Лето. Море. Смерть

Скоро Дан громко храпел и Дина настежь открыла окно и балконную дверь, чтобы впустить утреннюю свежесть и избавиться от отвратительного запаха перегара.

Она какое-то время еще стояла и смотрела на такого неидеального Дана, растрепанного и грязного, чувствуя жалость и свою вину. Ведь если бы она не сбежала, то он бы не напился до такого скотского состояния.

Льняные волосы прилипли к загорелому лбу, на светлой футболке бурые и какие-то цветные пятна – видимо, Дан не весь алкоголь доносил до рта. На руках сбиты костяшки, наверное о Динину дверь. Пришлось сходить за антисептиком и обработать ссадины.

– Какой же ты дурак, Данечка, – пробормотала Дина, и не удержалась – провела рукой по его светлым кудрям. По губам расползлась глупая улыбка. Дина почему-то была счастлива, что этот нетрезвый негодяй лежит на её диване.

Примерно в 8:15, когда Дина допивала утренний кофе, листая в смартфоне новостную ленту, в дверь снова позвонили. Дина настороженно опустила чашку на стол. Жизнь в последнее время так и сыпала неожиданностями и это не слишком нравилось.

Последовал еще один звонок. Спящий на диване Дан недовольно забормотал и Дина пошла открывать – только бы не проснулся.

На пороге стоял отец. Дина взвизгнула от радости и широко распахнула двери. Тёмные, с проседью на висках волосы, аккуратная по моде щетина, широкие плечи обтянутые футболкой "The Beatles" и смеющиеся глаза:

– Сюрприз, – рассмеялся папа, распахивая объятья, в которые Дина немедленно бросилась.

Скоро они сидели за столом в светлой утренней кухне. Дина заварила кофе и достала вчерашний пирог. Завтракать отец отказался – перекусил в самолёте, а вот десерт ел с удовольствием.

– Расскажи-ка, дочь, а что это за "принц" спит на нашем диване? – светло-карие отцовские глаза смеялись, а Дина смутилась.

– Дан. Он… Долго рассказывать! Приехал пьяный, шумел. Пришлось впустить, – она оправдывалась и злилась от этого.

– Пьяный мужчина не приходит случайно. Его ведёт влюбленное сердце и автопилот, – рассмеялся отец.

– Папа! – воскликнула Дина и тонкую кожу словно подсветил румянец.

Антон Олегович задумчиво перемешал в чашке сахар и спросил:

– Постой. Дан? Ты встречалась год назад с каким-то Даном. Это он и есть?

Отец показал чайной ложкой в сторону комнаты, где похрапывал гость.

– Да, – Дина поджала губы.

– Парень, который бросил мою принцессу? – черные отцовские брови удивленно изогнулись. – Парень, на расставание с которым тебе было так все равно, что ты рассказывала мне об этом час двадцать?!

Теперь Дина удивленно уставилась на отца.

– Я просто помню это, потому что опоздал на деловую встречу, слушая, что тебе совершенно все равно, – Антон Олегович тихо рассмеялся и попытался заглушить смешок глотком кофе.

– Но мне правда было все равно! – прошипела малиновая от злости Дина. – И сейчас – тоже! Я бы не впустила, но он стучал так, что я боялась соседка вызовет полицию!..

– Хорошо, хорошо, – Антон Олегович поднял руки, показывая, что сдается.

– Поменяем тему. Я вырвался всего на несколько дней, так что нужна программа-максимум! Давай сегодня сгоняем на пляж? Хочу прокатиться на катере через бухту. Так скучал по нашим катерам! Они еще разрешают выходить на нос?

– Разрешают, – кивнула Дина, собирая с края своей тарелки сахарную пудру кончиком пальца. – Но курить нельзя.

– Значит, не будем курить! Дочь, а я привез тебе духи! Какие-то модные, – отец вскочил и прошёл в коридор, где оставил дорожную сумку, а вернувшись, протянул Дине коробочку.

– Это тебе консультант сказал? – усмехнулась она, вертя в руках подарок. – Что духи модные?

– Нет, одна очень интересная женщина, – улыбнулся отец снова занимая свое место.

– А, – кивнула Дина. – Как зовут?

– Мария, – улыбнулся отец, откусывая кусочек пирога. – Редактор глянцевого журнала. Хочешь, познакомлю? Она читала твои статьи. Сказала, что если привезу тебя, то возьмет в штат. Говорит, что ты талантливая. Вся в отца. У тебя есть внимание к деталям и художественный надлом.

– Ага, – рассеянно кивнула Дина, аккуратно снимая плёнку с подарка. – Ты с ней потом разбежишься, а я?

– О, дочь, современные столичные женщины выше этих страстей. Тем более, что у нас, кажется, серьёзно.

– Правда? – не поверила дочь, открывая коробочку и вынимая хорошенький пузатый флакон украшенный атласной лентой в горох. – А как же твоя кочевая жизнь?

– Я что-то накочевался. Отменил поездки на ближайший год и буду консультировать киношников. Закончу писать книгу. Знаешь, меня пригласили вести цикл передач о стране. Там будет больше исторический контекст, и я пока думаю. Но это уже ближе к осени и есть немного времени определиться, – отец взял из рук Дины флакон и сделал несколько пшиков. В воздухе запахло свежим и сладким одновременно. – По-моему неплохо. Я про духи.

– Поздравляю, – сказала Дина. – Я про женщину.

Она забрала флакон, спрятала в коробку и отодвинула подальше от края стола.

Дина привыкла к тому, что после развода с мамой у отца периодически появлялись подруги. Но впервые он завел разговор о том, что хочет "осесть".

– Доброе утро, – прозвучало от двери. Дан проснулся и, видимо, пришёл на голоса. Дина обернулась рассматривая своего "принца" – помятый, взлохмаченный, в грязной футболке. Не самый лучший вид, для знакомства с отцом.

– Привет, – слабо улыбнулась ему Дина и встала, чтобы включить чайник. – Ты как?

– Не очень, – признался Дан щуря глаза. – Еще этот запах… Вы разлили химию какую-то?

– Это духи! – фыркнула Дина. – Прекрасный аромат! Мне кажется я чувствую ноты ревеня и сандала. Да, знакомься – это мой папа.

Отец встал, и протянул Дану руку:

– Антон Олегович. Отец Дины. Приехал в отпуск.

– Богдан, – хмуро представился парень пожимая протянутую руку. – Дин, можно тебя?

Она кивнула и вышла из кухни следом за Даном. В комнате он устало сел в кресло – его мучило похмелье и поднял на нее красные глаза:

– Дин, а где мои вещи?

– Я не знаю, – удивилась она, присаживаясь напротив на подлокотник дивана. – Я ничего не брала. И не видела.

– А во сколько я приехал? – Дан шарил по карманам джинсов, но они оказались безнадежно пусты.

– Светало, – коротко ответила она. В груди зашевелилось маленькой ядовитой змейкой беспокойство.

– А я на такси или на своей? – Дан облизнул сухие губы и полез в задние карманы.

– Я не знаю. Я не видела. Ты стучал в мою дверь, а потом упал в коридоре.