Фидель Кастро и вооруженное восстание на Кубе

Фидель Кастро и вооруженное восстание на Кубе
Николай Сергеевич Леонов

Весь мир
2 декабря 1956 года с яхты «Гранма» у селения Белик в районе Лос-Колорадос провинции Орьенте Кубы высадился отряд из 82 повстанцев во главе с Фиделем Кастро. Началась двухлетняя партизанская война. 1 января 1959 года повстанческие войска вошли в Сантьяго и Гавану, 8 января в столицу торжественно прибыл Фидель Кастро.

Николай Ленов: «Приход Фиделя Кастро к власти был осуществлен путём организации военной экспедиции за рубежами Кубы в Мексике, переброски этой экспедиции на территорию Кубы, организации партизанской революционной войны в горах СьерраМаэстра. Победой в этой войне и приходом к власти революционным путём»

Генерал-лейтенант Службы внешней разведки в отставке Николай Леонов познакомился с Фиделем Кастро в 1955 году. В 1963 году полтора месяца был его личным переводчиком, когда кубинский лидер приезжал в СССР.

Автор – один из ведущих экспертов по Кубе.

Николай Леонов

Фидель Кастро и вооруженное восстание на Кубе

© Леонов Н.С., 2024

© ООО «Издательство Родина», 2024

* * *

Нации в критические моменты рождают людей, в которых они воплощаются: национальные личности.

    X. Марти

Глава I

Начало

Шел 1901 год. Совсем немного времени прошло с того дня, когда человечество отметило наступление нового, XX века, казалось бы, обещавшего процветание и мир. С большой помпой было отмечено это событие и на Кубе, только-только сбросившей иго испанского колониального господства, но еще не успевшей в полной мере ощутить тяжесть гнета новых хозяев – США, войска которых разместились во всех стратегически важных местах Кубы, вызывающе подняв на флагштоках свои звездно-полосатые полотнища. Многим под неумолкаемый треск речей политиканов еще казалось, что Кубу, «антильскую жемчужину», ждет действительно эра свободы, демократии и прогресса. В те дни, наполненные надеждами, и высадился на Кубе бедный галисийский крестьянин по имени Анхель Кастро Архиз, оставивший Испанию в поисках лучшей доли.

Анхель Кастро родился 8 декабря 1875 года в небольшой деревушке Ланкара в самой отсталой, заброшенной испанской провинции, какой была Галисия. Бедность всегда была уделом подавляющего большинства галисийских крестьянских дворов. Не была исключением и семья Кастро, едва сводившая концы с концами и ютившаяся в убогой хижине с земляным полом. С ранних лет Анхель Кастро стал работать поденщиком на полях местных помещиков, и казалось, что его ждет обычная горькая судьба бедняка, обреченного на непосильный труд, нищету, раннюю старость. Но в 1898 г. он был мобилизован в испанскую армию, которая в то время вела безнадежную войну за сохранение на Кубе испанского колониального строя. К счастью, ему не пришлось участвовать в боях. В скором времени военные операции закончились поражением испанцев. Куба стала формально независимой, но по существу оказалась на положении протектората США. Американские вооруженные силы, вмешавшись в войну между кубинскими патриотами и испанцами на самом последнем этапе, сделали все, чтобы не допустить полной победы кубинцев, не дать острову подлинной независимости, отстранить от управления Кубой наиболее честных и последовательных патриотов.

Короткое пребывание на Кубе зародило в душе у Анхеля Кастро глубокие симпатии к кубинскому народу. Ему казалось, что галисийский бедняк скорее найдет себя среди кубинских крестьян, на свободной теперь от колониального господства земле Кубы, чем в родной Галисии, задавленной гнетом помещиков, духовенства и королевских чиновников.

Посоветовавшись с родными и получив их благословение, Анхель Кастро навсегда переселился на Кубу, а его брат Гонсало почти в то же время эмигрировал в Аргентину. В то время половина всех испанцев, покидавших родные края, были галисийцами. Люди уходили с насиженных мест в поисках клочка земли, чуть лучшей доли. Все, что имел с собой Анхель Кастро, умещалось в заплечном мешке, и все свои надежды он возлагал на крепкие жилистые руки и на природную сметливость.

Очень скоро ему пришлось убедиться, что новая буржуазная республика не очень-то щедра на милости к трудовому народу. Работы не было. Прослышав, что в самой далекой восточной провинции Ориенте есть шанс найти работу, Анхель Кастро уезжает туда и становится ночным сторожем на шахтах в Дайкири и Понупо, что недалеко от Сантьяго-де-Куба. Вскоре он перебрался на сахарный завод «Престон» и какое-то время трудился на земляных работах на строительстве железнодорожных линий, по которым срубленный тростник доставлялся на завод. Будучи человеком предприимчивым, Анхель Кастро на паях с другим испанцем-эмигрантом открыл в поселке Гуаро маленькую закусочную, на доходы от которой купил несколько упряжек быков. Теперь он мог выполнять более крупные подряды на строительные и транспортные работы, связанные с сахарной промышленностью.

Но у него не гасла мечта обзавестись своей землей, и, когда удалось поднакопить достаточно денег, он приобрел целинные плодородные земли поместья «Манакас», частично покрытые лесами. После вырубки лесов на их месте были разбиты плантации сахарного тростника. Кроме того поместья, которое имело около 705 кабальерий[1 - Кабальерия – мера площади, равная 13,5 га. Общая площадь земель, которыми владел дон Анхель, составляла 9517 га. Арендованные земли составляли 9652 га.] земли, он взял в аренду еще почти столько же, принадлежащих поместью «Сабанильяс де Биран» (на территории этого владения находились богатые лесные угодья, известные под названием «Пинарес-де-Майяри».

Упрочив свое экономическое положение, он женился на Марии Луисе Арготе Рейсе, которая стала матерью его первых пяти детей: Мигеля Анхель, Лидии, Педро Эмилио, Долорес и Хеорхины. Из-за тогдашних тяжелых условий жизни в живых остались Лидия и Педро Эмилио. Дон Лнхель, как его стали называть, решил начать строительство дома на голом месте в Биране, так как вся его жизнь теперь была связана с работой на этой земле. Однако, поскольку его часто хворавшая супруга продолжала жить в местечке Гуаро, он ежедневно проделывал верхом на лошади по 40 километров по разбитым дорогам, пользовавшимся дурной славой из-за частых разбойничьих нападений. Через некоторое время Мария Луиса с детьми переехала в Сантьяго-де-Куба, и брак распался.

Вскоре Анхель Кастро соединил свою жизнь с крестьянкой Линой Рус Гонсалес, с которой познакомился во время поисков пропавшей лошади. Родители Лины были родом из провинции Пинар-дель-Рио. Отец, Франсиско, родился в местечке Сан-Хуан и Мартинес, а мать, Доминга, в поместье «Лас-Мартинас» в Пасо Реаль-де-Гуане. Когда дон Анхель впервые попал в дом семейства Рус, он был поражен двумя прекрасными упряжками быков и грузовой тележкой, которые им принадлежали. Он убедил Франсиско перебраться в Биран, и таким образом будущий дедушка братьев Кастро стал первым жильцом дома, который пока оставался пустым. От брака с Линой Рус родились Анхела, Рамон, Фидель, Рауль, Хуана, Эмма и Агустина. Фидель был третьим ребенком, родившимся 13 августа 1926 года.

Дом, в котором он родился, выделялся среди других строений в округе[2 - Дом полностью сгорел в сентябре 1954 года и восстановлен по сохранившимся фотографиям и воспоминаниям в 1977–1978 гг.]. Он был построен на крепком каркасе из толстых досок американской сосны двойной обшивки и стоял на сваях двухметровой высоты, что предохраняло его от сырости и обеспечивало хорошую вентиляцию. Первый этаж состоял из 4 комнат, где жили дети, и гостиной. Широкая деревянная терраса опоясывала весь этаж. Наверху помещалась комната родителей, которую называли «наблюдательной вышкой». В этой комнате размещались две большие кровати родителей и три маленькие для младших детей. По мере того как рождались новые дети, старшие перемещались на первый этаж. Обстановка дома была скромной, но включала в себя все самое необходимое. Дон Анхель приобрел электрический движок, поэтому в доме было хорошее освещение и свой водопровод. Усадьба располагалась у подножья горного массива Пинарес-де-Майяри, а перед ней расстилались принадлежавшие семье плантации сахарного тростника. Украшением ее были кокосовые пальмы, деревья ценных пород и апельсиновые сады, посаженные Анхелем Кастро.

Предметом общей гордости было плодородие тамошних земель. Всхолмленный рельеф местности, несколько протекавших речушек, устойчивый режим выпадения осадков позволяли получать хорошие урожаи. Дон Анхель был колоном[3 - Колон-богатый крестьянин, арендующий крупные площади сельскохозяйственных земель, занятых, как правило, посевами сахарного тростника.] и должен был платить пять процентов от всей продукции владельцам арендуемых земель, хотя сам, и свою очередь, никогда не брал ни копейки с многочисленных субколонов, которые селились на его землях. Выращиваемый тростник отправлялся на переработку на сахарный завод «Миранда» (ныне носит имя Хулио Антонио Мелья), хотя иногда оставался излишек, который предлагался другим заводам. Поскольку в этом районе всегда хватало дождей, повозки с сахарным тростником плантаций дона Анхеля все время питали близлежащие сахарные заводы… В самые урожайные годы на землях дона Анхеля работало почти пятьсот человек из местного населения. Ежегодное производство тростника достигало 7 млн. арроб[4 - Арроб – испанская мера веса, принятая на Кубе, равна 25 фунтам или 11,3 кг.]. К этому надо добавить разработку лесных угодий и животноводческое хозяйство. Семейство Кастро в лучшие годы имело до трех тысяч голов крупного рогатого скота и свиней, не считая большого количества домашней птицы. Зачастую скот приобретался в других районах страны, пораженных засухой, а в Биране животные всегда имели тучные пастбища.

Дети дона Анхеля, особенно Фидель, Рамон и Анхелита, часто убегали в бараки, где жили гаитянские эмигранты, и с удовольствием обедали с батраками, предпочитая их трапезу куда более вкусному обеду, оставленному на домашнем столе. Так как из-за тяжелых условий жизни среди рабочих были распространены инфекционные болезни, мать сурово наказывала детей за эти выходы и они обычно кончались принудительной дозой слабительного.

Экономический расцвет поселка Биран при доне Анхеле позволил построить почтовое отделение, пекарню, открыть продовольственную лавку, где продавались и предметы одежды, скотобойню с продажей мяса, закусочную, магазин железоскобяных изделий, а также небольшую школу.

Лина Рус играла решающую роль в воспитании своих детей. Будучи неграмотной крестьянкой, эта неутомимая труженица несла на своих плечах все заботы по дому и по выхаживанию домашних животных. Она неутомимо боролась за то, чтобы ее дети получили образование, которое было недоступно их родителям.

Вспоминая свое детство, Фидель говорил так:

«Я родился в семье землевладельца. Что это значит? Мой отец был испанским крестьянином из очень бедной семьи. Он приехал на Кубу как испанский эмигрант в начале века и начал работать в очень тяжелых условиях. Будучи предприимчивым человеком, он скоро обратил на себя внимание и занял определенные руководящие должности на стройках, которые велись в начале века.

Ему удалось скопить некоторый капиталец, который он вложил в покупку земель. Иными словами, как деловой человек, он добился успеха и превратился в собственника земли… Подобные вещи были не так уж трудны в первые годы республики. Потом он арендовал дополнительные земли. И когда я появился на свет, действительно родился в семье, которую можно назвать землевладельческой.

С другой стороны, моя мать была простой бедной крестьянкой. Поэтому в нашей семье не было того, что можно было бы назвать олигархическими традициями. Тем не менее, объективно говоря, наше социальное положение в тот момент было таковым, что мы принадлежали к числу семей с относительно высокими экономическими доходами. Наша семья была владелицей земель и пользовалась всеми преимуществами и, можно сказать, привилегиями, присущими землевладельцам в нашей стране».

Нынешние жители поселка Биран бережно хранят все, что связано с Фиделем. Среди памятных мест особое внимание уделяется общественной школе № 29, в которой он начал учиться, когда ему еще не было и четырех лет. Ее с гордостью показывают посетителям. Да и сам Фидель Кастро неизменно заходил туда каждый раз, когда посещал родные места. Биранцы единодушны в том, что «больше всего Фиделя привлекает именно школа».

Много лет спустя, в одном из писем, отправленном им из тюрьмы на острове Пинос в 1954 году, вспоминая о социальной несправедливости тех времен, Фидель с горечью подчеркивал, что его товарищи по школе приходили на занятия босыми и оборванными и под давлением нищеты вынуждены были прекратить учебу и отказаться от мысли вырваться из болота невежества. Тогда не виделось никакого выхода из этого безнадежного положения, в котором одно поколение людей сменяло другое.

Поведение Фиделя в школе было обычным для детей его возраста, но он сразу же стал выделяться среди одноклассников своими быстрыми успехами в учебе, энергичным характером и обостренным чувством справедливости. Впоследствии он неоднократно повторял, что с ранних лет был очень чувствителен ко всяким проявлениям несправедливости, к любым попыткам заставить человека жить и действовать под страхом наказания. Он вспоминает, что, когда кто-нибудь из учителей или вообще кто-либо хотел силой заставить его делать что-то, у него в душе рождалось чувство неудержимого протеста.

Когда он научился писать и читать, в семье было решено отправить его вместе с одной из сестер в Сантьяго-де-Куба, главный город тогдашней провинции Ориенте, чтобы они могли продолжить образование. По тем временам это было неординарное решение, так как случаи отправки детей за пределы родной деревни на учебу можно было пересчитать на пальцах.

Сантьяго-де-Куба произвел на Фиделя огромное впечатление, поскольку он раньше вообще не видел города. К этому времени относится его первое знакомство с политической борьбой, которая сотрясала Кубу и привела в 1933 году к свержению диктатуры Херардо Мачадо.

По ночам тишину заснувших улиц разрывали взрывы бомб. Фидель просыпался и часами лежал с открытыми глазами, задавая себе, наверное, вопрос, почему люди вели между собой такую ожесточенную борьбу. Однажды он стаи свидетелем, как патруль военных моряков избил и арестовал группу студентов. Эта сцена навсегда осталась в его памяти.

Фидель был определен на учебу в первый класс католического колледжа «Братья Ля Саль», а жил в доме крестных отца и матери, где обстановка была, прямо скажем, неважной. Питание было скверным, мальчику запрещалось самостоятельно распоряжаться своим свободным временем, нередко он получал подзатыльники и выслушивал постоянные угрозы отдать его в интернат колледжа.

Не стерпев, Фидель взбунтовался и заявил своим временным опекунам о несогласии с условиями жизни в их доме. Тогда и было принято решение поместить его в школьное общежитие, т. е. он получил именно то, чего добивался.

Спустя некоторое время к нему присоединились братья Рамон и Рауль, которые, следуя по его стопам, приехали в Сантьяго для продолжения учебы. Все трое разместились в одной комнате, И жизнь с тех пор потекла куда более интересно.

Часто вечерами будущий премьер-министр и будущий военный министр революционных вооруженных сил республики долго бомбардировали друг друга подушками и ботинками, чтобы решить вопрос, кому вставать, чтобы погасить свет. Рамон обычно к этому времени уже спал.

Но все-таки самые счастливые дни наступали вместе с каникулами, когда братья возвращались в родной Бирал и вместе с: друзьями детства вольготно резвились на природе. Фидель любил носиться босиком по полям вперегонки со своими собаками Ураганом, Наполеоном, Эскопетой и Гуарипой. Он мог часами не вылезать из реки или не слезать с седла своей любимой лошади по кличке Эль Карето. Энергия и физическая выносливость Фиделя, оказывавшегося первым во всех играх и затеях, заметно выделяли его среди сверстников.

По вечерам, когда семья собиралась в гостиной, Фидель расспрашивал отца о подвигах национальных героев Кубы – Антонио Масео, Максимо Гомеса, Игнасио Аг-рамопте, Каликсто Гарсия. Он еще не решил, какой путь ныберет в жизни, иногда на прямые вопросы взрослых отвечал, что станет врачом, но бросалось в глаза, с каким «питанием и жадностью слушал он рассказы о подвигах мамбисес[5 - Мамбисес – так называли себя бойцы кубинской национально-освободительной армии, сражавшиеся против испанцев к ходе Десятилетней войны (1868–1878 гг.)], о многолетней, трудной борьбе кубинского парода за свою независимость и свободу. Об этом же пелось в песнях, передававшихся из поколения в поколение в кубинском народе, которые доводилось не раз слышать Фиделю в Биране воскресными вечерами.

Но кончалось лето, и надо было вновь садиться за парту в скучном церковном колледже. Рауль Кастро вспоминал, что обстановка среди ребят в колледже была отвратительной. Каждый только и говорил: «У моего папы столько-то кабальерий земли!» А другой тут же отвечал: «А у моего больше!» – или спрашивал: «А сколько у твоего отца земли или дохода?» В разговорах между ребятами, а также между учениками и наставниками все чаще всплывали темы, связанные с социальным статусом семей, дети которых учились в колледже. Каждый старался похвастаться высокими доходами своих отцов. Фидель как-то обронил, отвечая одному из воспитателей: «Подумаешь, мой отец иногда зарабатывает до 300 песо в день». Фидель даже не придал значения этой реплике, но уже на другой день заметил, как изменилось отношение администрации к нему и его братьям. Из высокомерно-презрительного оно стало подобострастным.

Все свободное время Фидель отдавал спортивным увлечениям. Здесь, в колледже «Ля Саль», он начал заниматься бейсболом, баскетболом, боксом, бильярдом. Вообще он азартно брался за все, что попадалось на глаза и под руку. Товарищи вспоминают, что когда он начинал свои тренировки, то мог часами отрабатывать точность движений, силу броска. Занятия прекращались толы» тогда, когда рука синела от напряжения и усталости или когда наступала ночь. Фидель любил плавать и нырять, он и сейчас считается одним из сильнейших мастеров подводной охоты. В период учебы в колледже «Ля Саль» ученики дважды в неделю выезжали на небольшой шхуне в сопровождении отцов-наставников на пригородный пляж, где им разрешалось порезвиться и поплавать на свободе. Во время одной из таких прогулок Фидель обратил внимание, что двум его товарищам было запрещено входить в воду в наказание за какой-то проступок. Ему стало очень жаль ребят, и он, подойдя к сопровождавшему их священнику, спросил: «Если я сейчас прыгну с самого высокого трамплина в воду, вы отпустите наказанных вместе со всеми в воду?» Тот ответил утвердительно, ибо проявления особой смелости высоко ценились как важное доказательство эффективности педагогических усилий по формированию сильной личности. Фидель забрался наверх и, хотя ему было очень страшно, кинулся вниз головой. Долго не появлялся он на поверхности, а потом вынырнул, ко всеобщему восхищению, освободив ребят от унизительного наказания.

Физически сильный Фидель никогда не был забиякой, но и не оставлял без ответа попытки унизить его. Рауль Кастро вспоминает, что если во время какой-либо потасовки Фиделю доставалось от старших учеников, то на другой день Фидель обязательно искал обидчика, чтобы расквитаться за поражение. И он обычно повторял свои вызовы до тех пор, пока не одерживал победу.

Таким образом прошли четыре года учения в колледже «Ля Саль». Дон Анхель, неизвестно, по какой причине – то ли потому, что к нему поступили жалобы на беспокойное поведение его сыновей в Сантьяго, то ли потому, что он решил побыстрее начать приучать их к ведению своего хозяйства, а не тратить впустую, как ему казалось, деньги на их учебу, – но однажды после рождественских каникул в 1936 г. он объявил сыновьям, что больше они в город не поедут.

Старший брат Рамон воспринял заявление отца довольно спокойно. Ему давно нравилась сельскохозяйственная техника, он хорошо и с любовью управлялся с трактором и автомашинами, не раз он выезжал с отцом на лесоразработки в горы Майяри, присматриваясь к делам, и ему в душе не очень-то хотелось возвращаться к нудным школьным урокам. Рауля определили в частный полувоенный колледж, которым руководил отставной офицер, а Фидель долго при полной поддержке матери уговаривал отца дать согласие на продолжение учебы. Мать всегда была сторонницей того, чтобы дети учились. Им вдвоем удалось убедить дона Анхеля, и Фидель вновь возвращается в Сантьяго, по уже не с братьями, а с сестрой, и поступает в колледж «Долорес», который принадлежал местному отделению иезуитского ордена. В нем он проучился до 1942 года. Сначала он опять жил на частной квартире дальних родственников, и опять повторилась старая история. Под предлогом заботливого отношения к успеваемости Фиделя над ним фактически был установлен жесткий надзор с развитой системой наказаний. Например, ему выдавалось в неделю всего 20 сентаво на карманные расходы, которые разрешалось использовать на строго определенные цели: 10 сентаво – в кино, 5 сентаво – на мороженое после кино и 5 сентаво – на популярные развлекательные публикации. Но стоило, например, появиться в дневнике недостаточно высокой, по мнению опекуна, отметке, как Фидель немедленно лишался права пойти в кино.

Часто после возвращения из школы ему хотелось отдохнуть, послушать радио или просто погулять. Вместо этого Фидель слышал, как щелкает замок в двери его комнаты, отрезавший его от всего мира. Злость и негодование поднимались в душе. По собственным его воспоминаниям, он находил в эти трудные часы успокоение только в том, что начинал вспоминать все прочитанные книги по истории, вызывать в воображении героев и полководцев, представлять себе ход самых знаменитых сражений. Военно-историческая тематика все больше брала верх в числе интересов молодого человека.