Оценить:
 Рейтинг: 0

Роджер Гвус ведёт расследование

Год написания книги
2020
Теги
1 2 3 4 5 ... 8 >>
На страницу:
1 из 8
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Роджер Гвус ведёт расследование
Никита Казачёнок

В данном сборнике представлено восемь небольших расследований из репертуара Роджера Гвуса и его напарника Генри Блэйка, что по воле случая попадают в различные, и не всегда приятные, приключения.

Никита Казачёнок

Роджер Гвус ведёт расследование

БОРНМУТСКИЕ СОБАКИ

Сегодня, 18 октября 1904 года, я, наконец, занялся осмотром чердака в моём загородном доме на краю Банбери, на полпути между никогда не затихающим Лондоном и родным мне Бирмингемом. Открыв деревянный люк, скрипевший от ржавчины, что забилась в шарнирах, я пробрался в запыленное тесное помещение, куда я уже не заглядывал около трёх лет. Мой масляной фонарь ясно освещал эту длинную, но не очень широкую комнату. Без особых раздумываний я отпустил хрупкую лестницу к себе и сделал свой первый шаг в эти пыльные чертоги воспоминаний. Прямо у самой лестницы, по которой я подымался, стояло то, зачем я сюда и подался. Покрытый слоем пыли старый рундук из резного дуба был моей целью. Ступив на пол чердака, я отставил фонарь в сторону, достал из кармана жилета ключ и отпёр этот саркофаг памятований.

Откинув крышку, я засунул руки в этот изящно вырезанный сундук и достал из него солидный набор из десятка толстых тетрадей, и расписанных до последней страницы блокнотов. Взяв их подмышку и вновь взяв в руки фонарь, я покинул чердак и спустился обратно в комфорт своего дома. Стоило мне сделать несколько шагов, как я оказался в своём узком кабинете где, уложив тетради на заполненный всякими бесполезными безделушками рабочий стол, я присел на кресло и начал работу.

Девять с половиной заполненных тетрадей, исписанные мной в разные периоды времени, всех их объединяла одна общая и дорогая мне черта: они все содержат мои заметки, по поводу расследований Роджера Гвуса.

На большинстве новейших расследованиях мне довелось присутствовать лично. О других я узнал у инспектора Скотленд-Ярда, Зэкерри Свифта, брата Гвуса и адвоката высшего класса, Джеймса, или у самого Гвуса. О некоторых из этих расследований, коротких и длинных, я расскажу вам в этих заметках.

Теперь, когда я снова просматривал все эти записи, я не мог вывести из моей головы недавние события. Тем не менее, я обещал, что после его кончины, я возьмусь за дело, и я привык выполнять обещания.

ГЛАВА 1 “ВСТУПЛЕНИЕ”

Давайте, я, пожалуй, начну данный рассказ с того, что к началу этой истории, с мистером Роджером Гвусом я был знаком уже к малому четыре года. До этого я был немало о нём наслышан, такова была моя работа. Именно благодаря моей позиции корреспондента (и, в дальнейшем, редактора) небезызвестной редакции “Times”, помогли мне сойтись с Гвусом.

Не раз мы встречались у него на квартире в Лондоне. Это небольшое, но чрезвычайно заставленное жильё было на удивление уютным. Гвус частенько выступал в качестве эксклюзивного респондента, для моих статей. Он никогда не утаивал от меня деталей уже раскрытого преступления, если этого, конечно, не требовало само расследование. Из раза в раз я, пользуясь этим знакомством, писал то, о чём другие корреспонденты даже не подозревали. Подобный эксклюзивный материал помог мне в продвижении в карьере.

Как бы там ни было, к 1880-ым годам, когда мне было тридцать два, я женился на Изабелле и обзавёлся ребёнком, которого мы назвали Милдред, в честь моей матери, которая и рассказала мне о Гвусе. Договорившись о должности младшего редактора в одной немалой издательской конторе, с таким же немалым окладом, я и моя семья переехала в Банбери. Данное, не самое густонаселённое местечко было выбрано не случайным образом, а по прямой наводке Гвуса. Сам Гвус имел там немалое поместье, которое ему, его брату и сестре, Доминике, оставили почившие к тому времени родители. Однако брат Гвуса, Джеймс, предпочёл жить в центре одушевлённого Лондона, ибо его работа адвоката требовала активной и большой клиентуры. А сестра, Доминика, вышла замуж и уплыла в Париж, где всегда мечтала жить её мать. Так Гвус остался последним из его рода, кто предпочёл жить в их фамильном особняке.

На момент этой истории, мы жили в Банбери уже несколько лет. Это была холодная осень 1884 года, если быть точным. К моей жене, которую, как я уже говорил, зовут Изабелла, приехала погостить её матушка. С неусидчивым характером Изабеллы не то чтобы легко уживаться в обычных обстоятельствах, особенно, когда твоя работа буквально состоит из сидения за письменным столом и постоянного нажимания на кнопки печатной машинки. А когда обе эти женщины находятся в одном месте, это становится совсем уж не выносимо. Поняв, что их мельтешение и навязчивые разговоры начинают закипать мне мозг, я решил оставить их обоих наедине друг с другом, наслаждаться редкой встречей, а сам направился к поместью Гвуса.

Банбери – это самый что ни на есть рай на земле, для тех, кто предпочитает менее населённые районы. Людей в этом маленьком городке проживает не больше сотни, и каждое из этих лиц тебе, так или иначе, будет знакомо. Ты не можешь просто так пройти из одной точки в другую, чтобы не поздороваться с третью людей, проживающих здесь. Большинство из них – мужчины. Одиночки и холостяки разных мастей. Охотники, рыболовы, писатели, натуралисты. Кого тут только не встретишь. Девушек здесь почти нет, в основном женщины в возрасте, которые уделяют большую часть своего времени пёстрым садам и коллективным встречам, где часами говорят по самым разным темам.

Процентов семьдесят зданий в этом городке – особняки, виллы и двух – трёхэтажные коттеджи. Многие из них новые и, как мне кажется, были возведены вокруг больших особняков, как это обычно бывает. Модернизм сталкивался с викторианской архитектурой и создавал своеобразное сочетание, которое поначалу кажется не к месту, но ко всему рано или поздно привыкаешь.

Как и дома, люди, здесь тоже были не однозначны. Старое поколение, его консервативный стиль и привычки смешались с молодым. Люди разного социального статуса жили рядом друг с другом и не видели в этом ничего зазорного. По крайней мере, отношения между ними были вполне дружелюбны. Вот тут, на небольшом огородике за своей виллой, говоря через забор, старик, разводящий голубей, и молодая девушка делились своими познаниями в садоводстве. Рядом со старым двухэтажным особняком сидели слепая старушка и маленький мальчик, читающий ей книгу. Далеко, на холме, стояли трое мужчин с охотничьими винтовками и друг другу что-то показывали.

Мой путь не был долгим, хотя по пути есть на что посмотреть. Особняк Гвуса был не так далеко от нас. Дорога к нему была выложена светло-серым гравием и пролегала под железными воротами, которые почти что никогда не закрывали. Здание явно было построено где-то в восемнадцатом веке. Внешняя часть усадьбы выложена белым, слегка желтоватым, камнем. Над входной дверью вершилась немалая арка. Прямо перед входом был круглый газон, окружённый дорогой. Среди опадающих цветов, постепенно теряющих их характерный цвет, с небольшой лопаткой возилась пожилая старушка.

– Миссис Милфорд. – Обратился я к ней, отвлёкши от её любимого занятия.

Мисс Франциска Милфорд и её муж Карл были здесь ещё до нашего с Гвусом прибытия. Когда прежние владельцы усадьбы скончались, они решили остаться тут и продолжать следить за зданием. Мисс Милфорд, в основном занималась цветами, когда Карл любил заниматься экстерьером особняка.

– Это вас что, Гвус запряг заняться цветами? – Продолжил я.

– Ой, да что вы. – Она отложила инвентарь в сторону, выпрямилась, и переступив через цветы, подошла ко мне. – Вы же знаете, господин Гвус не то чтобы любит всю эту возню с цветами. Но честное слово, сердце кровью обливается, когда вижу эти газончики пустыми. Всю жизнь здесь розочки и пионы жёлтые сажаю. Леди Лили так любила эти цветочки, ой, царство ей небесное. А вы, наверно, к господину то пришли?

– Если честно, то да. А то, у меня свободное время появилось, а делать то почти нечего.

– Ой. Небось, матушка вашей жены приехала без приглашения. – Шутливо заметила она.

Я ухмыльнулся.

– Да от вас ничего не скроешь.

– Вот такая я. Как поживу с Гвусом пару лет, сама сыщиком стану. Гвус, кстати, за домом, прохаживается. Пойду, сделаю вам обоим чай, а то он там уже небось замёрз. Скажите, чтобы домой шёл, а то при его далеко небогатырском здоровье в такой ветер ходить вредно.

Она была права, ветер дул нехилый. Я знал, что Гвус любит низкие температуры и обычно, очень ленив летом. Но не часто выходит из дома, из-за его не самого лучшего здоровья.

Обогнув особняк, я оказался в, потерявшем свой былой цвет саду. В центре стоял небольшой фонтан, напротив которого, лицом к зданию, стояла широкая металлическая скамейка, с деревянным сидением. На ней сидел сам Гвус. На момент этого случая, ему было шестьдесят три года, и его возраст отчётливо читался по морщинистому лицу. По старой традиции из своей молодости, он всё ещё заглаживал седеющие волосы назад. Гвус сбривал свои седые усы и бакенбарды, так что на его лице были заметны скулы. Высота Гвуса была не меньше шести фут, хотя это сложно понять из-за заметной сутулости. Он держал в руках свой старый цилиндр, рядом лежала дубовая трость. Воротник его длинного пальто колебался на ветру, прикрывая шею.

Гвус не любил здороваться, считая это нецелесообразным, и предпочитал встречать людей своим упорным и безразличным взглядом. Так случилось и в этот раз. Его тёмные, болотного цвета, глаза быстро перевелись на меня и обратно на птиц, которые так его заинтересовали.

Присев рядом с ним на скамейке, я обратил свой взгляд туда, куда смотрел сам Гвус. На верхушке фонтана сражались две вороны. Немного попрыгав туда-сюда и помахав крыльями, они покинули свои позиции и скрылись из нашего вида.

– Нравятся мне эти птицы, вороны. – Заметил Гвус своим хриплым голосом. – Не знаю почему, но они вызывают у меня чувство ностальгии. Быть может, они напоминают мне обо всех тех преступниках, за которыми я охотился в Лондоне. Такие же тёмные, неусидчивые. Пришли, сделали, скрылись. И так из раза в раз. А потом попробуй их найди, среди всего того беспорядка, что собой представляет оживлённый город.

Манера речи Гвуса была медленной. Тем не менее, время от времени он ускорял темп. Обычно, он так делал когда злился или был раздражён.

– Не знаю, мистер Гвус. Не могу сказать, что разделяю ваш взгляд, но как скажете.

Гвус опустил голову.

– Подозреваю, ваша матушка снова наведала вас?

– И как только вы все про это узнаёте?

– Всё очень просто, мистер Блэйк. Вы имеете очень своеобразную привычку говорить громко. Иногда чересчур.

– И вы это отсюда услышали?

– Не вижу ничего удивительного. Несмотря на возраст, слух у меня ещё какой. А вот зрение в конец убило.

Гвус достал из пальто пенсне в позолоте, висевшее на длинной верёвке, и надел на нос. Облокотившись на свою трость, он встал с сидения.

– Ладно, мистер Блэйк, тут становится холодно, давайте лучше пройдём в дом. Зная миссис Милфорд, она уже делает нам чай.

И вот я снова оказался внутри этого огромного здания. Эти обделанные деревом стены и бронзовые настенные подсвечники напоминали мне о романах, которые так любил собирать мой отец, и которые я читал в детстве. В доме почти не было картин, и Гвус со временем пытался заполнить пустое пространство на стенах. Время от времени он посещал аукционы и выкупал произведения, пришедшие ему по душе. Не могу ручаться за цены данных картин, но они не выглядят дешёвыми, как по мне.

Прямо напротив входа была деревянная лестница. Мы поднялись по ней и добрались до закрытой изящной дубовой двери. Гвус достал из кармана пиджака ключ и отперев дверь, вошёл в свой кабинет.

Комната была довольно просторной и по размерам напоминала скорее гостиную. Не помогал этому и камин из серого мрамора, какой увидишь не в каждой гостиной некой знатной особы. Багровые обои с позолоченными изображениями флёр-де-лис украшали стены и занавески того же оттенка закрывали свет.

Скинув с себя пальто и шляпу на диван, Гвус доковылял до занавесок и отодвинул их. Свет хоть немного прояснил эту комнату. Гвус поставил трость к широкому письменному столу, что стоял напротив двери, и присел на кресло, спиной к окнам. Сняв с себя чёрный пиджак, он накинул на себя потрёпанный синий халат, который выглядел скорее как рабочая роба. Он достал из кармана своего коричневого жилета позолоченные часы и, быстро пробежав взглядом по цифрам, закрыл их, положив обратно в карман. Поправив перед маленьким зеркалом, что стоял на столе, свою коричневую бабочку, он убрал зеркало и ещё пару канцерных принадлежностей в сторону.

Я присел на диван, что был слегка под углом напротив стола.

– Не понимаю, как вы ходите в такой ветер без шляпы. – Спросил он меня. – Хотя бы вашей этой, федоры. Каким бы жалким подражанием котелка она не была бы.

– И с чего она вам так не нравится, моя эта федора?
1 2 3 4 5 ... 8 >>
На страницу:
1 из 8