Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга третья

– Но люди хотят хлеба! И им плевать, как ты его достанешь! Неужели ты согласна морить народ голодом?

Примолкнув, Марта отошла в сторону и прикусила губу. Постояв так у окна пару мгновений, она стремительно вернулась обратно к столу и склонилась над картой. Её взгляд выражал полнейшую сосредоточенность, взгляд хмуро бегал из стороны в сторону.

– Верно, ты прав, – неохотно сказала она, – сами мы не справимся. Нам нужно будет прорвать имперское оцепление у озера и вместе удерживать позиции. Лиордан займётся обороной самого города. А Бирр поплывёт к Королю Арагонны и попросит у него хлеба, – хотя Марта пыталась сдерживаться, в этих её словах просквозил сарказм.

Но и Ноули, и Лиордан глянули на неё совершенно серьёзно.

– Я предлагаю выступать завтра, – сказал Эммиэль. – Ни к чему тянуть кота за хвост.

– Подождите! – Марта вскинула руку ладонью вверх. – Я забыла ещё об одном. Один ты не справишься, – она внимательно посмотрела на Эммиэля. – Возьми себе в помощники Калеба Кузнеца и Ингу Серрум. Если будут приходить всякие подозрительные личности, проверяй их у ведьмы Линны. Ты знаешь, как её найти.

– Да, Марта, – спокойно согласился Лиордан. – Я надеюсь, с вами всё будет хорошо.

– А я надеюсь, что ты нас не подведёшь, – улыбнувшись, Марта перевела взгляд на напряжённо ждавшего Виллимони. – Что ж, пошли готовиться. Нам надо предупредить Бирра о своём решении и приготовить пару самых сильных отрядов для выступления.

– Я займусь войском, ты поговори с Бирром, – велел ей Виллимони и первым вышел из кабинета.

* * *

На этот раз Бирр был не в кабинете и даже не во дворе. Марте пришлось обойти всю Центральную Площадь, прежде чем ей удалось выяснить, где он. Бирр отправился к раненым в лазареты, а лазареты были именно тем местом, посещать которые она ненавидела.

Ещё во время первой войны за Кеблоно, когда её семья была жива, Марте часто приходилось забегать в палаты, чтобы помочь Амисалле. И каждый раз ей стоило сделать над собой огромное усилие, прежде чем суметь переставить ногу за порог. Лазареты навсегда запомнились ей как огромные, душные, наполненные смердящим запахом гниения, крови и горячки помещения, где на одну палату было всего по четыре свечи, а раненые лежали вповалку на скрипучих кроватях. Среди стонов, криков и тихого бреда неслышно, будто ночные видения, передвигались девушки и женщины в покрывалах с надписью «Добровольные помощники Кеблоно». Они перевязывали и обмывали больных, подносили им еду, питьё, помогали встать и пойти куда-то, если только больные могли встать. И эти же хрупкие создания тащили мёртвых на своих плечах и наскоро вырывали им могилы. Рыть приходилось часто: из-за недостатка лекарств каждый шестой раненый умирал. Эти залитые потом и кровью лица с несчастными, полными ужаса и боли глазами, искажёнными чертами всегда производили на Марту тягостное впечатление, и она злилась, что не может им помочь. В главном городском лазарете, где работала Амисалла, скончался и жених Лении, Дрейк… В этом же лазарете Марте пришлось жить долгих две недели с тех пор, как всю её семью и дом погребло под имперским снарядом. Она насмотрелась среди больничных палат на такие ужасы, что не могла не испытать хотя бы отдалённой части испуга, когда всего лишь стояла у порога и даже никого ещё не видела и не слышала. Зная, что это неправильно, она всё-таки пыталась навещать лазареты как можно реже. Она привыкла смотреть в лицо смерти, а не медленному угасанию.

Переборов ужас, стоявший в горле ледяным комком, Марта решительно вошла – и сразу поперхнулась тяжким гнилостным воздухом. Со всех сторон послышались отзвуки слабых страдающих голосов. Она стояла в крошечном приёмном коридорчике, но запах разложения пробивался из-за запертых дверей. Среди тусклого рассеянного света она едва смогла углядеть женщину в тёмно-синем покрывале, которая усердно натирала полы. Марта шагнула вперёд:

– Эй!

Женщина обернулась.

– Госпожа Сауновски! – радостно воскликнула она. – Вы пришли к нам, какое счастье…

– Послушай, – прервав её, быстро заговорила Марта, – ты не знаешь, где Президент?

– Президент… – женщина нахмурилась. Поразмыслив немного, она с готовностью указала рукой в сторону двери за своей спиной: – Он там, в палате для тяжелораненых.

«Тяжелораненые…»

– Хорошо… – пробормотала Марта.

– Вас проводить? – услужливо осведомилась женщина.

– Нет, – Марта резко качнула головой. – Спасибо, дорогу я знаю.

«Конечно, знаю. Ведь именно здесь работала Амисалла… здесь умер Дрейк… и здесь я сама жила ещё в прошлом году…»

Прошагав по ещё одному коридору, она окольными путями, стараясь обходить палаты, из-за дверей которых доносились стоны и характерный запах, добралась до назначенного места. И в это же мгновение её сердце забилось в несколько раз чаще.

«Спокойно, – приказала себе Марта и несколько раз глубоко вздохнула. – Надо держать себя в руках. Если… получится…»

Как бы то ни было, но сдерживаться она не могла; пришлось толкнуть двери и быстро войти. В этой палате было ещё темнее, нежели в коридорчиках. По углам слабо коптили свечи, вдоль стен расставлены десяток коек. И каждая койка была кем-нибудь занята. Марте вдруг показалось, что она вернулась в прошлое: ведь всё оставалось по-прежнему… Со всех сторон на неё наползали стоны, в воздухе махали руки, врачи сновали от койки к койке, слышался плеск воды и стрёкот ножниц. Она неуверенно зашагала между ранеными. Действительно, ничего не изменилось… только Амисаллы нет… и уже не будет…

Бирр сидел в дальнем конце палаты на корточках, почти вплотную к старинной скрипучей кровати. Увидев Марту, он приветственно помахал ей рукой, и она, пошатывающаяся, с пустыми глазами, подошла к нему. Её ничего не выражающий взгляд сконцентрировался на больном – и она отшатнулась. На щеках у неё выступила нездоровая краснота.

Под затасканным лоскутным одеялом лежал, накрывшись им до уровня шеи, ребёнок около одиннадцати лет. Мальчик, ярко-красный, с блестящими воспалёнными глазами, посмотрел на Марту и хрипло спросил:

– Ты – наш Солдат Справедливости?

Марта кивнула, едва сдерживая слёзы:

– Да…

– А я тебя увидел, – слабо улыбнулся ребёнок. – Теперь все мне будут завидовать, я тебя видел и с тобой разговаривал… – он застонал и перевернулся на другой бок. – Пить… пить хочу…

– Возьми, – Бирр протянул мальчику стакан с водой, и тот залпом опустошил его.

– Ещё… ещё пить… – пробормотал он, мотая головой из стороны в сторону. – Пить… пожалуйста…

– Я сейчас принесу, – вскинулась Марта, но исхудалая рука ребёнка вцепилась в её руку. Его красный глаз распахнулся:

– Не отходи от меня…

Он метался и стонал ещё несколько мгновений, пока подозванная Бирром женщина из добровольных помощников не принесла ещё воды. Жадно уничтожив содержимое и этого стаканчика, мальчик бессильно откинулся на подушку и стал немигающими глазами смотреть на Марту и Бирра.

– Сидите здесь, – попросил он. – Пожалуйста, сидите со мной… Не надо уходить… позови маму, маму…

Больше мальчик не сказал ничего другого, он только повторял это слово: «мама», пока не лишился сознания. Марта в ужасе смотрела на раненого, уже больше похожего на мертвеца. Его кожа теперь стала восковой, а худоба была настолько ужасающа, что, казалось, на его теле можно прощупать каждую косточку.

– Он не выживет, – с грустью прошептала Марта. – Что с ним?

– Оторвало руку при взрыве имперского снаряда. – Хмуро ответил Бирр. – Он с матерью играл во дворе. Она умерла вчера, а он ещё мучается.

– Всё как тогда… – тихо сказала Марта и отвернулась от личика ребёнка, похожего на немой укор её беспомощности. – По-прежнему гибнут и страдают невинные люди, но теперь это происходит из-за меня! Бирр, надо кончать эту войну. Давай же её закончим!

– Как? Ты предлагаешь сдаться Империи?

Марта закусила прядь волос.

– Нет, – отрезала она. – Нет, ради этого мы не сдадимся. Если мы это сделаем, получится, что люди умирали просто так. Давай доведём дело до победного конца!

– У нас уже не хватает продовольствия, – серьёзно сказал Бирр. – Боюсь, голод вынудит нас сложить оружие. Мы не продержимся до прихода дэ Сэдрихабу, если он действительно ушёл, чтобы помочь нам, а не подло бросить нас здесь одних.

– Я верю дэ Сэдрихабу, – твёрдо сказала Марта, хотя на самом деле у неё не было никакой уверенности – теперь, после стольких дней ожидания.

Бирр нахмурился.

– Думаю, здесь эту тему лучше не обсуждать. Пойдём отсюда.

Марта отрицательно покачала головой: глядя на измученное лицо умирающего ребёнка, она не могла заставить себя переступить через данное ему обещание.