С её природой неизменной,
Что относительна Земли.
09
Склонившись малость головой,
На стол сложил очередной
Цветной и гладкий ткани свёрток
И вспомнил также, как короток
Был предпоследний разговор
О боевом опять походе,
Где человеческой природе
Присущ всегда извечный спор.
И незнакомца, что вчера
Купил клинок у Сориона,
Припоминая без задора,
Он произнёс: «Видать, пора…».
10
Взглянув на улицы пути,
Он попросил «Друг, пригляди!»
По лавке доброго соседа
И побежал вполне распето
К Осипа странному жилью.
Но там застал его лишь дочку,
Что ко древесному листочку
Склонилась, сидя на краю.
В руках железное перо
Чертило что-то заурядно,
Хотя и было неприглядно,
Но уж от времени старо.
11
Не поднимая от пера
Своей головушки, она
Сказала тихо: «Здравствуй, Дольций!
Чем так душа твоя несётся,
Что ты оставил свой товар?!
Сейчас часы ведь золотые,
С утра скупают все портные
Его, как воду на пожар…».
Ответил тот: «Не пропадут
Уж золотые эти тряпки,
С утра до ночи без оглядки,
Кому так надо, разберут.
12
Скажи-ка лучше, где отец?!».
Чуть запыхавшийся купец
Со лба остатки пота вытер
И с весом утренних наитий
Присел покладисто на стул.
А рядом с уличной сторонки
По расписной посуде звонко
Чуть ветерок в жильё подул.
И Сира дала свой ответ:
«Они на башне. Наблюдают,
Как облака луну сменяют,
Пока вверху прозрачен свет».
13
Тот под собой поправил стул
И вскользь улыбку натянул
На озадаченной личине,
Проговорив: «Гляжу, отныне
И старый воин наших дней
Наукой той заинтригован,
Хотя другой стезёй подкован
Его воинствующий змей».
«Ты насмехаешься, купец
Сегодня очень уж напрасно;
Ведь разглядел в себе он ясно
Другой прижизненный венец» —
14
На миг забыв свои дела,
Она ему произнесла
Уже повысившимся тоном,
Когда воспето с новым звоном
Прошёл по чашкам ветерок.
И, посидев чуть-чуть в затишьи,
Сказала снова: «Знаний лишних
Тут не бывает, Дольций, впрок…
Сказать уж нечего! И раз
Тебе наш мир неинтересен,
Что для тебя в палатке тесен,
Прошу с моих убраться глаз!».
15
Совсем не думая о нём,
Она же снова над пером
Своим безудержным склонилась,
И над листочком вновь продлилась
Из букв и чисел кутерьма.
Бежали писанные строчки,
А под листом ещё листочки
Лежали, видно, для письма.
Торговец смог со стула встать,
Оставив молча то жилище,
И, разговорами не пыща,
Ушёл на улицу опять.