Отверженный

– Таким, как вы? – переспросила Амисалла.

Подхватив её багаж, Биркан уверенно зашагал к выходу с пристани, отгораживаясь широкой ладонью от озорных солнечных лучей. Амисалла вприпрыжку бежала справа от него, Берта – слева и на значительном расстоянии, как будто стесняясь приблизиться.

– Ну, мы же отверженные, – небрежным тоном пояснил Биркан, однако она даже с высоты своего крошечного рядом с ним роста заметила, как раздражённо дёрнулась его щека, – я – внук гибрида, Берта – урождённая оборотень. Таких, как мы, в Империи не жалуют.

– Правда?

– Чистейшая, – Биркан тяжело вздохнул и перекинул её чемодан из одной руки в другую. – Странно, – усмехнулся он, – зная твоих родителей, я думал, что они заставят тебя взять минимум тележку с вещами.

– Биркан, – почему-то начиная смеяться, возразила Амисалла, – я же уже не ребёнок!

Биркан хитро глянул на неё, и она замолчала. Пристань кончилась, и они стремительно зашагали по широким светлым улицам, запруженным народом. То и дело с обоих боков их объезжали кареты и повозки, обскакивали всадники, толкали и пихали пешеходы, и, пробираясь между ними, Амисалла удивлялась, почему их ещё не сбили и не затоптали. В Хевилоне ей не доводилось видеть подобной толчеи даже на ярмарках, но в Империи это, по-видимому, было нормой. Она подняла голову, уцепилась за локоть Биркана и стала наблюдать за небом – единственным местом в Столице, которое ничего не забивало. В солнечных лучах металлически поблескивали двери магазинов, лавок, читален и домов богатых горожан, в низко расположенных окнах отражались проходящие мимо люди. А далеко-далеко на западе, там, где дымчато-белые облака словно разрывались пополам, виднелись высоко подъятые шпили замысловатой формы, расположенные в форме круга. Заинтересовавшись, Амисалла подёргала Биркана за рукав:

– Биркан, прости за беспокойство, но что это за здания вон там?

Биркан всмотрелся в разрывы облаков, и его лицо приняло мрачно-упорное выражение.

– Это дворцовый ансамбль и особняки знати, – сказал он, почти не разжимая губ и сузив глаза, – туда нам ходу нет.

– Как, совсем нет?

– Совсем. – Глаза Биркана помрачнели ещё больше.

– Странно… – Амисалла прикусила ноготь и выпалила: – В Хевилоне совсем не так! Там всех допускают смотреть, как живёт Царь. Если он не слишком занят, он может выйти на крыльцо и помахать, потому что во дворец пройти разрешается только с очень важной просьбой.

– У нас всё по-другому, – тяжело вздохнув, сказал Биркан, – тебе будет трудно к этому привыкнуть. На всякий случай запомни: не ходи ни с кем из королевских прихвостней, даже если они вздумают звать тебя на свадьбу с наследником.

– На свадьбу с этим помешанным Ральмундом? – фыркнула Амисалла и ещё веселее запрыгала по ровной белоснежной мостовой. – Нет уж, спасибо!

– Амисалла! – Биркан сурово глянул на неё. – Я не шучу!

Она разочарованно вздохнула и, покорно уцепляясь обеими руками за его локоть вновь, проронила:

– Да, конечно, Биркан, я всё поняла.

По мере того, как улицы, по которым они проходили, сужались, возрастало и число прохожих, а следовательно, всеобщая сутолока приобретала чудовищные масштабы. Люди здесь были одеты не так богато, как гуляки на светлых и широких проспектах, зелёных насаждений было крайне мало, и в большинстве своём они были чахлыми, тощими и помятыми. Под теми из скрюченных полуголых деревьев, какие отбрасывали более-менее приличную тень, спали кошки, собаки и обтрёпанные бездомные, распространяющие отвратительный запах. Амисалла брезгливо сморщилась, сделала глубокий вдох и поперхнулась: воздух там, где её вели Биркан и Берта, словно был чем-то отравлен.

– Дыши через платок, – посоветовал ей Биркан, – здесь много магических испарений.

– Поэтому деревья такие чахлые? – поинтересовалась Амисалла сквозь тонкую ткань, прижатую ко рту и носу.

Биркан слегка наклонил голову:

– Совершенно верно. Деревьев не хватает, чтобы очищать воздух от магических паров.

– Но почему вы с Бертой не дышите через платки?

– Невосприимчивость к магии, – небрежно пояснил Биркан и потянул её в узкий проулок, тёмный и совершенно свободный от людей, что было довольно необычно для Империи, какой Амисалла успела её увидеть. – Да и ты, если поживёшь тут с месяц, перестанешь замечать эти пары.

– Разве они не вредны для здоровья? – удивилась она, перешагивая через брошенную кем-то разноцветную листовку.

Буквы на листовке почти стёрлись от дождей, уличной грязи и разъедающих магических испарений, но Амисалла всё-таки успела разобрать несколько слов на имперском языке: «Официальная помолвка Её Высочества Сесиль и Его Сиятельства Оруэна назначена…»

– Конечно, вредны, – фыркнул Биркан, – и даже для нас, если их достаточно много. Но, поверь, тут их почти что и нет, так что твоё здоровье не пострадает. В крайнем случае, если почувствуешь, что ослабла, скажи мне или Берте, мы принесём тебе лепестки лютены, ты их заваришь и будешь пить с ними чай – он хорошо помогает.

– Спасибо, – смущённо усмехнулась Амисалла, – нам в пансионе такого не рассказывали… Я и не думала, что магия может вредить.

– Неужели ты и о магейзии не слышала?

– Нет… Её вызывают эти пары, так?

– Да, – лицо Биркана посуровело, – страшная болезнь. Берта как-то перенесла магейзию – едва выкарабкалась.

Берта, бежавшая на значительном расстоянии от них, вытянула шею и согласно заскулила. Длинная, извилистая, мрачная улица, по которой они шагали между унылых и не глядящих друг на друга людей, завернула за монументальный, но обветшавший особняк и разделилась на два пути. Один, то появляясь, то исчезая между мусорных баков, вёл куда-то в тесноту, мрак и, как Амисалла предположила, в непроглядную нищету. На уроках истории и нравственности в пансионе им немало рассказывали об Империи и о том, в каких ужасающих условиях там прозябает большинство населения, но она никогда не верила: отец говорил иначе. Оказалось, что ей не стоило прислушиваться и к его словам: запустение и разорение, едва очерчивавшиеся в темноте проулка, были куда глубже, чем осмеливался говорить господин Виллиэн…

Биркан твёрдо взял её за плечо, и она неохотно повернула голову. Склонившись к ней, он успокаивающе улыбнулся:

– Не волнуйся, нам не туда. Купеческий квартал вон там, – и он махнул рукой в сторону второй улочки.

Машинально оправляя сбившуюся шляпку, Амисалла пристально всмотрелась вдаль. И ей открылся совершенно иной мир: высокие, стройно возведённые многоэтажные дома тянулись вдоль обеих сторон улицы, и в их чисто вымытых застеклённых окошках прихотливо переплетались, отражаясь от блестящего стекла, солнечные лучи. Улица не была подметена так чисто, как на проспектах, но и не так запущена, как позади; деревьев было больше, и они уверенно зеленели, чередуясь друг с другом в строгом порядке. Пусть они были не совсем здоровы, и в воздухе ощущался металлический привкус магических паров, Амисалле это место уже понравилось. Особенно её подкупили атласные ленточки, завязанные в воздушные бантики вокруг каждого из уличных фонарей – как ни странно, но ни один из них не был разбит; а Амисалла, путешествуя по Столице следом за Бирканом, привыкла видеть треснувшие стёкла и исцарапанные столбы, на которых частенько оказывались непонятные надписи: судя по всему, не совсем приличные. Она обвела поражённым взглядом этот сверкающий рай – и непроизвольно радостно ахнула.

– Добро пожаловать, – довольно откликнулся Биркан, – вот тут ты и поживёшь первое время. Если захочешь, можешь остаться насовсем…

– Тут красиво… – не слушая его, пролепетала Амисалла.

Она замедлила шаг, резко поворачивая голову, чтобы иметь возможность рассмотреть каждый дом, каждую клумбу, заботливой рукой разбитую под его большими светлыми окнами, и ленточки на фонарях, и чистое солнечное небо, и светлую, ровную черепицу на крышах… Дома купцов, мимо которых она проходила, делались всё богаче; она видела, как последовательно увеличивается количество этажей, как разнообразнее становятся клумбы, строже – огромные высокие ворота, и появляется всё больше стражников в смешной яркой форме. За плечами у стражников висели двуствольные ружья, выглядевшие более чем внушительно, однако это не помешало Амисалле засмеяться над их штанами и куртками нелепого покроя.

– Ты что?! – приструнил её Биркан и даже дёрнул за руку.

Один из караульных сощурился и подозрительно посмотрел на Амисаллу. Она попыталась стереть улыбку с лица, но ей не удавалось не хихикать, глядя в это лицо, казавшееся ещё бледнее под ярко-красной шляпой грандиозных размеров, из-за которой караульному приходилось вытягивать шею, дабы что-нибудь увидеть.

– Не могу… не могу… – продолжая беззвучно хохотать, Амисалла ткнулась носом в плечо Биркана. – Магия Великая… петушиные наряды… а какие они бледные! Биркан, почему они такие?

– Их форму утвердила Купеческая гильдия, – полушёпотом пояснил ей Биркан, старательно отворачивая её голову от подозрительно наблюдавшего караульного, – а все эти люди – бедные дворяне, и они скорее заколются, чем прогуляются под солнышком. Некоторые из них даже мажутся специальными кремами, чтобы не загорать.

Зря он это сказал! Амисалла издала громкий смешок и затряслась в конвульсиях, прижимаясь лицом к руке Биркана. Подозрительный караульный остался позади, но она продолжала хохотать: стоило ей вспомнить надменную мертвенно-белую физиономию имперца под несуразной ярко-красной шляпой, как её начинал разбирать новый приступ смеха.

– Зря смеёшься, – попытался урезонить её Биркан, чей голос тоже сдерживаемо вздрагивал, – у меня дома двадцать пять таких охранников, и я не хотел бы, чтобы ты… – он взглянул в лицо Амисаллы, покрасневшее от продолжительного смеха, со слезами, текущими из глаз, и раскатисто захохотал сам.

Следом стала смеяться Берта: сначала визгливо и испуганно, а потом – по-настоящему, звонким чистым голосом, который показался Амисалле куда приятнее и красивее. Жаль было, что Берта, отсмеявшись, ничего этим голосом не сказала. Правда, она не сказала ничего, лишь сбавила скорости, чтобы вновь оказаться в нескольких метрах позади них…

– Биркан, – ещё продолжая тихонько посмеиваться, спросила Амисалла, – а ты из какого купеческого разряда? Я помню, ты писал, что из второго, но ведь второму разряду можно иметь только пятнадцать стражников, разве не так?

– Так, – степенно подтвердил Биркан.

– Тогда почему…

– Это было раньше, – пояснил он, – а сейчас я перешёл в первый разряд, и теперь я…