Сладкий грех

– Верблюды запасают в горбах воду, а не жир, – заметил Эван.

– Но принцип тот же, – вздохнула Лотта. – Пожалуйста, разрешите мне одеться.

– Еще одну секунду, – попросил он, высвобождая руку и легонько прикасаясь к ее запястью. – Прежде вы не были столь застенчивы.

– Я забываю об этом, – просто призналась она. – Но внутри это чувство всегда присутствует. Особенно когда я вижу себя в зеркале. – Лотта кивнула на большое помутневшее стекло, висящее как раз напротив кровати. – То, что я в нем вижу, убивает меня.

– А мне нравится! Вы не худышка, но именно это и нужно. Вы кажетесь мне такой прелестной, – сказал Эван.

– Прелестной? – переспросила Лотта, широко открыв изумленные глаза.

– Восхитительные формы. Так чувственно, – улыбнулся Эван, наклоняясь вперед и целуя ее. Она несмело и как-то невинно ответила ему. – Нам стоило бы почаще заниматься любовью перед этим зеркалом, и тогда вы сами убедитесь, насколько прекрасны, – прошептал он, целуя ее теплые губы.

Лотта покраснела.

– Не вижу ничего прекрасного, – сухо заметила она. – Вы мне чересчур льстите, милорд.

– Да нет же! У вас божественное тело! Что еще нужно, чтобы убедить вас в этом?

– У вас еще будет такой случай, – ответила Лотта с очаровательной усмешкой. – Но мне действительно необходимо умыться и одеться.

Пока Эван отправился за горячей водой и свежими полотенцами, она завернулась в простыню и занялась исследованием содержимого коробки, которую привезла с собой.

– Чем вы будете заниматься сегодня? – спросила она, стоя на коленях на полу и наблюдая за тем, как он одевается. Босая и взъерошенная, Лотта вновь поразила его тем неожиданным приливом теплых эмоций, от которых сладко щемило сердце. Ему представилось, как она, одинокая и всеми забытая, спасается тем, что то и дело посылает горничную к кондитеру за очередной порцией булочек, пирожных и сливок, в то время как ее собственный муж делает все возможное, чтобы смешать с грязью ее доброе имя. Жестокий прилив злости вдруг охватил Эвана. Что бы ни натворила Лотта в прошлом, но то, что позволил себе Грегори Каминз, было чрезмерно жестоким и непростительным. Он пытался раздавить хрупкую бабочку кузнечным молотом.

– Мне необходимо отлучиться по делу, – несколько неожиданно заключил Эван. Он чувствовал потребность срочно покинуть тепло этой маленькой комнаты. Здесь сконцентрировалось слишком много эмоций. Необходимо разрушить это наваждение, заставить себя думать только о планах, которые привели его в Лондон.

– Хорошо, – согласилась Лотта. Поднявшись, она встряхнула платье, которое держала в руках. Это было единственное приличное платье из тех, что она захватила с собой. – Вот это платье я поглажу, чтобы не выглядеть как кокотка из заведения миссис Тронг.

– Идите и купите себе новую одежду. У вас должно быть что-то подходящее для прогулок и вечернее платье на сегодня. Мы идем в театр.

Лотта пристально посмотрела ему в лицо, стараясь заглянуть в глаза. Эвану показалось, что она испытывает сильное замешательство.

– Мы собираемся выйти в свет?

– Конечно. Если бы у меня было желание спокойно сидеть дома и почитывать газеты, я бы остался в Вонтедже, – сказал Эван.

В этот момент в дверь постучали, и вошел слуга с кувшином горячей воды. Бросив беглый взгляд на Лотту и некоторый беспорядок в комнате, он ухмыльнулся и вышел.

– Да, я понимаю, – тихо произнесла Лотта. Ее голос выдавал подавленность. Хотя Лотта опустила голову, Эван успел увидеть, что она нахмурилась. – Я думала, что… – начала она неуверенно и остановилась. – Я не ожидала, что вы пожелаете…

– …подразнить вами общество?

– Да, именно так. Вся эта светская толпа состоит из моих прежних знакомых и знакомых моего мужа. Думаю, это может быть неловко…

Эван только пожал плечами, в который раз отгоняя неизвестно откуда накатившую симпатию. Нельзя давать волю чувствам – это он знал слишком хорошо и отводил ей строго определенную роль в своих планах – удовлетворять его физические потребности, по крайней мере пока. Теперь Лотте предстояло продемонстрировать себя свету в качестве его любовницы. Он надеялся, что она сможет привлечь к себе взгляды всех светских сплетников, отвлекая внимание властей от его истинных интересов и дел. В планы Эвана входило использовать Лотту как отвлекающий маневр.

– Я понимаю, но теперь у вас совсем другое положение. Кроме того, вы не обязаны общаться со своими прежними знакомыми, просто быть у них на виду, – сказал он.

– Я все сделаю, как вы просите, – ровным голосом ответила Лотта, но уголки рта опустились, невольно выдавая уныние. Ее совсем не обрадовала перспектива выставлять себя напоказ перед прежними знакомыми в качестве скандальной любовницы Эвана Райдера. По ее лицу было видно, как протест рвется наружу.

«Нелегко же ей дается роль услужливой наложницы», – подумал Эван.

– Вы будете рядом со мной, – сказал он. – Никто не посмеет быть с вами неучтивым.

– В этом я совершенно уверена. Ни один разумный человек не захочет почувствовать ваш клинок у своего горла, – с некоторым ехидством заметила она.

– Значит, все решено, – заключил Эван.

Он протянул руку, привлекая ее к себе. Лотта замешкалась всего лишь на мгновение, а потом приникла к нему. Он стал целовать ее страстно, требовательно и настойчиво, заявляя о своих правах на владение ею.

– Помните, что теперь вы со мной, – ослабив объятия, сказал Эван. Радость обладания переполняла его. Еще один поцелуй, и он почувствовал, как она ослабела и поддалась ему. Яркое пламя желания с новой силой охватило его. Дыхание стало глубоким, а тело задрожало, как только ощутило ее близость.

Да что же с ним происходит, черт побери!

Она села, глядя на Эвана карими светящимися глазами. Мягкие волосы рассыпались золотистыми локонами по обнаженным плечам, делая ее тело еще соблазнительнее. Легкий шелк сорочки подчеркивал очаровательный силуэт.

Эван понимал, что нужно уйти, разорвать эти чары, но все в нем требовало остаться с ней. Такое смешение чувств озадачивало и сбивало с толку.

Он порывисто встал и подошел к столу, на котором лежал мешочек с золотом.

– Я оставляю вам деньги для того, чтобы вы по добрали себе платья. Купите что-то подходящее случаю. Я не хочу, чтобы вы скромничали и выглядели как дебютантка, – отрывисто произнес Эван, широким жестом указывая на деньги.

– Я поняла, что от меня требуется, – ответила Лотта, спокойно выдержав его взгляд.

Эван быстро вышел из комнаты. Чертыхаясь на ходу и перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он выскочил на улицу и стремительно зашагал прочь. Он чувствовал физическую потребность скорее увеличить расстояние, которое отделяло его от Лотты. Но разве это могло освободить от воспоминаний о прошедшей ночи! И все же он испытал чувство огромного облегчения, будто избежал неизвестной доселе опасности.

Лотта заметила, с каким облегчением он оставил ее. Об этом свидетельствовала та поспешность, с которой Эван покинул спальню, напряженная линия его плеч, порывистость. Он даже не оглянулся! Лотта немного повздыхала, подбирая вещи, необходимые на день. То сближение, которое они с Эваном ощутили ночью, оказалось таким иллюзорным. Она отдавала себе в этом отчет. Физическая близость ничего не значит. По существу, они – два малознакомых человека, их связь будет продолжаться ровно столько, сколько Эван будет платить. Партнерство и ничего более. Еще прошлой ночью Лотта твердо решила не идти на поводу у своих чувств, не повторять прошлых ошибок, которые так дорого ей обошлись. Он ничего не мог ей дать. Он избегал этого, и ей не следовало обольщаться. Ее ждет будущее стареющей профессионалки, которая останется куртизанкой до тех пор, пока позволяют ее физические возможности. Она просто нарушила правила своей профессии, влюбившись в первого же, кто пожелал стать ее покровителем.

По правде говоря, она совсем не ожидала, что у Эвана подобные планы на день. Ужас охватывал ее при одной только мысли о том, что придется выставлять себя напоказ впервые после развода. Она содрогнулась, представив, как ее знакомые станут сплетничать и рассматривать ее, словно экспонат причудливой выставки. Высший свет очень жесток. Она знала, что нужно быть сильной, а чувствовала себя как беспомощный котенок. Значит, понадобится хорошая броня. Что может защитить лучше, чем со вкусом подобранное платье. Оно сможет заслонить ее от обличающих взглядов. Неплохо бы добавить еще шляпку с широкими полями, за которыми можно спрятаться от многочисленных любопытных глаз.

В дверь постучали – пришла горничная за платьем. Передав его, Лотта снова взглянула на те деньги, которые оставил на дневные расходы Эван. Ее губы искривились в усмешке. Если ему кажется, что этого достаточно для покупки всего, что необходимо к вечернему выходу, то он знает женщин не настолько хорошо, как следовало бы. Но с этими деньгами можно повторить попытку побега, провалившуюся прошлым вечером. Лотта стояла, задумчиво перебирая золотые монеты. Она показала себя так, что вообще непонятно, как Эван решился оставить в ее руках хоть какие-то деньги. Она все стояла, поглаживая и пропуская сквозь пальцы золотые гинеи. Уже испытанное желание забрать их и сбежать снова шевельнулось в самой глубине души. Хорошо бы избежать всего этого бесславного позора, связанного с ее появлением в свете в качестве содержанки.

Но ведь у нее нет союзников и некуда идти… Лотта выпрямилась. Она оденется так, как положено богатой содержанке, и будет улыбаться, пока ее лицо не сведет судорогой, демонстрируя полное безразличие ко всему. Она спрячет весь свой стыд в глубине души, там, где его никто не увидит.

Глава 6

В те времена, когда она еще была светской львицей и хозяйкой модной гостиной, Лотта обожала прогулки в парке. Придерживаясь моды, она выезжала к пяти. Прогулка давала прекрасную возможность посмотреть на других и показать себя, продемонстрировать модные новинки и услышать последние слухи. Похоже, на этот раз они с Эваном дадут пищу для сплетен. Лотта догадывалась, что именно этого он и добивается. Выпрямившись и гордо глядя поверх голов, она старалась не встретиться взглядом ни с кем из прежних друзей и знакомых. Паника холодной змеей выползала из самых дальних уголков души, куда Лотта пыталась ее спрятать. Открытая коляска предоставляла светским зевакам прекрасный обзор, они останавливались, бесстыдно пялясь и даже указывая на них, отпускали замечания, не заботясь о том, чтобы понизить голос.

– Вы узнаете? Это же Эван Райдер, незаконнорожденный и ставший чертовым изменником. У него хватает наглости появляться со своей бесстыдной любовницей! – звучало в толпе.

Яркое солнце слепило, глаза Лотты слезились, несмотря на то что она специально купила себе шляпку с полями, прикрывающими лицо. Она чувствовала, как жар заливает ее под прицелом этих испепеляющих глаз. Она сильнее выгнула спину и подняла подбородок, напряженно застыв на своем сиденье.

«Ни за что не расплачусь!» Она твердила это как заклинание, которое засело в ее памяти с тех детских лет, когда другие дети дразнили ее за то, что она растет без отца, что она – бедная родственница. Она все вытерпела и преодолела, достигнув высокого положения в свете. Она помрачнела, вспомнив, с какой гордостью сама диктовала это мнение. Она и в страшном сне не могла представить себе тогда, что будет свергнута со своего высокого пьедестала. Что ж, она надолго запомнит сегодняшний урок. Если когда-нибудь снова получит возможность влиять на чье-либо мнение, постарается быть добрее. Лотта невольно вздохнула. Вот только не похоже, что это время когда-то снова наступит. Она пала слишком низко, подняться будет очень нелегко, скорее всего – невозможно.

Карета медленно продвигалась в окружении гуляющей публики и других экипажей, в одном из которых молоденькая дебютантка, вся в беленьких кудряшках, с невинным взором обсуждала ее со своим другом.

– Ты знаешь, прежде она была миссис Каминз – вышла замуж за одного ужасно богатого преуспевающего банкира, но просто не могла удержаться от романов с любым, кто предложит. Говорят, она пошла в отца, который слишком свободно относился к любви…