Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья

Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья
Николь Галанина

Марта, Бирр и Ноули продолжают борьбу против Империи. Им придётся пройти через ужасные испытания, ведь враг их силён, хитёр и коварен, и этот враг тоже уже выстроил свои планы…

Неудержимые демоны, или История женской войны

Книга третья

Николь Галанина

© Николь Галанина, 2018

ISBN 978-5-4490-3037-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть четвёртая. Противостояние

Трудные времена

Королевство Авалория (истинно – Империя), Столица, Дворец Их Величеств. 18 Сатарра 3041 года по летоисчислению Авалории.

– Вот чего возжаждали эти кровожадные псы?! – возопил Кларк, сотрясая воздух движениями массивного кулака, в котором было зажато, точно никчёмная пушинка, вызывающее послание революционеров. – КАЗНИТЬ!!! Собираем армию! Мы разбили этих балбесов однажды, но на этот раз я утоплю их восстание в крови!

– Ваше Величество, прошу Вас, не предпринимайте никаких поспешных действий, – попросил Короля Фолди, в течение всего того времени, что шла аудиенция (а это длилось около полутора часа) не поднимавшийся с колен. – Мы ещё слишком мало знаем о силах восставших. Если бы они не чувствовали своей мощи, они не стали бы составлять столь наглый документ. Значит, за ними кто-то стоит…

– Арагонна! – прорычал Кларк сквозь крепко стиснутые зубы; его бешено бегающие глаза налились кровью. – Я так и знал, что этих шелудивых пиратов нельзя упускать из поля зрения!

– Вы совершенно правы, Ваше Величество, – подпел взъярённому Королю Фолди, стараясь внушить тому свою мысль, – если мы набросимся на своих соотечественников, которыми кеблонцы всё-таки являются, несмотря на дерзость своих заявлений, на Авалорию обрушится шквал международной критики. В особенности будут усердствовать Мармудай и Арагонна, а эти страны достаточно влиятельны для того, чтобы с ними считались даже мы.

– Но не могу же я сидеть и смотреть, как целая провинция ускользает из моих рук! – вскрикнул Кларк и беспокойно заёрзал на троне: ему уже не терпелось схватить в руки меч, наскоро согнать войско и рвануться в очередную серию битв и грабежей.

Фолди едва удерживал желание высказать Его Величеству, что о сохранении Кеблонской Провинции в составе Империи нужно было думать раньше, когда ещё хоть что-то можно было исправить с помощью дипломатических ухищрений. Сейчас, как с горечью признавал он, время упущено, и единственным путём удержать Кеблоно была аннексия. Конечно, можно послать парламентёров для переговоров с восставшими, но Фолди хорошо понимал, что он обязан контролировать всё, каждый шаг делегатов. А как он это сделает, если «Кеблонская Республика» объявила его изменником и заочно приговорила к смертной казни? Он неожиданно вспомнил о мерзкой привычке грызть ногти, за которую его, ещё курсанта, часто секли в Академии вне очереди в любой день недели.

Положение складывалось тревожное. Если Империя позволит одной из самых богатых и развитых провинций выйти из своего состава, престиж «великой и могучей» державы пошатнётся, а блеск её непобедимости померкнет в глазах противников. Если же они вмешаются во внутренние дела Кеблоно, успевшего весь Иной Мир известить о своём суверенитете, Арагонна и Мармудай мгновенно начнут политическую травлю сильной соседки. Многие простые горожане активно поддержали революционеров; толпы жителей хлынули к воротам Республики, которые всегда были открыты для единомышленников. Самому престолу грозили нешуточные проблемы, а Кларк и Влеона ничего не делали! Король бушевал и в пылу гнева принимал решения одно другого хуже, а Королева сидела с понурым и печальным видом, неотрывно глядя в пол.

– Он нас бросил… он нас предал… – шептала она, явно имея в виду Ноули Виллимони, который подло переметнулся на сторону заговорщиков и теперь хвастался из-под защиты стен Кеблоно, что помогал расправиться с остатками режима наместника.

– Я немедленно начинаю поход против этих еретиков! – гремел Кларк, потрясая кулаками в воздухе.

– Ваши Величества, будьте тверды и терпеливы, – увещевал их Фолди, – может, нам удастся наладить дела без вмешательства оружия…

– Вы собрались улещать этих собак, когда они за Вашу голову готовы развязать войну? – издевательски поинтересовался Кларк, сощурившись. – Воистину, это необходимо! Никто не посмеет сказать, что я начал поход против кеблонцев; они сами бросили мне вызов, а я, как потомок великой фамилии, носитель голубой Королевской крови, этот вызов принял!

– Но… Арагонна и Мармудай попытаются опровергнуть даже утверждения о Вашем несомненном благочестии, Ваше Величество…

– Молчать, Фолди! – заорал на него Кларк, и первый министр даже слегка вздрогнул.

Король никогда не позволял себе кричать на своего любимца, как на шелудивую дворнягу, случайно подвернувшуюся под ноги. Фолди почувствовал, как его изнутри сотрясает ненависть по отношению к бестолковому Кларку. Этот хевилонский пень привык, что перед ним дугой гнутся даже равные ему по положению правители, и потому заткнуть рот какому-то невзрачному дворянину, хоть тот и дослужился до наследуемого герцогского титула, считал для себя даже полезным. Фолди отчаянно закусил губу. Между тем Кларк продолжал бормотать, как в бреду, стреляя по сторонам безумными взглядами:

– Кто знает, вдруг и Вы заодно с этими нечестивцами!

– Ваше Величество…

– Да! – воскликнул Кларк и встряхнул увесистыми кулаками. – Именно так! Иначе с чего Вы стали бы защищать «Кеблонскую Республику», хотя она и требует Вашей головы? Да, да! – глаза Кларка почти безумно заполыхали, – мне всё стало ясно, Вы – предатель!

Фолди словно окаменел: хотя он просчитывал такой вариант развития событий, он ни на минуту не думал, что Король может всерьёз счесть его пособником мятежников. А между тем Кларк продолжал развивать свою теорию, изредка глядя на Фолди так, словно едва удерживался от желания придушить того на месте.

– Ваши паршивые родственнички наверняка осведомили Вас о своих решениях… да! Эта Марта Сауновски и Ноули Виллимони! И Вы ещё будете отрицать? – грозно глянул он на Фолди. – Вам одно есть наказание – немедленная казнь! Отрубить Вам голову!

– Ваше…

– Я и не желаю Вас слушать! Выходит, столько лет Вы подвизались у нашего трона, помогали этим еретикам втайне от нас и… – Кларк даже поперхнулся воздухом и закашлялся.

И в то мгновение, когда Фолди уже изготовился унижать своё дворянское достоинство, лишь бы выкрутиться и сохранить жизнь, за него неожиданно заступилась Королева. Сойдя с трона, она быстро спустилась по ступеням и встала между министром и супругом, широко раскинув руки. Её глаза гневно пылали, словно молнии, вырывавшиеся из них, могли испепелить всех её противников.

– Не смейте обвинять в чём-либо Фолди! – закричала Влеона, яростно глядя на Кларка. – Этот человек множество раз спасал нам жизнь, покорял вольнодумный Кеблоно, а Вы, мой супруг, готовы отрубить ему голову?!

Кларк даже смутился. Ничем не ответив на слова жены, он стремительно зашагал из одного конца зала в другой, опасаясь поднять взгляд. В это самое время Фолди истово благодарил Королеву про себя: если бы не её своевременное заступничество, ему едва удалось бы отвертеться от эшафота. Убедившись, что никто больше не попытается посягнуть на жизнь единственного оставшегося её любимца, Влеона тяжело вздохнула и вернулась на трон, откуда стала стеклянными глазами наблюдать за нервными метаниями Кларка.

– Значит, – заговорил он снова, но уже тише, – значит, что Виллимони нас предал… иного выхода быть не может… Завтра же я собираю Великий Совет, и вот уж там большинство голосов определит, что эта чёртова война начнётся, и на этот раз я раскатаю Кеблоно по камушку!

– Ваше Величество! – вскрикнул Фолди, но Кларк наградил его таким бешеным взглядом, что он предпочёл больше не подвергать себя опасности быть укороченным на голову.

– Завтра Вы, Ваше Высокопревосходительство, соберёте Великий Совет, соберёте ещё до рассвета! Пусть никто не смеет спать в такой страшный день!

* * *

Королевство Авалория (истинно – Империя), Центральные Провинции, Кеблоно.

18 Сатарра 3041 года по летоисчислению Авалории.

В эту туманную ночь не было спокойных мест в городе Кеблоно. Волглое, состоящее из обрывков белых завитков, цепляющихся за ноги и обдающих их могильным холодом, одеяло ползло по каждой улице, заглядывало в каждый тупик и на каждую площадь. Шёл мелкий быстрый дождь, потушивший большинство факелов, отчего город сделался ещё сумрачнее, он стал напоминать зловещий призрак, выглядывающий из стены. Торговцы и бездомные забрались под защиту палаток и навесов над прилавками, всё затихло; казалось, что мир умер. Даже самая шумная из площадей почти умолкла: в те ночи, когда мрак окутывал кварталы, луна и звезды почти скрывались за свинцовой завесой, никому не хотелось покидать своего надёжного пристанища.

Оборотень Мили, наоборот, бодрствовала. Свернувшись клубком на пороге одной из обветшалых палаток, хозяева которой перебрались к своим соседям, она настороженно смотрела в темноту, и глаза её светились фосфорическим огнём. Дунул прохладный ветер; её спутанные волосы зашевелились, и одна из тяжёлых гордых туч медленно и неохотно поползла с небосклона. Луна открылась, её жемчужный блеск осветил окрестности. Мили подняла усталую голову вверх. Луна, круглая, похожая на серебристый диск, величаво плыла, раздвигая жалкие чёрные обрывки облаков. И эта картина что-то воскресила в спутанном сознании несчастной наблюдательницы; она вытянула тонкую грязную шею вперёд по-волчьи, широко раскрыла рот и громко, заунывно завыла. Слыша этот вой, все создания, к каким расам они ни принадлежали бы, чувствовали, как замирают их сердца.

* * *

Дорап Гевала задвинул занавески резким движением в ту же секунду, как услышал вой оборотня. В Восточной части Империи, откуда наместник был родом, это считалось крайне плохой приметой. А он и без таинственных потусторонних предупреждений вынес немало ужасов и не хотел, чтобы те повторялись.

Дорап повелительно щёлкнул пальцами, из-за портьеры позади мгновенно выступил его горбатый слуга и склонился в угодливом поклоне.

– Ваша Светлость? – спросил он хриплым после влажной простуды голосом.

– Гроб готов? – тихо спросил Дорап тонким, ломающимся, как у юноши, голоском.

– Да, Ваша Светлость, – слуга склонился ещё ниже.

– Значит, завтра?