информации приходилось усваивать просто океан, хотя помощники были как бы квалифицированные.

Вот в это "как бы" одним осенним днем и ткнула Сашу с Ромой обычная деревенская тетка, оказавшаяся строителем и по образованию, и по призванию. Женщина была одета в ярко-желтые резиновые сапоги, темные джинсы и темно-желтую парку, легкая вязаная шапочка радовала расцветкой "вырви глаз". Ее пытались не пустить на стройплощадку, но маленький танк оказалось просто невозможным повернуть назад. Мадам подошла к молодым людям, безошибочно угадав в них главных.

– Строим? – деловито спросила она.

– Строим, не видно? – Роман, мягко говоря, был не очень любезен. – А что, не видно? Шли бы вы, тетя…

– Плохо строим, мальчики, плохо, – серьезно сказала она. – Двойку вам за такое руководство, – лица "мальчиков" вытянулись.

– Тетя, а вы умеете лучше? Или построили десяток конюшен? – Рома уже откровенно злился.

– Ну, конюшен, положим, я не построила ни одной, но диплом МАРХИ и двадцать лет стажа все же не пропьешь. Ваша затея мне крайне симпатична в плане подъема одной отдельно взятой деревеньки, так что предлагаю пройтись по стройке, а потом по чертежам. Сомневаюсь, что подготовка площадки и заливка фундамента для конюшни идет по принципиально другим технологиям.

И они осмотрели площадку, потом захватили чертежи, чтобы за чашкой чая у теть Вали подробнее все рассмотреть. Вот так у Морозовой появилось сразу два великовозрастных "племянника", а у Романа и Саши, можно сказать, фея-крестная, заменившая собой и технадзор, и архнадзор, ГАП, ГИП и прочие страшные аббревиатуры, которые приводили Ковыльского в ужас. Вроде и фирма нанята не какая-нибудь шарашка, и все по чертежам да документом, но извечный русский авось сгубил не одну хорошую затею. Переживавшая тяжелый период своей жизни теть Валя (а для рабочих Валентина Павловна), с радостью окунулась в привычный мир арматуры, песчаных подушек, и железобетонных изделий.

Говорят, судьба в нужный момент сводит нас с нужными людьми, главное, заметить и понять. Наша троица сумела договориться, отчего каждый выиграл. Комплекс рос и ввысь, и вширь, занимая отведённое место согласно документации. Что удивительно, работы были закончены почти в срок. Одновременно вёлся набор персонала из местных на должности, не требующие особых навыков. Два тренера, детский и взрослый, согласились приезжать из города, занятия были не каждый день. Ещё один пенсионер, крепкий мужичок с большим опытом, и его жена согласились переехать в комплекс совсем. В городе им было тесно, и все равно по полгода жили на даче.

Молодые люди часто захаживали к теть Вале послушать про приключения, коими была заполнена жизнь авантюрной женщины. Роман даже угрожал замужеством, за что обычно получал полотенцем. И неизменно увозил в город баночку клубничного варенья, которым ни с кем не делился. К весне Саша был в отличной физической форме, даже кубики пресса обозначились, спокойно наматывал за день километры по комплексу, вполне сносно во всем разбирался, а где не мог, звал соседку. Романовские даже запихнули его в местный вуз на экономфак, и он учился не ради диплома, а ради дела, не филонил, как другие заочники. Мать успокоилась, и даже согласились переехать к сыну, когда будет готов его дом. Ковыльский параллельно занимался подбором лошадей, пришлось поднять старые знакомства. В юном месяце апреле состоялось открытие. Конечно, гвоздем программы стал Александр на Адмирале, рыжем жеребце, списанном с соревнований. Для домашних выступлений он вполне годился. И хоть программа была не олимпийская, положительное впечатление произвела. Ну и коварный Романовский запустил слух, как верховая езда круто, аристократично, фотогенично и вообще это супер-модно и полезно. Многие девицы хотели побывать в образе амазонки или благородной дамы.

Но не работой единой жив мужчина. Молодой здоровый организм требовал иногда и секса, в чем весьма помогал Ромка, подгоняя девиц, которым не терпелось захомутать такого симпатяжку с деньгами и связями. Правда, после переезда матери пыл пришлось поумерить. Она была рада за сына, и все сетовала, что в доме нужна хозяйка. Да только ни одна из кандидатур ее не устраивала, в любой ей виделась непорядочная женщина, совершенно недостойная Сашеньки. С возрастом ее характер стал только хуже, потом пришла болезнь, выматывающая и мать, и сына. Теть Валя поначалу помогала, но после обвинений в разных гадостях, предпочла пожилой женщине на глаза не показываться. Смерть стала страшным потрясением, но и облегчением одновременно. Александр страшно корил себя за то, что любил мать недостаточно, раз сейчас испытывает облегчение. Это недостойно сына, это не по-христиански. Его разрывали противоречивые чувства и опять начала заедать депрессия. Спасли Ромка, теть Валя и комплекс, разросшийся за четыре года до приличных масштабов, и требовавший все возрастающего внимания. Чтобы совсем избавиться от воспоминаний, продал московскую квартиру, прикупив себе здесь трешку. Разница в цене позволила небольшую сумму отдать в руки Романовского, чтобы тот смог ее выгодно вложить.

А еще Инна. В первое же лето работы конюшен приехала владелица питомника, знакомиться с соседями. Александр был разочарован, увидев обручальное кольцо на изящном пальчике. А еще поражен, когда "мимолетное видение" заявила, что предлагает бартер: они ей удобрение, что в избытке будут производить лошадки, она им растения и место для фотосессий. Такая девушка не должна знать ни про навоз, ни про удобрения, ни про прочие сельхоз премудрости. Увы, Инна была прочно замужем, и ничего большего, кроме дружбы, дать не могла, да и не собиралась.

Любил ли Саша ее? Он и сам точно ответить не мог. Влюблен, очарован – да. И страшно зол, когда мажор, один из тех, кто когда-то сломал ему жизнь, увел ее почти из-под носа. Золотая молодежь. Наглая, беспринципная. Ковыльский их ненавидел, за исключением Романа.

Сейчас ему тридцать семь, он холост, одинок, живет на отшибе цивилизации, и имеет пятьдесят процентов доли конноспортивного комплекса, организовывает фотосессии и тренирует не только детей из обеспеченных семей, но и самых обычных. Два раза в неделю их даже привозит собственный микроавтобус. Можно сказать, жизнь удалась. Но если наступило затишье, то, скорее всего, перед бурей. Такой блондинистой бурей, после встречи с которой жизнь Ковыльского никогда не будет прежней. Но он пока пребывал в счастливом неведении относительно планов мироздания.