Отражение в стекле

– Как видите, господин следователь.

– Это-то и странно. Его сообщница сказала, что он обычно убивает сразу, не выдерживая паузу в почти четыре дня. Тебе крупно повезло.

– Она?

– В шесть утра в участок ввалилась девушка, имени предпочла не называть, фамилия также неизвестна. Написала чистосердечное признание о состоянии в сообщничестве с Валентином Федотовым, его уже откачивают реаниматологи. Когда группа захвата прибыла на место, обнаружили его с ножом в области живота, мужчину, истекающего кровью, и тебя без сознания. А я думал найти тут только твой труп, распорядиться о доставке тела в морг и позвонить близким, как мне когда-то позвонил мой младший брат и сказал, что мою племянницу убил какой-то сумасшедший, а полиция его упустила.

– Мне жаль.

– Мне не нужны твои слова соболезнования, а только ответ на вопрос. Какие планы были у тебя на Веру? Ты действительно любил её или просто думал, что это будет игрой на пару дней?

Артём поднял глаза на Алексея. Какое-то смешанное чувство начал вызывать этот человек, живущий по своему, лишь ему известному уставу.

– Почему у Вас другая фамилия?

– Мать предложила дать мне девичью фамилию, а Владу отцовскую. Хотела продолжить оба рода сразу, но промахнулась: у меня работа другая, с девушками связанная только косвенно, зато Влад преуспел и взял себе в жёны будущую мать Веры. Ты не ответил на мой вопрос.

– Разве я давал повод в этом усомниться?

– Мне-то откуда знать? Я приехал сюда только, когда узнал о её смерти: всегда мечтал жить в столице, вот и понесла нелёгкая. Дам тебе напутствие: в столице люди другие, и ты поменяешься. Если всё устраивает тут, то не советую срываться с места.

– Это объясняет, почему я не видел Вас до встречи в больнице.

– Ты всегда так увиливаешь от изначально поставленного вопроса?

– Мне казалось, я дал понять, что мои намерения были весьма серьёзные.

– Не мне. А впрочем, сейчас это уже пустое. Рад, что не пришлось сообщать твоим родственникам такую новость. Поверь, парень, такое и врагу не пожелаешь. В этой недостройке был оборудован холодильник под трупы. Не представляю, что он за садист.

– Он сумасшедший, но его можно понять. Окажись я в его ситуации, мог бы стать таким же.

– Не поверю. В любом случае, от тюрьмы он не отделается. Пойду сообщу твоей девушке, что всё в порядке.

– Марго?! Постойте! Я хотел бы сам всё рассказать.

Майор ничего не ответил и пошёл куда-то, но чуть погодя остановился.

– Тебя, кстати, тот мужчина, которого мы нашли, просил найти. Советую походить вокруг, он тебе, возможно, жизнь спас. И напоследок… постарайся больше не вляпаться. Не в каждом городе тебя будет держать возле себя удача, – это ограниченный ресурс, не трать его попусту.

– И так стараюсь.

– Значит, плохо стараешься, – Раскопин впервые за всё время ухмыльнулся и окончательно отошёл, к нему сразу подбежал другой полицейский, торопливо отчитывающийся перед начальником.

Артём попробовал встать, уперев руки в колени, но мгновенно понял свою ошибку: затёкшие за несколько дней руки отзывались болью даже на малейшее движение. Солнце слепило привыкшие к тусклому свету глаза, тело обмякло и гудело, мысли путались. Всё говорило, что вставать, может, и не стоит. Он посидел несколько минут, наблюдая за снующими туда-сюда сотрудниками полиции и скорой помощи, повторил попытку и уже смог устоять на ногах, пусть его и шатало.

Вход в бункер был присыпан землёй, из-за чего на его месте образовался небольшой пригорок, поросший травой. Холмик был на удивление пуст и выделялся из всей суеты; может шума меньше не станет, но по крайней мере станет поменьше людей.

Юноша с некоторым усилием взошёл на высоту и оглядел местность. То была самая обычная глухая часть леса, где свет блокируют листья, нет троп, но хватает гнилой листвы. Около входа лежало пять тел в чёрных мешках, рядом на белом полотне разложили вещи из бункера: знакомый шприц, нож, всяческий хлам и чёрную куртку.

Вдруг внимание Артёма привлекла струйка дыма, идущая из-за его спины. Серов обернулся и замер в некотором смятении.

На нём были серые от пыли и грязи штаны, а на чёрной куртке ярко выделялся окровавленный бинт на левой руке, уходящий через плечо. Лицо сияло синяками, но выглядело свежим, особенно если учесть возраст человека. Он, к слову, тоже осматривал Артёма своими тусклыми глазами. Его глазами.

– Здравствуй, Артём, – его голос звучал спокойно, почти убаюкивающе. – Вот и встретились, жаль только в не самых приятных обстоятельствах.

Артём не мог выговорить ни слова, он то ли задыхался, то ли терял сознание.

– Пожмёшь руку старику? Знаю, ты был рад её сломать, но если ты это не сделаешь, я буду только счастлив.

«Вот она, та самая встреча, какую ты ждал больше десяти лет, Артём. Встреча с переменами»

Парень даже не заметил, как сделал шаг вперёд и пожал протянутую руку с грубой, сухой кожей.

– Наверное, у тебя много вопросов. Буду рад постараться ответить на те, на какие смогу.

– Что ты тут делаешь?

– Приехал извиниться перед вами. Уже давно, да только адрес мне сказать забыли.

– Извиниться? Да ты хоть представляешь, за что просишь прощенья… папа?

– Возможно, я не всё помню, но я могу всё объяснить. Пройдёмся?

– Куда?

– Поближе к цивилизации. Меня тянет чихать от цветущих деревьев.

Артём молча согласился и побрёл рядом с Александром.

– Так, с чего бы начать… забавно выходит: сколько раз представлял эту встречу, и всегда знал, что говорить, а сейчас даже не знаю.

– Просто не тяни кота за хвост. Мне ещё домой ехать.

– Да-да, сейчас. В общем… думаю, не открою секрет, что я какое-то время сидел на наркотиках. Это была не моя вина. Просто я повёлся на предложение приятеля подзаработать, если бы я знал, что работа заключается в доставке наркотиков, я бы не пошёл с ним никуда. Сам торговец тоже был с приветом: он накачивал всех отказавшихся до беспамятства ровно столько раз, сколько требовалось для ухода даже его имени из головы вместе с огромным куском жизни. С кем я общался, где был, да даже имя вон того парня, что угостил тебя пивом в баре, к примеру: для меня выпало столько времени, что когда я понял, что помню ничтожно мало, мне стало стыдно. Ни друзей, ни работы, ни семьи, я стал просто уличной дрянью без смысла жизни, за это время я где только не спал: лавки, остановки, заброшенные дома, обезьянники, а в конце концов больничная койка. Один очень хороший человек решил вернуть меня в строй: арендовал мне квартиру, подыскал работу, занялся моей зависимостью. Он говорил, что делает это ради моей семьи, мол, однажды я должен буду попросить прощенья… и вот я здесь, – он выдохнул большой клуб дыма и чуть покраснел. – Как… твой шрам?

– Стараюсь не думать этом.

– Я читал твои книги. У тебя хорошо получается, ты необычайно умён. На кого ты учишься?

– Психолог… но вряд ли я доучусь до конца. Жизнь завещала мне другие приоритеты.

– Они тебе больше нравятся?

– Да. Я ненавидел свою жизнь до какого-то времени. Знаешь, иногда хватает и одной недели, чтобы всё изменилось.

– Всё иногда меняется и в один миг. Вот я образцовый муж и отец, а вот… всего одна секунда, и никто. Так, идиот с улиц.

– Она любила тебя. Я очень долго видел слёзы. Мама скучала по тебе больше пяти лет.