Отражение в стекле

– Точнее.

– Три дня назад.

– Кто мог видеть его раньше?

«Мамай мог. Но стоит ли его приплетать к этому всему? У них и без меня проблем много, почти уверен»

– Не знаю, господин следователь. Могу лишь уточнить, что в последний раз его могли видеть в ночь между его пропажей и тем днём, когда его видел я.

– Вы специально даты не называете? Что за глупая манера речи?

– Профессиональная привычка, ничего глупого в ней нет.

– Про профессиональные привычки можете не рассказывать. Полиции и налоговой хороши известны ваши успехи в области литературы.

– А я-то боялся!

– Без лишних фраз.

«Может, мне заодно перестать двигаться и тратить казённый воздух?!»

– Куда мог направиться гражданин Моржов?

– А мне почём знать? Извините, но я не его няня, чтобы ежесекундно знать о том, куда он направлялся, с кем и во сколько. Он, можно сказать, сам мог о себе позаботиться.

– До сих пор не научился, – буркнул Раскопин.

– Простите?

– Пора бы уже, говорю, научиться отвечать за кого-то, кроме себя!

– А за кого отвечаете лично Вы, господин следователь?

– Я отвечаю за жизни людей, за честь участка и честь мундира! Это, да будет вам известно, моя работа: отвечать за тех, кто этого делать не способен и за кого отвечать больше некому!

– И всё же, Вы работаете в полиции.

– А вы заметили, как я пляшу от радости..? Что могло послужить причиной для убийцы совершить покушение на Моржова?

– А психам нынче и причина нужна? Какие манерные пошли убийцы.

– Не уходите от вопроса.

– Не знаю я! Он однажды показал приличную пачку денег. Вот зависть кого и могла съесть.

– Исключено. При обыске в одежде было найдено лишь несколько купюр мелкого номинала.

«Отдал долг Мамаю? Приличная сумма получается»

– Тогда тем более не имею догадок.

– Да ну? Почему у меня ощущение, что вы врёте в лицо следователю?

– Ни малейшего понятия, господин следователь. У меня, к сожалению, нет дедуктивных и детективных навыков.

– У половины отдела здесь их нет, а только они за их отсутствие умудряются получать деньги. Тогда допущу, что дело в его способе заработка. В народе давно процветает антинаркотическое движение, не знающее какой-либо меры. Эти линчеватели меня уже доконали.

– Ваша воля, господин следователь.

Алексей снова фыркнул и отложил бумаги в сторону.

– Не факт, что я найду убийцу, особенно если учесть, какие ответы я получаю до сих пор. Вам стоит выложить все данные с особым энтузиазмом, чтобы помочь следствию и ускорить темпы продвижения дела, – он скрестил руки в замок и поставил их на уровне подбородка.

– Виноват, но это действительно всё, что я знаю или способен вспомнить на данный момент.

– Чёрта с два, – нависла неловкая пауза.

– Виноват?

– Конечно, вы виноваты! Загульный отмечал именно вас как лучшего друга погибшего Моржова. Какой же это друг, если он даже не знает, куда направился его приятель?

– Макс не жаловался, во всяком случае. У всех, знаете ли, свои дела, и не я должен в них влезать. Для подобного, можно сказать, созданы специальные организации.

– Пожалуй, я проигнорирую это дерзкое и опрометчивое замечание, а сейчас вам пора. Мне нужно сравнить детали и вынести сопоставления. Всего доброго.

Артём почти выбежал из кабинета.

«Везёт же мне на такие кадры! Натуральный робот без намека на человечность, где таких только выращивают»

Мимо него провели болельщика, озлобленно сверкающего глазами. Казалось, что его забрали прямо из травмпункта, судя по грязной и бунтарской одежде, так и было на самом деле.

«Вот вам и доблестная полиция. Даже не знаю, стоит ли подобным гордиться»

От размышлений снова оторвал проходящий мимо человек. Решив, что слишком многолюдно, Артем поспешил уйти куда подальше от участка. Он никак не мог определиться, что делать дальше: с одной стороны, стоило бы подумать о том, что убийство – дело полиции, а его дело писать и думать о новой девушке. С другой стороны, тело иногда мелко дрожало от жажды мести.

Артем развернулся и пошел на остановку автобуса, ведущего максимально близко к Бердышевскому лесу. Автобус был почти полон: сидячие места заняты старушками, парой спящих в разных концах автобуса мужчин в костюмах, перешептывающимися и изредка взрывающимися криком студентами, а ещё мамами с младенцами на руках. Заплатив за проезд по студенческому тарифу, Артем аккуратно протиснулся через стоящих людей и встал напротив выхода, от безделья наблюдая за видом из окна. На остановке с больницей вышла большая часть пассажиров и, не тратя лишних секунд на раздумья, юноша сел.

Пролетающие мимо пейзажи и качка автобуса все больше и больше усыпляли внимание. Часто Артем ощущал, как глаза невольно слипаются, не зевать становилось труднее и чтобы не пропустить остановку, он начал рисовать картины в голове.

– Куда едем? – напротив сидел Макс с наполовину откушенной шеей.

– В лес. Ты должен понимать, зачем.

– Нет, он не может это понимать, – Вера сидела по левую руку юноши,

– Почему?

– Я умер!