– Это из-за моего друга. Я обязан поквитаться, чтобы сделать хоть что-то. Тогда я не смог, но сейчас я обязан.
– Тогда – это когда?
– Когда всё началось.
– А что началось? Артём, блин! Ты можешь нормально мне всё объяснить, что у тебя происходит!
– Марго..!
Артём посмотрел её в глаза и ошибся. Раньше с Верой это срабатывало, но сейчас он напоролся на собственную ловушку и разломался об обсидиановые глаза. Захотелось разрыдаться, чтобы бесконечно смотреть в эти глаза и не отпускать её, как бы бесчеловечно это ни было.
Марго явно ощущала что-то подобное и боялась испортить момент больше несчастного романтика. Она не смогла сказать что-то, что застряло в горле, и просто вжалась всем телом в него, уткнув глаза в плечо. И, судя по обхватившим сзади рукам, правильно сделала.
Время замедлилось, мгновенья стали часами, ушёл страх, стыд, усталость и злость, вместо этого осталось слепое счастье. Весь день ушёл куда-то в пустоту, рассыпались бесполезные часы, а вечер стал продолжением мыслей, хотя и трудно было сказать, вечер то был, ранее утро, а может последние дни сияющего августа. Жив ли Артём был, или заочно он попал в свой личный, столь прекрасный рай: ничего не было важно, кроме Марго.
– Всё будет в порядке, – Артём глубоко выдохнул. – Обещаю.
– Ты уверен?
– На все сто.
– И во что я только ввязалась вчера… думала я о чём? – Марго задрала голову вверх, она выглядела мило и забавно одновременно.
– Ни малейшего понятия, о чём думала ты, о чём думал я, моя дорогая Марго, но лично я уверен, что ни о чём не жалел, не жалею и жалеть не буду.
– Точно?
– Точно-точно.
– Ну… ладно. А пошли чай пить?
«А-а-артём»
«Не смей, собака!»
«Хи-хи-хи»
– С печеньками?
– Можно и с печеньками.
«Охо-хо-хо-хо», – Сущность распирало от дурацкого смеха.
«Какой ты мерзкий»
«Стараемся, Артём Александрыч, стараемся изо всех, так сказать, сил, хе-хе!»
«Поскорей бы тебя выселили!»
«А вот тут обидно было! Может, я за тебя радуюсь так? Своеборазно»
«Мерзко, а не своеобразно. Шуруй, не отвлекай»
«Так точно, товарищ прапорщик!»
– Никогда не думал, что буду находиться в своём доме, но не у себя в квартире. Это так забавно.
– Ничего забавного! Это просто ты паясничаешь!
– Я абсолютно серьёзен! – сказал Артём, всем своим видом показывая обратное. – Разве сейчас нет повода для «ужасно серьёзного» выражения лица?
– Вот именно… эй, не передразнивай!
– Что?
– Я поймала эти нотки в твоём голосе!
– Какие именно?
– Нотки сарказма!
– Ты придумываешь.
– И ничего я не придумываю!
– А мне кажется, что придумываешь, – Артём подскочил со стула и без особых усилий достал две чашки с верхней полки, до которых силилась дотянуться Марго.
– А вот и не придумываю… – голос девушки заметно оробел и лишился визгливых ноток.
– А вот и придумываешь… это какие-то праздничные кружки?
– Нет, – её голос снова исказился и заговорил игривостью. – Просто я их никогда не использую, а сейчас хоть повод есть.
– Что-то маловато пыли для кружек, которые не используют, я так думаю, что они особенные.
– Индюк тоже думал. Знаешь, где оказался?
– В школе для индюков?
– В су-пе. Мой чашки! А я пока куртку скину, ты-то у нас самый быстрый!
– Это оскорбление?
– Я ещё не решила. Ты не стой, как столб, у нас тут всё жёстко, аккуратно и дисцилпе… дисциплери… тьфу, чтоб его! Ди-сци-пле-ни-ро-ван-но! Вот!
– Разрешите спросить, а смеяться разрешено?
– Надо мной нет! А так я ещё подумаю.