Семантико-прагматический потенциал фразеологических единиц современного французского языка (на материале публицистического дискурса)

Некоторые исследователи применяют коннотацию не только к лексическим единицам, но и единицам более высокого уровня, в том числе и к словосочетаниям. К числу таких лингвистов относится О.С. Ахманова, подразумевающая под коннотацией «дополнительное содержание слова или выражения, его сопутствующие семантические или стилистические оттенки, которые накладываются на его основное значение, служат для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных обертонов и могут придавать высказыванию торжественность, непринужденность, игривость, фамильярность и т.п.» (Ахманова, 1969:203-204). Из определения видно, что О.С. Ахманова косвенно указывает на включение в структуру коннотации сем эмотивного, оценочного, стилистического характера. Исследователь различает ингерентную, присущую языковым единицам вне контекста, и адгерентную, формируемую контекстом, коннотацию. Наличие двух типов коннотации позволяет считать последнюю лингвистическим явлением (Schippan, 1975:81, 84). Следовательно, коннотация – неотъемлемая часть языковой системы, которая не может быть ограничена только стилистическими рамками. Слова с коннотативным содержанием нельзя свести к чисто стилистической проблематике, потому что они всегда апеллируют к некоторому опыту человека, который возникает в результате его воспитания в данной культуре. На направленность коннотации на внешнюю к языку действительность указывал В.И. Говердовский, выделяя историко-культурный тип коннотаций. Ученым было предложено системное описание последней; в исследовании (Говердовский, 1977) лингвистом выделяется около двадцати ее подвидов, отражающих, помимо культуры, внутренний мир человека и язык (экспрессивно-оценочный и контекстный типы коннотаций соответственно). Мы уделяем основное внимание именно этим двум последним типам.

Под коннотацией может пониматься совокупность сем, отражающих не столько признаки обозначаемых объектов, сколько отношение говорящего к обозначаемому или условиям речи (Алефиренко, 2005:162). Ученый выделяет следующие признаки коннотации:

? дополнительность к денотативному аспекту значения;

? вторичность по отношению к денотации;

? выражение эмоциональной, экспрессивной и оценочной информации.

Акад. Ю.Д. Апресян, проводя глубинное исследование коннотации, выделяет в последней узаконенную в конкретном языке оценку объекта действительности, в которую и закладывается суть дефиниции. Параллельно конкретизируются и другие ее характеристики. Ученый заостряет внимание на воплощении в коннотации несущественных, не составляющих необходимого условия для применения единицы языка признаков выражаемого языковой единицей понятия, которые отражают оценку соответствующего факта действительности (именем которого является языковая единица) в данном языковом коллективе.

Таким образом, коннотация отражает те свойства обозначаемого языковой единицей объекта, которые устойчиво связаны с обозначаемым фрагментом реального мира в сознании не конкретного человека, а всех носителей языка. Воплощая принятую в данном языковом коллективе и закрепленную в культуре данного общества оценку обозначаемого языковой единицей элемента действительности, коннотация тем самым отражает культурные традиции коллектива, говорящего на конкретном языке. В этом отношении ученый частично понимает коннотацию в широком смысле, усматривая в последней любой компонент, дополняющий предметно-понятийное (денотативное), а также грамматическое содержание языковой единицы и придающий ей экспрессивную функцию на основе сведений, соотносимых:

1) с эмпирическим, культурно-историческим, мировоззренческим знанием говорящих на данном языке,

2) с эмоциональным или ценностным отношением субъектов речи к обозначаемому или со стилистическими регистрами, характеризующими условия речи, сферу языковой деятельности, социальные отношения участников речи, ее форму и т. п.

В узком смысле коннотацию рассматривают как компонент значения языковой единицы, выступающей во вторичной для нее функции наименования, который дополняет при употреблении в речи ее объективное значение ассоциативно-образным представлением об обозначаемой реалии на основе осознания внутренней формы наименования, т.е. признаков, соотносимых с буквальным смыслом тропа или фигуры речи, мотивировавших переосмысление данного выражения (там же). В этом случае народно-культурное изучение коннотации отходит на второй план и основное внимание уделяется характеристикам языковой единицы, употребленной в речи в переносном смысле. К ФЕ рассмотрение коннотации в широком и узком смыслах может применяться одновременно. ФЕ изучаются как носители отражаемой ими оценки фрагментов реального мира, которая характеризуется как одобрительным или неодобрительным (реже и тем и другим одновременно) отношением со стороны субъекта речи к обозначаемому конкретной ФЕ фрагменту мира, так и особенностями национального мышления, рассмотрением жизненной ситуации под углом культурного и мировоззренческого восприятия. В настоящей монографии подход к коннотации ФЕ осуществлен с позиции узкого смысла термина.

Тем не менее, как бы и в чем бы ни расходились взгляды лингвистов на категорию коннотации, все исследователи без исключения придерживаются следующего мнения: с коннотацией связывается такая сторона речи, как экспрессивная окраска. Речь экспрессивно окрашена, поскольку в ней, наряду с отображением объективной реальности, всегда выражается переживание человеком того, что имеет место в действительности. Цель экспрессивно окрашенных высказываний – эмотивное воздействие на адресата, передача получателю информации мнения автора речи и занимаемой им позиции по отношению к тому или иному отрезку объективного мира. Экспрессивно окрашенное значение отображает «прорыв эмоционального», субъективного, лично заинтересованного отношения в семантику языковой единицы, что и составляет экспрессивный эффект этого значения и его целесообразность в языке. Настоящее положение развито в трудах В.Н. Телия, рассматривающей коннотацию в узком смысле и понимающей под последней «сущность, входящую в семантику языковой единицы и выражающую эмотивно-оценочное и стилистически маркированное отношение субъекта речи к действительности при ее обозначении в высказывании, которое получает на основе этой информации экспрессивный эффект» (Телия, 1986:5). Предложенное определение коннотации применимо и к ФЕ.

Итак, коннотативный компонент фразеологического значения передает содержание, привносимое в речь человеком. В нем заложено дополнительное содержание фразеологических единиц, его сопутствующие семантические и / или стилистические оттенки, которые, будучи связанными с общим значением ФЕ и находясь в сложном взаимодействии с ним, служат для выражения эмоционально-оценочных вторичных смыслов (Колшанский, 1975:126). Основная функция коннотации – функция воздействия на получателя информации (Телия, 1986:21). Языковые единицы, обладающие коннотацией, представляют собой экономное и в то же время эффективное средство воздействия на реципиента: они способны одновременно выполнять в речи номинативную и экспрессивную функции и тем самым не только указывать на фрагменты реального мира, но и апеллировать к эмоциональному восприятию сообщения, демонстрируя таким образом явление языковой экономии, позволяющей выражать больший объем информации при помощи меньшего инвентаря языковых средств.

Обнаружить коннотацию можно лишь путем противопоставления языковых единиц, реализующих функцию сообщения и воздействия: категория коннотативности проявляется в том случае, если из этих двух функций доминирует последняя. При этом коннотация не только указывает на предмет, но и заключает в себе обозначение его отличительных свойств. Однако в коннотативный аспект часто закладываются не реальные признаки элемента внеязыковой действительности, а те характеристики и свойства, которые ему приписываются человеком как носителем данного языка и культуры. Природа коннотации субъективна; она противопоставляется объективному (сигнификативно-денотативному) содержанию языковых единиц (в том числе фразеологических), которое ориентировано на познавательную (когнитивную) функцию языка.

Поскольку совокупность коннотативных признаков значения ФЕ есть «эмоционально-экспрессивная сторона» фразеологического значения (Кунин, 1996:310), а также «субъективное содержание, привносимое человеком» (Шепилова, 2001), коннотация не влияет на парадигматическое значение ФЕ. В коннотацию заложено лишь дополнительное содержание ФЕ, его сопутствующие оттенки, которые, будучи связанными с общим значением фразеологических единиц и находясь в сложном взаимодействии с ним, служат для выражения эмоционально-оценочных нюансов. Оценка внеязыковых событий зависит от занимаемой адресантом и / или адресатом позиции; экспрессивность отражает признаки фрагмента внеязыковой действительности, которые приписываются ему человеком (Николаева, 2006:5). Эмотивность есть отображение в языковом знаке чувственного отношения сообщающего к обозначенному им в речевом акте фрагменту экстралингвистической реальности. Следовательно, коннотативный аспект фразеологического значения представляет собой не что иное, как особую эстетическую информацию, привнесенную в речь человеком. Эта информация, зашифрованная в высказывании, направлена на повышение выразительности речи, а не на отражение или тем более изменение объективных свойств, которые присущи тому или иному объекту экстралингвистической реальности. Сигнификативно-денотативное содержание, «стержень», «блок информации», на основе которого участники коммуникативного акта указывают на типовые образы, остается без изменений. Он представляет собой ту самую семантическую основу, на которую наслаиваются эмоционально-экспрессивно-оценочные и стилистические характеристики, присущие ФЕ в языковой системе и / или приобретаемые ею в контексте. Сама коннотация, какие бы экспрессивные оттенки она ни вкладывала в значение ФЕ, не приводит к изменению парадигматического значения ФЕ, не отменяет их номинативной функции: без связи с понятийно-предметным содержанием коннотация существовать не может. Более того, как компонент значения единиц инвентаря языка коннотация необязательна: ее содержат не все языковые элементы. Не имея коннотации, последние не отражают экспрессивно окрашенного отношения субъекта речи к своему высказыванию или, по словам В.Н. Телия, «не содержат в своем значении средств для идентификации субъекта с его личностным миром» (Телия, 1986:34). Во фразеологии в этом случае говорят о ФЕ с нулевой прагматикой, т.е. о нейтральных ФЕ, выступающих в дискурсе только в номинативной функции.

1.2.2. Структура коннотации

Несмотря на общепризнанную всеми лингвистами комплексную природу коннотации и ее функции в языке и речи, единого взгляда на ее структуру и число составляющих элементов (как и на саму природу) в современном языкознании нет.

Наиболее «обедненной» структурой коннотацию представляет точка зрения, выделяющая из всего спектра микрокомпонентов значения ФЕ, «традиционно считающихся коннотативными», только эмотивность и ассоциативно-образный комплекс, «получающий, как правило, соответствующую стилистическую маркированность» (Алефиренко, 2005:163). Исследователь не признает доминирующую позицию эмотивно-оценочной информации в языковом значении и элиминирует из структуры коннотации оценочные семы, хотя и выделяет как один из главных признаков коннотации способность выражать не только эмотивную и экспрессивную, но и оценочную информацию (там же, с. 162). Оценочные семы включаются в совокупность денотативных сем; тем самым коннотация лишается собственно человеческого фактора и, следовательно, прагматической информации. Тем не менее ученый рассматривает коннотацию как компонент значения, характеризующий говорящего и слушающего с точки зрения их эмоционального состояния, что позволяет ему считать коннотацию «основой прагматического эффекта языкового значения».

В состав коннотативного компонента, который является комплексным, в отличие от составляющих объективного содержания фразеологического значения – сигнификативного и денотативного компонентов – входит наибольшее количество формирующих его элементов, именуемых в нашем исследовании микрокомпонентами. Традиционная точка зрения признает четыре микрокомпонента – эмотивность, экспрессивность, оценочность, стилистическую маркированность (Соколова, 1987; Чернышева, 1970). Некоторые исследователи коннотации увеличивают количество составляющих коннотацию элементов до пяти, включая в ее состав образную основу (Кунин, 1996; Николаева, 2006; Телия, 1990; 1996).

Эмоциональный микрокомпонент, или эмотивность – категория выражения эмоций говорящего к объекту речи, отражает переживания субъектом определенного явления внеязыковой действительности; он есть отображение в знаке чувственного отношения отправителя информации к обозначаемому им в коммуникативном акте предмету, лицу или явлению (Искандерова, 2005:9). Общим принципом эмотивной семантики служит эмоциональное одобрение или неодобрение того, что в обществе оценивается как хорошее, желательное или, напротив, нежелательное, нехорошее. При этом ФЕ, образно отражая жизненную ситуацию, выступают как микротекст в тексте и вследствие этого обладают более мощным эмотивным потенциалом, нежели лексические единицы (Телия, 1996:82, Искандерова, 2005:9).

Оценочный аспект есть собственно человеческая, или прагматическая, категория, крайне важная для фразеологии. Едва ли можно игнорировать ценностное отношение субъекта речи к фрагменту внешнего мира; в этом случае исследование ФЕ происходило бы без учета человеческого фактора, а специфика фразеологии такова, что при ее изучении от этого фактора абстрагироваться трудно (Каплуненко, 1995:180). Отображение оценки фрагмента реального мира – его квалификация как положительное или отрицательное, чувственное его восприятие как приятное или неприятное. В широком смысле оценка есть соотнесение элементов объективной реальности с определенной существующей в конкретном обществе нормой (эталоном); в узком смысле данная категория представляет собой квалификацию, отличающуюся субъективным аспектом и связанную с различием по признаку «хорошо – плохо». В лингвистике под оценкой подразумевается социально устоявшееся и узуально закрепленное в семантике языковых единиц положительное или отрицательное, эксплицитное или имплицитное отношение субъекта (отдельного лица, группы лиц или всего социума) к объектам действительности, как компонент, который возможно выделить в сложном взаимодействии объекта оценки и ее субъекта (Вольф, 2005:203). Эта категория, по мнению исследователя, является универсальной: едва ли существует язык, в котором отсутствовало бы понятие об одобрении или неодобрении.

Оценка характеризуется постоянным взаимодействием объективного фактора, ориентирующегося на собственные, не приписываемые человеком свойства оцениваемых элементов окружающего мира, и субъективного, предполагающего позитивное или негативное отношение к ним со стороны говорящих. Оценка объекта внеязыковой действительности, положительная или отрицательная, зависит от эмпатии[2 - Под эмпатией понимается идентификация говорящего с участником или объектом сообщаемого события, изложение чего-либо с некоторой точки зрения. Эмпатия может варьироваться от объективного изложения событий до абсолютного совпадения точек зрения говорящего и участника излагаемой ситуации (Николаева, 2002:592).] участников коммуникации, от занимаемой ими позиции. Ввиду этого оценка амбивалентна, она может, будучи положительной, меняться на отрицательную и наоборот. В своей основе оценки всегда субъективны (Чеславская, 1990:124).

Оценочный аспект обязателен почти для всех ФЕ. Общепринятая точка зрения, определяющая косвенным образом наличие положительного или отрицательного компонента оценки в структуре значения ФЕ (Соколова, 1987:18), существует в каждом обществе, при этом элементы объективной реальности оцениваются в результате фразеологической номинации в соответствии с общепринятыми в том или ином социуме представлениями. Именно оценочный характер семантики ФЕ обусловливает «широкие выразительные возможности этих языковых единиц, их значительный прагматический потенциал в коммуникации» (Утюжников, 1990:99).

Экспрессивный аспект, более широкая категория, нежели эмоциональность (Соколова, 1987:17), определяется как усиление качества или количества сигнала в зависимости от некоторого аргумента – той дополнительной информации, которая приводит к этому усилению и вызывает повышенную реакцию на сигнал (Телия, 1986:122). Экспрессивность может пониматься в широком и узком смысле термина. В первом случае речь идет о выразительности, значительном выражении мыслей и чувств, сопровождаемых эмоциями, обладающими выразительным потенциалом передачи одного и того же объективного смысла в прямой и / или косвенной номинации. Во втором случае под экспрессивностью понимают яркое выражение эмоционального состояния, главным образом, косвенными способами номинации (Баранов, 1993:119). В нашем исследовании принята вторая точка зрения, рассматривающая экспрессивность в узком смысле термина. Настоящий микрокомпонент фразеологического значения включает в себя изобразительные свойства языковых единиц, позволяющие наиболее выразительно представить ее содержание и отношение к нему субъекта речи, подчеркивая, усиливая таким образом то, что называет конкретная ФЕ. Вследствие этого значением ФЕ оказывается воздействие на эмоциональную, интеллектуальную и волевую сферу человека, на его воображение (Долинин, 1978:120; Шашкина, 2006:5).

Коннотация тесно связана и со стилистической характеристикой ФЕ. Стилистический, или функционально-стилистический (Кунин, 1996:178), микрокомпонент определяет принадлежность ФЕ к тому или иному коммуникативному стилю. Семантико-стилистические оттенки значения языковой единицы могут обусловливать положительное или отрицательное отношение субъекта речи к передаваемой им информации, которую можно представить возвышенно, нейтрально или грубо, однако в этом случае измениться может лишь субъективная сторона восприятия информации, но не сама информация. Стилистический эффект служит не первостепенным, а побочным продуктом косвенной номинации. Как указывали проф. А.И. Смирницкий и проф. Л.А. Новиков, различие в стилистическом характере не есть различие в значении (Смирницкий, 1956:199; Новиков, 1982:464). Стилистический компонент не характеризует предмет, а несет сведения о ситуации, в которой протекает данный речевой акт. Функционально-стилистическая информация возникает в результате того, что обобщенные признаки тех или иных контекстов отпечатываются в сознании данного лица как признаки самой языковой единицы (Петрищева, 1984:73).

Образная основа, или мотивированность (Кунин, 1996; Николаева, 2006; Телия, 1990; 1996). Данный микрокомпонент структуры коннотативного компонента фразеологического значения признают не все лингвисты, несмотря на то, что образность считается важной характеристикой ФЕ: «…образ – наиболее устойчивая часть фразеологии» (Черданцева, 1982:145).

Схематическая структура коннотации изображена на рис. 5. Символы EmMK, ExpMK, OMK, SMK обозначают эмоциональный, экспрессивный, оценочный и стилистический микрокомпоненты соответственно. Обозначение MMK(?) показывает «проблемность» включения мотивированности в структуру коннотативного компонента, признание его не всеми лингвистами.

В своей монографии мы придерживаемся традиционной точки зрения, согласно которой структуру коннотации составляют экспрессивный, эмотивный, оценочный и стилистический микрокомпоненты. Коннотативный компонент представлен на рис. 6.

Выражение чувств, переживаний, одобрительное или неодобрительное отношение к явлениям окружающего мира – иными словами, эмоциональное восприятие экстралингвистической реальности, национально специфичны; они неодинаковы в разных языковых и культурных сообществах: «Значение ФЕ…всегда возникает как образное или идиоматическое, связанное не с экстралингвистическими факторами, а с внутриязыковыми особенностями существования каждого конкретного языка» (Черданцева, 1982:140). В силу этого проф. Г.Г. Соколова относит категории экспрессивности, эмотивности и оценочности к социолингвистическим категориям, поскольку они находятся в зависимости от принадлежности человека к той или иной культуре (Соколова, 1987:16–17). На перечисленных трех микрокомпонентах структуры коннотации следует остановиться подробнее.

Экспрессивность как семантическая категория отражает не реальную меру явления, а представление о ней конкретного лица или общества. В структурном плане экспрессивность есть совокупность семантико-стилистических признаков единицы языка, которые обеспечивают ее способность выступать в коммуникативном акте как средство субъективного выражения отношения говорящего к содержанию или адресату речи. Следовательно, любое экспрессивное значение характеризуется стилистической маркированностью. Как свойство языковых единиц экспрессивность тесно связана с семантической категорией оценки и с выражением эмоций у человека (Гридин, 2002:591). Поэтому есть основание включить в состав экспрессивности эмотивный, оценочный и стилистический микрокомпоненты.

Рис. 6

В нашем монографии мы не уделяем пристального внимания стилистическим характеристикам ФЕ, привлекая данный вид экспрессивно окрашенной информации лишь в качестве вспомогательного материала. Основной упор делается на эмотивное и оценочное значение ФЕ. Это наиболее важные микрокомпоненты коннотации, придающие выразительность самой ФЕ и актуализирующему ее контекстному окружению. Именно им в структуре коннотации многими лингвистами придается особое значение. На них акцентирует внимание проф. В.А. Шаховский (Шаховский, 1987). Е. Славе в статье «Коннотация» обращает внимание на тот факт, что употребляющийся в семантике и стилистике того времени термин «коннотация» не получил достаточно ясного осмысления для выражения разного рода экспрессивно-эмоционально-оценочных значений (Славе, 1976:66). В.Н. Телия акцентирует внимание на «вершинной» позиции эмоционально-оценочного блока в экспрессивно окрашенном значении (Телия, 1986:121). Эмоционально-оценочная информация считается отличительной чертой любой смысловой структуры, способной выражать чувство-отношение субъекта речи к обозначаемой действительности (Телия и др., 1991:40); к тому же эмоционально-оценочные семы не только характеризуют конкретную языковую единицу, но распространяются также на все высказывание в целом. Опираясь на структуру коннотации и на точку зрения В.Н. Телия, мы выдвигаем следующий тезис: экспрессивность, выразительность смысловой структуры представляет собой совокупность всех микрокомпонентов коннотации, но прежде всего эмотивной и оценочной информации. Обозначим эти микрокомпоненты как е и о.

Анализируя функционирование ФЕ в контексте, мы обратили внимание помимо составляющих экспрессивность эмотивного и оценочного элементов также на характеристику самой экспрессивности – интенсивность, которая представляет собой признак экспрессивности, степень ее выраженности. Как самостоятельная семантическая категория интенсивность не выделяется (Туранский, 1990:20), поэтому мы ее включаем в состав экспрессивности, не рассматривая при этом как отдельный ее элемент. Принимая во внимание ингерентный характер отношений категорий экспрессивности и интенсивности и обозначая эти категории Е и I соответственно, мы показываем отношение экспрессивности и интенсивности (рис. 7).

Опираясь на вышесказанное, мы изображаем экспрессивность на рис. 8.

Взаимодействуя в любой смысловой структуре, два вида экспрессивной информации – эмоциональной и оценочной, отражают не-нейтральное отношение говорящего к тому фрагменту экстралингвистической реальности, о котором идет речь в момент коммуникации; интенсивность же отражает усиление или ослабление эмоционально-оценочной блока информации в значении ФЕ под воздействием контекстного окружения. В результате восприятие событий реального мира становится эмоционально окрашенным, отражает положительную или отрицательную оценку фрагмента мира, что происходит за счет особого значения языковой единицы – несемантического, выражающего субъективный, основанный на личном переживании взгляд на мир. Такое значение мы вслед за акад. Ю.Д. Апресяном именуем прагматическим.

Рис. 8

В структуре прагматического значения можно выделить следующие компоненты:

? экспрессивный, или аффективный, под которым подразумеваются эмоции и оценочное отношение субъекта речи к предмету мысли;

? эвокативный, реализующийся в единстве с экспрессивным и связанный с воздействием на слушающего;

? фатический, служащий для установления контакта между участниками речевого акта;

? эстетический (Якобсон, 1975; Эмирова, 1983; Алефиренко, 2005).

В нашей монографии независимо от того, обращаемся ли мы к коннотации в целом или к прагматическому значению ФЕ, основное внимание уделяется экспрессивному компоненту, складывающемуся из эмотивного и оценочного микрокомпонентов, а также неразрывно связанному с категорией интенсивности выражению в значении ФЕ признаков внеязыковой реальности.

При включении ФЕ в коммуникативный акт возможны количественные или качественные изменения любого из составляющих коннотацию микрокомпонентов или сразу нескольких. К этой проблеме мы обратимся в третьей главе монографии.

1.2.3. Коннотация как источник прагматического значения фразеологических единиц

Под прагматическими свойствами языковых единиц подразумевается их способность выражать явления эмоционально-волевой психики субъекта речи и в силу этого апеллировать к эмоционально-волевой сфере психики адресата, а через нее – к его интеллектуальной сфере путем эмоционального «заражения», внушения, убеждения с целью регуляции его поведения (Баркова, 1982:3). Такими свойствами языковые единицы обладают не в одинаковой степени; значение многих из них может исчерпываться исключительно семантикой, передачей сигнификативно-денотативного блока информации. В этом случае можно констатировать наличие нулевой прагматики. Прагматические свойства ярче всего проявляются у тех ФЕ, которые обладают живой внутренней формой и являются образными, экспрессивными, оценочными (Киселева, 1978:8). ФЕ этого типа обладают выразительным потенциалом, большой объем которого, во-первых, позволяет автору очень точно выразить собственное отношение к затрагиваемой проблеме и ситуации общения; во-вторых, дает возможность адресату адекватно воспринимать получаемую информацию. Последнее обстоятельство особенно учитывается в письменной коммуникации (Дземешкевич, 1990:50), в том числе в мире прессы, где взаимодействие автора высказывания и получателей информации не может быть непосредственным. Когда прямой контакт между адресантом и реципиентом не наблюдается и в силу этого автор и аудитория не могут напрямую обращаться друг к другу, адекватность восприятия получаемой информации особенно актуальна.

Иначе говоря, прагматические свойства присущи прежде всего коннотативно окрашенным ФЕ[3 - Специальным образом организованный дискурс способен модифицировать значение нейтральных ФЕ, в результате чего последние могут отражать положительную или отрицательную оценку фрагмента объективного мира. Однако примеры этого явления не входят в нашу монографию, посвященное ФЕ с ненулевой прагматикой.]. Благодаря коннотативному компоненту значения ФЕ использование их в любых коммуникативных актах способствует реализации определенного прагматического задания, которое является необходимой частью замысла автора речи и заключается в передаче слушателям или читателям эмоционально-эстетической информации (Клековкина, 1983:101). О тесной связи коннотации с прагматикой речи упоминает и В.Н. Телия (Телия, 1986:15).

При рассмотрении коннотации в ее связи с такой категорией, как прагматика высказывания, и лексически не выраженной в языковых единицах прагматической информацией, которая отражает не сами предметы и явления действительного мира, а отношение к ним, во взглядах лингвистов наблюдаются некоторые расхождения. Для всех исследователей коннотации последняя есть то, при помощи чего выражается небезразличное отношение говорящего к обозначаемому, и именно в коннотации ученые видят ведущий компонент, определяющий прагматическое функционирование ФЕ (Утюжников, 1990:99). Однако в вопросе соотношения прагматического значения языковой единицы и ее коннотации наблюдаются разногласия. Если Л. С. Бархударов считает коннотацию частью прагматического значения (Бархударов, 1975:67, 115–124), то В.Н. Телия видит в коннотативном аспекте языковых сущностей средоточие прагматической информации, а акад. Ю.Д. Апресян выделяет два вида последней. Говоря о первой разновидности этой информации, исследователь отмечает следующую присущую ей особенность: языковая единица, нагруженная такой информацией, несет в себе сведения об отношении говорящего к внеязыковой ситуации как отдельной личности. Иначе говоря, субъект речи, употребляя в высказывании языковые сущности с данной разновидностью прагматической информации, выражает свое индивидуально-личностное, неповторимое в других ситуациях мнение о фрагменте реального мира. Характеризуя вторую разновидность прагматической информации, которая присуща языковым единицам с закрепленной в данном языке коннотацией, ученый отмечает, что при использовании таких единиц языка в речи говорящий тем самым выражает не свою индивидуальную точку зрения, а мнение всего языкового коллектива. В этом случае отношение к внешнему миру и взгляд на него, выражаемые единицами языка с закрепленной за ними коннотацией, принадлежат говорящему не как отдельной личности, а как представителю языкового сообщества.

К прагматической информации, как утверждает акад. Ю.Д. Апресян, относится общая оценка по параметру «хорошо-плохо», а также оценка по параметрам количества, желательности-нежелательности, истинности, иллокутивной функции (Апресян, 1988:16). Очевидно, что под выделенными типами оценок ученый понимает то, что Е.М. Вольф именует дескриптивным компонентом оценки, указывающим на собственные свойства объектов и собственно оценочный компонент, сообщающий о свойствах, приписываемых объекту оценки ее субъектом оценки (Вольф, 2005:28). Ученый определяет прагматическое значение как закрепленное в языковой единице отношение говорящего к действительности, к содержанию сообщения, к адресату. Речь идет не об оценке, свободно творимой говорящим в речи, а о той готовой, которая встроена непосредственно в содержательную сторону языковых единиц и имеет, таким образом, постоянный статус в речи.

Говоря о коннотативном компоненте как средоточии прагматической информации, целесообразно обратить внимание на уже упомянутые две разновидности коннотации. Коннотация относится не только к акту речи, но и к языковой системе; соответственно, выделяется первый подвид – ингерентная коннотация, которая присуща любой языковой единице внутренне и характеризует ее вне контекстного окружения. Адгерентная коннотация, напротив, обусловлена контекстом употребления ФЕ в конкретной речевой ситуации; она показывает ее экспрессивно-эмоционально-оценочные свойства применительно к данному акту коммуникации, в синтагматике (Тер-Минасова, 1986:62). Принимая во внимание расхождения, которые могут возникнуть между ингерентной и адгерентной коннотацией одной и той же ФЕ, нетрудно прийти к выводу, что прагматическая информация, заложенная в каждой из разновидностей коннотации, может иметь различия. Настоящее положение будет развито в главе 3.

Выводы по главе 1

Проведенный обзор теоретического материала позволил сделать следующие выводы.